Монохромность

Сонный автобус медленно катил по утреннему Глекнеру, лениво выезжая из дремоты голубых зимних сумерек. За окном тоскливо проплывали вывески придорожных магазинчиков и силуэты заснеженных домов. Я встрепенулся, отгоняя от себя мрачные мысли, поднял воротник пальто и притянул поближе наплечную сумку, поставленную на коленях. Часы на правой руке указывали на цифру восемь.

Впасть в хандру по дороге на работу – такое со мной случается не часто. Впрочем, ничего удивительного – после разговора с Деннисом нервы никак не хотели успокаиваться от одной банки пива. Не помогла ни вторая,н и даже третья. Кажется, покой принесла шестая или седьмая. А восьмая или девятая подарили смирение и принятие. Впрочем, в количестве я могу путаться. Ночью я успел собрать вещи, прихватить с собой ноутбук и сменную одежду, несколько пакетов и конвертов с допингом, водрузить это все на полочку для обуви и наконец уснуть. Времени, помнится, было уже начало пятого.

Я снял очки, протер линзы краем носового платка. Нужно успеть прийти в себя до приезда в редакцию: едва ли Деннис будет рад, если я заявлюсь к нему в таком виде.

Автобус, тоже являл собой печальное зрелище, полупустой, холодный, тусклый, с десятком сонных и хмурых пассажиров на борту. В канун праздника многие предприятия заканчивали свою работу, но простым работягам оставалось об отпуске только мечтать. Даже телеэкран с неизменной социальной рекламой, от которой тянуло в дремоту не хуже, чем от выпивки, оказался испорченным и мозолил глаза сбитой контрастностью. Глекнер – маленький город, и едва ли кто-то обратит внимание на эту поломку.

Меж тем, за окном медленно проплыл мой старый знакомый магазинчик, чья испорченная реклама радушно звала совершить вояж в преисподнюю. Вместо «Мы приглашаем вас в самое пекло» теперь виднелась полная информативная надпись. Несколько рабочих корпели на крыше помещения, один протягивал провода снизу, прямо по земле. Видимо, ребята не только починили светодиоды, но и сменили оттенок освещения, потому что в голубых утренних сумерках текст рекламы горел не фиолетовым, а тусклым серым светом.

10

Количество осадков: 20 – 25 мм.

Скорость ветра: 5,5 – 7,9 м/с.

Утро в редакции было холодным, пустым и бледным. Смятение и тревога, владевшие этим местом со дня исчезновения Штефани окрепли и расползлись по кабинетам и офисам, скалясь под потолком. Привычный запах кофе и чернил, издревле царствующий на первом этаже больше не казался таким густым и насыщенным, а грохот типографских машин вызывал только головную боль. Впервые за такое долгое время я чувствовал себя лишним и чужим в этих стенах, а все направленные на меня взгляды канцелярских крыс казались острее канцелярских ножей.

В воздухе было расплескано крупными каплями ожидание беды. Еще немного и ее можно будет потрогать руками, собрать в кружку и выплеснуть на улицу через окно.

Геррет подошел ко мне в тот момент, когда я стягивал пальто, стараясь не уронить на пол тяжелую сумку – фотокамера и ноутбук нещадно перевешивали остальные вещи и грозили вот-вот рухнуть на пол.

– Рад, что ты в порядке, – сказал он сухо, и как-то слишком непривычно для него, – После того, что стряслось со Штефени мы уже не знали, что и думать. Слышал, что Деннис отправляет тебя в старый город? Это правда?

– Правда, – коротко отозвался я, справившись с вешалкой и перехватив сумку свободной рукой, – Небольшая командировка, как он сказал.

– Думаешь, сможешь туда добраться без происшествий? На Глекнер надвигается снежная буря. После обеда передавали шторм. Снег шел всю ночь – если переметет дороги, старый город могут перекрыть до этого времени. Плюс еще эти фанатики в центре…

– А что с ними?

– Очередной митинг возле ратуши. Снова сцепились с волонтерами, как я слышал. Не знаю, чего они добиваются, но центр уже закрыт для проезда. Добраться можно только автобусом.

– Думаю, Деннис знает, что делает, раз отправляет меня в это место, – солгал я, и чуть сам не скривился от этой лжи, – Прости, я немного тороплюсь. Поговорим потом, хорошо?