Ты слышишь ли меня? Литературно-художественный альманах

– Проходи, присаживайся.

– Да, конечно. Я только хотела узнать… мою просьбу уже рассмотрели?

– Рассмотрели, и приняли положительное решение. Наша община с удовольствием примет тебя.

Все. Все, назад пути нет. Сложилось, словно паззл…

Тетя Лена сама позвонила и предложила взять Андрюшку к себе. Там у нее, в Кологриве, брату будет лучше. И семья большая, и пригляд. И он, кажется, даже не расстроился.

Мое давно ожидаемое увольнение случилось на следующий день.

Кто говорит, что у нас есть выход? Что мы вольны выбирать свой путь? Ничего подобного.

Что я могу в этой ситуации? Пойти, записаться добровольцем в «Звездную армаду»? Денег выплатили чуть, хватит только, чтобы пару раз заплатить за коммунальные услуги. И неизвестно, когда удастся найти работу.

– Спасибо!

– Вот и замечательно. Сейчас тебе подписывать ничего не надо. А завтра приезжай. Вещей из дому много не бери, здесь все есть. Вот, возьми визитку. По ней тебя пропустят в ворота.

– Спасибо. До свидания!

Весна на улице словно вырвалась на свободу – акварель неба, прозрачность облаков. Воздух пахнет солнцем, сухим асфальтом, талой водой. Как же я люблю такую погоду! Снега еще навалом, но ясно – у зимы шансов не осталось. Ни полшансика. Все, время перешагнуло через незримую границу, и назад пути нет…

Весна звучит со мной в унисон. Сегодня это особенно заметно. Община меня примет. Я перееду в квартал, где люди улыбаются друг другу. Где не бывает зависти, и все равны. Где моими соседями будут совершенно особые, открытые, светлые люди. Где будет с кем поговорить о Боге.

– Кролик…

Нет, солнце не погасло, капель не смолкла. Зачем этот человек снова здесь? Чтобы отравить мне самый светлый день за последние несколько лет?

– Здравствуй.

– Ну, как, радуешься?

– Да.

Серая стайка монастырских послушниц миновала нас, обтекла, как река островок. Лица у девушек сосредоточенные и погруженные в себя. Светлые лица.

– Есть чему. Прогуляемся?

– Нет.

– А чего ты боишься? Раз священники сказали, что ты им подходишь, то можешь не сомневаться, назад из… из общины не выкинут.

Я кивнула.

– Пойдем. Не бойся.

– Я не боюсь.

– Боишься, кролик, боишься. Все время боишься. Боишься остаться последней и боишься оказаться первой. Боишься меня и себя боишься. Себя – больше всего. Я помню, в школе у тебя были темные волосы. Зачем ты их красишь в этот невнятный цвет? Разумеется, чтобы не привлекать внимания. И мордашку не подкрашиваешь никогда, даже губы, я прав? Вот прямо сейчас… тебе же не нравится, что я называю тебя Кроликом. До жути, до отвращения. Но ты терпишь. И не из христианского желания смирить гордыню, а потому что боишься возразить. Боишься конфликта. Боишься оказаться проигравшей.

– Перестань, пожалуйста. Это все неправда.

– Правда. Только ты ошибаешься. Ты думаешь, что «кролик» – это кривые зубы и длинные уши…

…и толстая задница. И маленькие красные глаза…

– А вот и нет. И даже совсем нет. Ты Кролик, потому что уже сейчас рядом свернулся удав. Но ты не убегаешь, не прячешься. Ты смотришь в глаза удава и покорно ждешь, когда тебя начнут есть.

– А удав – это ты.

– Хм… ты мне льстишь. Нет. Я уже говорил, что не питаюсь кроликами.

– Значит, ты думаешь, что удав – это отец Евстигней? Глупо. А ты… сам ты веришь в Бога?

Усмехнулся, переспросил:

– А ты?

– Да.

– Тогда рассказывай. Все, что сейчас собиралась сказать. Ну! Смелее!

Эта издевательская подначка заставила ответить:

– Не станешь же ты возражать, что в преддверии конца света…

– Вспышка сверхновой – это физический процесс. Это еще не конец света…

– Для человечества – конец. Так вот. В преддверии Конца света как раз и важно всем нам, всем людям, задуматься о вечной жизни, о том, какими мы предстанем перед Ним в день Страшного суда…

Я сама почувствовала, как нескладно, как жалко выглядят мои слова. Почему, когда говорит отец Евстигней, все так значимо и убедительно, а я снова запуталась, забыла, о чем хотела сказать.

– Мы не должны грешить… ради тех, кто придет следом за нами… ради…

– С грехами – понятно. А что мы должны делать? Все это время? Всю сотню лет?

– Не грешить… молиться… вести праведный образ жизни…

– Подробней, Кролик! Подробней!

– Соблюдать заповеди… Быть… честными…

– Я уже понял про то, какими мы должны быть. Ты скажи, Кролик, что именно мы, такие все из себя праведные, должны делать?

Отец Евстигней что-то говорил об этом… не так давно даже…

Нет. Не вспомнить. Хотя…