Стихийный материалист В. Х. Кандинский в 80-х годах прошлого столетия видел разрешение основных проблем теории психиатрии в физиологии. Идеалист Ясперс, ставивший эти же вопросы в 1913, 1923, 1946 и 1948 гг., считал их вообще неразрешимыми. Этого, по Ясперсу, постигнуть нельзя, как не может настигнуть шагающий путник свою движущуюся впереди его тень.
В области общей психопатологии, кроме псевдогаллюцинации, В. Х. Кандинским были изучены также состояния возбуждения, экстаза и одной формы парамнезии.
Отмечая, что возбуждение в течение психических заболеваний может продолжаться много месяцев, причем больные «… могут буйствовать большую часть суток, не приходя от этого в видимое утомление», В. Х. Кандинский, также как и всюду, пытаясь найти физиологическое обоснование (исходя из нарушений взаимоотношения между абстрактным мышлением, сферой чувственных представлений и двигательной сферой) – выделял шесть типов возбуждения.
«По науке и по практике я не вижу возможности насчитать больше шести различных состояний психического беспокойства…
1. Меланхолическое беспокойство (raptus melancholicus) есть ничто иное как рефлекторное обнаружение болезненной тоски.
2. Беспокойство маниакальное характеризуется соответствующим аффектом, ускорением течения представлений, изобретательностью и фантазией. Двигательное возбуждение маньяка характеризуется рефлекторностью и автоматичностью (подвижность маньяка есть прямой результат органического раздражения психомоторной области мозговой коры).
3. Беспокойство при острой форме первично-бредового психоза всегда соединено с расстройством процесса восприятия внешних впечатлений или, по крайней мере, с резким ослаблением внимания к окружающему. Острые состояния первично-бредового сумасшествия характеризуются примарным возбуждением деятельности чувственного представления и мысли, а также усиленною работою умозаключающего аппарата души.
4. Состояние возбуждения эпилептического свойства характеризуется сильным помрачением сознания, резким расстройством процесса восприятия и отсутствием воспоминания за время приступа.
5. Беспокойство при вторичном безумии (dementia secundaria) есть скорее видимое, чем действительное, ибо оно происходит вследствие отпадения задерживающих моментов. У дементика всякое чувственное восприятие, возникшее в мозгу представление наклонно рефлектироваться наружу.
6. К последней категории я отношу все состояния возбуждения, не имеющие характера самостоятельности, но бывающие при разных органических поражениях головного мозга, здесь на первом плане будут стоять симптомы органического мозгового страдания, как-то: расстройства чувствительности, дрожание, конвульсии, параличи, расстройство речи, изменения в зрачках».
Классическим образцом является определение и описание В. Х. Кандинским состояния патологического экстаза. Экстаз есть болезненная деятельность высших мозговых центров, при котором вся душевная жизнь так всецело сосредоточивается на одной идее, на одном ярком чувстве, что в это время окружающий реальный мир перестает существовать для больного. При этом внешние впечатления или вовсе не доходят до сознания, или доходят только урывками, произвольные движения прекращаются и органическая деятельность сводится до минимума… Лицо больного, смотря по экстазирующей идее, выражает или крайний ужас или беспричинный восторг… Известная степень экстаза всегда сопровождается галлюцинациями…».
В приведенном описании экстаза дано все самое существенное, оно настолько ярко, что вполне готово для патофизиологического анализа.
Наконец, следует упомянуть, что В. Х. Кандинским под названием «двойственное восприятие» или «двойственное представление» было описано то расстройство памяти, которое потом стало называться редуплицирующей парамнезией, а открытие ее приписываться Пику. Между тем В. Х. Кандинский, независимо от Янсена, в порядке дифференциации с псевдогаллюцинациями описал это расстройство и указал на его органическую природу (см. стр. 29).
Прогрессивными вплоть до нашего времени остаются и судебно-психиатрические воззрения В. Х. Кандинского. Они сложились у него на основе многолетней экспертной практики, неоднократных выступлений на судебных заседаниях. Свои взгляды в этой области он изложил в период дискуссии, которая имела место в начале 1883 г. на ряде заседаний Петербургского общества психиатров, а затем общества юристов. Поводом к дискуссии послужило обсуждение статьи 36 проекта нового Уложения о наказаниях Российской империи, содержащей определение невменяемости. В противоположность большинству психиатров, В. Х. Кандинский полностью присоединился к предложенной редакции указанной статьи. Он считал, что она содержит то общее определение невменяемости, которое необходимо для взаимопонимания психиатров и юристов, и критерий, совмещающий «… в себе как в фокусе всевозможные конкретные случаи этого рода». В. Х. Кандинский говорил, что статья 36 тем и хороша, что содержит во всей полноте этот общий критерий: «… не вменяется в вину содеянное, когда действовавшее лицо по душевному состоянию своему в то время не могло понимать свойства и значения своих деяний… или не могло руководствоваться своим пониманием (имея его) в действовании своем».
