Лепта

Ход времён осознаю.
И сквозь ткань житейской прозы
Проступают, словно соль,
Очистительные слёзы,
Искупительная боль.

«Московский старый двор…»

Московский старый двор
Внутри застройки новой.
Соседей разговор
Да шум машин с Садовой.

Домам по двести лет.
Во двор патриархальный
Вплывает менуэт
Из школы музыкальной.

Потом тревожит тишь
Изящная мазурка…
Куда ни поглядишь —
Облезла штукатурка.

Трещат и верх, и низ,
Но управдомом зорким
С фасада под карниз
Поставлены подпорки.

Какой-то фон-барон
Здесь жил, вблизи Садовой.
Был после уплотнён
Мирок особняковый.

Но музыка слышна,
Звучит в окне негромко.
Она до нас дошла
И перейдёт к потомкам.

«Помню дождичек моросящий…»

Помню дождичек моросящий,
Ели тёмные и дубы.
Без дороги, по самой чаще
По грибы идём, по грибы.
Торопливые перебежки,
Клик и отклики погодя.
Разноцветные сыроежки
Так красивы из-под дождя!
После дождичка луч несмелый
Пробирается по кустам.
Если мне попадется белый,
Вам в подарок его отдам…
Этот день вспоминать так странно,
Он из памяти не исчез:
Оля, Ирочка, Марь Иванна
Да за Глуховым тёмный лес.

«Наш кот бродяга? Зверь ночной…»

Наш кот бродяга? Зверь ночной
Или домашний? Фифти-фифти.
Соседей знает, и с собой
Они берут его на лифте.

Повадка хищная видна,
В глаза не смотрит. Вот разбойник!
И, миску вылизав до дна,
Он прыгает на подоконник.

Не подходи к нему, не гладь:
Он отдыхать привык со вкусом.
А за окошком – благодать,
На пустыре сжигают мусор.

В апрельской шири тишь и лень,
В окно струится воздух чистый.
Он пролежит здесь целый день,
Уткнувшись носом в хвост пушистый.

И вновь уйдёт, когда темно
И тихо станет возле дома.
А благодарности тепло
Ему как будто незнакомо…

Старый дом

1

Где-то там, в пятидесятом,
Светит солнце зимним днём.
Переулок за Арбатом,
Двухэтажный старый дом.
Со двора ступеней горка.
Чёрный ход всегда открыт —
За фанерной переборкой
Стариковский тяжкий быт.
Примостившись на диване,
Я ни дома, ни в гостях.
По истории – славяне,
Еду в греки из варяг.