Кубанский хмель. Мюзикл

Не дышать нам воздухом утренним,

Не стоять в покое заутреню.

Но, доколе всё это терпится?

Ведь без нас ничто не изменится.

Разве ж мы настолечко пьяные,

Чтобы ждать свободу желанную?

Ты ж, пойди во поле кручинушка

И, своей могучей дубинушкой

Сокруши хребет, окаянному,

Нет ему вовек покаяния.

Ты, взойди, взойди солнце ясное,

Разгони погоду ненастную,

Обогрей лучами искристыми

И, верни нам души, пречистыми.

Эй, эй… поле.

Эй, эй… воля.

Эй, эй доля,

Эй, эй… неволя.

Дед Константин умолк закончив песню. И, некоторое время они ехали по федеральной трассе, проложенной среди широко раскинувшейся кубанской степи, в некотором, раздумьи. А, потом его внучка сказала:

– Песня очень грустная и ритм, какой – то не вполне понятный. – На что дед ей ответил: —

– Песня, видать времён расказачивания, а то и с гражданской. Не знаю. Дед мой ничего про это не сказывал. А, вот что касаемо сложностей ритма, то я и сам долго не мог разобраться. И, только когда уже немало поиграл, понял, в чём тут хитрушка: – И, он тут же объяснил.

Понимаешь. Песня в ритме на восемь четвертей. То есть музыкальный такт не четыре четверти, а в каждом такте восемь четвертей, —

– Дак, это ж два такта по четыре четверти – перебила его внучка, —

– Э…э… н…е…т, – протяжно и с ухмылкой ответил дед. Так, да не так.

Вот в запеве такт на восемь четвертей разбивается на теоретический такт в две четверти и последующие два такта в три четверти. А, в припеве, наоборот первые два теоретических, или воображаемых такта идут на три четверти и последующий на две четверти. Понятно объяснил? – спросил он.

– Э… э… э, – пробасил дед Геннадий, – Две четверти, три четверти. Так бы сразу и сказал, пять чекушек. А, то первая четверть, последующая…

Девчонки расхохотались, а дед Костя хмыкнул, – У голодной куме одно на уме. —

– И, что? – отпарировал дед Гена. – Щас заскочим на придорожный рынок в Адыгейске. Возьмём сушёной тараньки. Пивко ещё, мал – мал, имеется с собой. Там у рынка и осушим его под рыбку. А, в Горячем ключе возьмём нашего Хадыженского пивка и поблаженствуем на славу. Прямо не отходя от кассы. Кстати, Костик ты как хочешь, а я – то чекушечку, всяко разно, приговорю к истреблению. День сегодня такой. Обязывает – вдохновенно закончил он свою речь. И, тут же добавил. – А, вот и рынок на горизонте объявился. Обязательно тормозни у рынка Томуся. —

– Тормозну, тормозну, – согласилась та. – Куда ж от вас денешься.

Через несколько минут она действительно остановила машину проехав немного далее того места, где над прилавком висели на выбор снитки сушёной рыбы. Сделала она это потому, что у самого прилавка стояла «жигули» четвёртой модели и в неё трое молодых, явно выраженной «кавказской наружности» ребят, загружали в небольшой ящик сушёную тараньку, чехонь, щуку и другую сухоту. Дары кубанского моря.

Дед Гена кряхтя вылез из «лады» и пообещав тут же вернуться, пошёл к рыбному прилавку. Заметив молодых ребят, подошёл к ним.

– Ну, как рыбка, джигиты? – приветливо обратился он.

– О! дядя Гена. Добрый день. Доброго вам здоровья, – столь же приветливо, отозвались они в ответ.

– И, вам доброго здравия. —

Он сердечно пожал руку каждому и по ходу поинтересовался, – для кафе своего набрали рыбки? —

– Да, – охотно отозвались те, и, в свою очередь тоже поинтересовались:

– И, вы за рыбкой?

– И, я. А, в какую цену таранька? —

– Двадцать пять рублей штучка, – удручённо проинформировали деда молодые бизнесмены.

– Однако, – недовольно пробурчал дед в усы, – Совсем оборзели торгаши. —

– Что поделаешь. Торговать то надо. А, то бизнесу капут, – нравоучительно произнёс один из «джигитов».

– Так, вы что же, аж в Адыгейск за рыбой поехали? До Туапсе то от нас гораздо ближе, а там этого добра хоть захлебнись, – вдруг удивился дед.

– Нет, дядя Гена. Мы вначале в Краснодар съездили. Кавказский барабанчик купили. Будем «лезгинку» танцевать, – проинформировали ребята деда.

– Ну, да, – улыбнулся тот, – вам черкесам без «лезгинки, – что без скакуна.-

– Правду говоришь, дядя Гена. Мы, черкесы без «лезгинки», не черкесы. Как и вы русские без «барыни», не русские. Всё правильно. —

– Ну, ладно хлопцы. Доброго вам пути. В Хадыженске свидимся, – сказал дед, пожимая руку на прощание каждому.

– И, вам доброго пути. Заходите к нам в кафе. —

– Обязательно буду. И, не раз, и не два, а много – много раз зайду пивка хадыженского треснуть. —

– Будем очень рады. —

Ребята сели в машину и укатили.