Аптечное дело

Аптечное дело
Виктор Галданов

Есть люди, которые, куда бы они не пошли, так и собирают вокруг себя одни неприятности. Уголовный авторитет по кличке Зуб уже давно тяготился собственным чересчур бьющим в глаза всем его недругам "авторитетом" и твёрдо намеревался залечь на дно. Так бы и случилось, если бы… Визит очаровательной девушки и последовавшая за ней встреча втянули его в кровавую разборку двух гигантов самого гуманного в мире, и в то же самое время самого криминального и жестокого в мире фармацевтического бизнеса.

Виктор Галданов

Аптечное дело

1

Телка была что надо, со смеющимися карими глазами и волосами цвета красного дерева. Она легко скользнула за небольшой столик в коктейль-холле гостиницы «Москва» и сказала:

– Вы и есть Зуб?

Я улыбнулся – глядя на нее, нельзя было не улыбнуться, и просто спросил;

– Вы твердо в этом уверены?

– Да. Я вас вычислила, – объявила девушка.

Я вздохнул. Время, когда меня никто не узнавал, безвозвратно ушло. Ушло, как мое невинное младенчество. Дело не в том, что сегодня меня узнавали так же просто, как Филиппа Киркорова: на грешной Земле оставались еще миллионы людей, для которых и мое лицо, и имя ровным счетом ничего не значили. Дело в том, что меня стали узнавать слишком часто, чтобы не считать это рискованным.

Ментура порой провожала меня задумчивыми взглядами, братва зачастую оценивающе косила в мою сторону, словно пытаясь припомнить, а из чьего я стада овца, путанки, встретившись со мной взглядом, пугливо опускали глаза, словно опасаясь, что я вот-вот сгребу их в охапку и поволоку на «субботник». Словом, моя профессия начала косвенно обо мне говорить, а это могло означать лишь одно – пришла пора менять либо климат, либо род деятельности.

– Жаль, но никакой премии вас не ожидает, – заявил я красотке. – В настоящее время за мою голову не дадут и мало-мальски приличного вознаграждения.

Однако дела обстояли не совсем так. Были люди, которые за мою голову заплатили бы очень приличные деньги, были и другие, которые никому не уступили бы удовольствия прирезать меня собственноручно, были и третьи, – которые не щадя живота своего дрались бы за мою жизнь и с первыми и со вторыми, лишь бы потом упечь меня за решетку на возможно более долгий срок. Впрочем, мне было глубоко плевать и на первых, и на вторых, и на третьих. Я всегда занимался своим делом и шел по жизни своим путем и когда шагал, не опасался никому отдавить ногу.

– Я хотела поговорить с вами, – произнесла девушка.

– Мне кажется, мы уже разговариваем. – Я глянул в пустой стакан. – Не хотите ли чего-нибудь выпить?

– Может быть, джин с тоником?

Я пожал плечами – менее тривиального заказа трудно было ожидать от провинциалки – и сумел привлечь внимание одного из несущихся куда-то официантов. Несмотря на множество клиентов, именно мне официант отдал предпочтение – я просто свистнул ему и показал глазами на наши пустые бокалы. Клянусь моим блатоватым богом, пальни я в потолок, это не произвело бы большего эффекта на окружающих. Несколько депутатов, тщетно щелкавших пальцами, и с десяток юных мафиози в кашемировый пиджаках, хлебавших свои коктейли, вперили в меня возмущенные взоры и проводили лакея недовольными взглядами. Почему-то и те, и другие считали, что их должны обслуживать вне очереди. Такие льготы законодателям и бандитам стали одной из дурных традиций поствыборной Москвы. Я заказал «Сигрэм» девушке и «Смирновку» с соком себе.

– О чем же нам с вами поболтать? – осведомился я задушевно. – Историю своей жизни я вам рассказать не смогу, потому что тридцать процентов ее неприличны, еще тридцать преступны и могут дать основание для привлечен ния меня к уголовной ответственности, а остальная часть так невероятна, что вы мне просто не поверите.

Моя собеседница поглядывала на толпу, наполнявшую прокуренный зал, и ее глаза поблескивали. Я почувствовал, как меня охватывает волнение. Так всегда случается в преддверии очередного приключения.

В ответ она еле слышно произнесла:

– Я хочу попросить вас о помощи.

– Действительно? – Я искоса взглянул на малютку: она выглядела так, как будто с минуту на минуту ожидала увидеть в зале кого-то крайне нежелательного.

Она почувствовала мой взгляд и постаралась придать лицу менее напряженное выражение. Когда она вновь обратилась ко мне, голос ее звучал спокойно.

– Не знаю почему, – улыбнулась она, – но я все время представляла вас в кожаной китайской куртке и спортивных штанах с лампасами.

Я не удивился – нечто подобное мне уже доводилось слышать, и не раз. У меня даже было несколько вариантов ответов, и ни один не соответствовал истине. Истина же заключалась в том, что несколько своих дел я действительно провел в униформе рэкетира. Но рассказывать об этом я пока не мог.

– Давайте поговорим не о моих привычках, а о ваших, – усмехнулся я и подождал, пока официант поставит на стол бокалы. – И как же именно я могу вам помочь?

– Наверное, вы думаете, что я дура, но я ужасно напугана.

Слегка подняв правую бровь, что должно было означать уклончивый ответ, я сказал:

– Только дураки никогда ничего не боятся. Извините за навязчивость, но я хотел бы понять, чего именно вы от меня хотите.

– Как вы считаете, вот сейчас, когда мы с вами сидим здесь, что-нибудь с кем-нибудь из нас тут может случиться?

– В Москве может случиться что угодно где угодно и с кем угодно, – сказал я убежденно. – И частенько случается. Вот почему у многих жителей столицы язва. Нервы, нервы у столичных жителей ни к черту.

– Вы думаете, здесь могут и убить?

Я пожал плечами:

– Был такой юноша по фамилии Есенин. Говорят, покончил с собой в гостинице. Однако я вполне допускаю, что и его могли убить. Именно такого рода ваше предложение? И кого же вы хотите убрать? Я уж не спрашиваю за что.

Девушка вертела стакан в руках, наклонившись к столу и не глядя на меня.

– Извините, я не думала, что вы такой.

– Извините и вы меня, – произнес я холодно, – но иногда приходится делать неприятные открытия. Вы, похоже, кое-что обо мне знаете. Я же о вас не знаю ничего, кроме того, что вы привлекательнее вон того жирного борова со значком «Демроссии» на лацкане. Давайте сначала познакомимся. Вы ведь даже не назвали своего имени.

– Меня зовут Вероника. Вера Табакова.

– Чудненькое имечко, – пропел я. – Замужем?

– Нет.

– Но вы не журналистка, по крайней мере?

– Нет, что вы!

– И не детектив-самоучка?

– Я? Нет, конечно, нет.

– Ну, так может, доблестная работница органов правопорядка?

– Никоим образом, – засмеялась она. – А я, что, похожа на милиционершу?

«Никоим образом, – подумал я, – потому-то и можешь быть опасной».

– У вас, следовательно, чисто теоретический интерес к моим способностям, в частности, к тому, смогу ли я отправить человека в мир иной?

– Не чисто теоретический, – возразила она. – Возможно, тут и практически придется кое-что сделать.