Защищая общий для психиатров и юристов критерий, В. Х. Кандинский категорически отвергал внесенный и принятый большинством психиатров исключительно психиатрический критерий невменяемости. Так, A. M. Черемшанский предлагал следующую редакцию статьи 36: «Не вменяется в вину деяние, учиненное лицом, которое страдает с малолетства недостаточностью умственных способностей или во время учинения деяния страдало душевной болезнью или кратковременным бессознательным состоянием». М. Н. Нижегородцев предложил почти аналогичную редакцию статьи 36: «Не вменяется в вину деяние, учиненное лицом, которое во время учинения деяния находилось в состоянии или болезненного недоразвития душевной деятельности, или душевной болезни, или бессознательности». В. X. Кандинский возражал против введения психиатрического критерия невменяемости на следующих основаниях:
1) «Нельзя оставить статью закона, трактующую о невменяемости, без определения состояния невменяемости… психиатрического же критерия неспособности ко вменению дать нельзя, потому что: 2) дать клинический разбор известного психопатологического случая и подобрать ему подходящее название из обильного учеными терминами психиатрического лексикона еще не всегда значит точно определить судебно-медицинское значение этого случая. Существует много психических болезней, которые, однако, не исключают вменяемости. Терпимая в обществе низшая степень слабоумия (простая дураковатость), случаи психопатии, легкие случаи резонирующей мании, истерии и, наконец, неврастении (при которой душевная деятельность не бывает вполне нормальной) не исключают сами по себе постановки вопроса о вменении, этот вопрос… решается… смотря по особенностям данного конкретного случая. 3) Подмена общего критерия невменяемости психиатрическим неизбежно приведет в конечном счете к созданию вместо закона инструкции». В связи с этим В. Х. Кандинский замечал: «… странно было бы смешивать обсуждение формулировки статьи закона, определяющей условия невменения, с формулировкой медицинской инструкции медицинского начальства врачам-подчиненным; такая инструкция имеет целью подсказать недовольно опытным врачам, как им держать себя на практике… как держать себя в том случае, когда их приглашают говорить в заседании уголовного отделения окружного суда или судебной палаты. Сущность такой инструкции может быть выражена в немногих словах – не мешаться не в свое дело».
Прогрессивными были взгляды В. Х. Кандинского и на определение роли психиатра-эксперта в суде. Он был противником сведения экспертизы до роли свидетеля, что имеет место сейчас в ряде зарубежных стран. В связи с этим он писал: «Свидетель сообщает лишь факты, свидетель-врач, значит, может ограничиваться медицинскими фактами. Эксперт же умозаключает и цель его умозаключения должна привести судью к правильному применению закона в данном случае».
Опубликованные экспертно-психиатрические исследования В. Х. Кандинского посвящены анализу наиболее трудных разделов судебной психиатрии. Они содержат описание психиатрической экспертизы психопатий, эпилепсии, олигофрении, исключительных состояний, симуляции. В частности, в отношении последней он отмечал: «Для симуляции необходима обдуманность и систематичность… при аффективно-импульсивном характере, очевидно, трудно ожидать рассчитанно-систематического образа действий».
Характерными признаками исключительных состояний (умоисступления), по В. Х. Кандинскому, являются: а) на высшей точке… сознание расстраивается настолько, что соответственно этому времени получается пробел в воспоминании; б) реакция на преступление, содеянное в припадке умоисступления, отличается своеобразностью: человек относится к своему делу ненормально равнодушно, почти как к делу другого лица и самый припадок умоисступления, если не всегда, то весьма часто оканчивается глубоким сном (из которого человек пробуждается, ничего не помня о содеянном); в) акт преступления при состоянии явного умоисступления почти всегда отличается излишнею жестокостью, которая даже одна может навести на мысль, что преступление совершено в исключительном психическом состоянии».
Следует также указать, что все опубликованные В. Х. Кандинским судебно-психиатрические анализы являются классическим образцом психиатрического клинического исследования. На основе своих судебно-психиатрических анализов В. Х. Кандинский доказал, в противовес зарубежным психиатрам, отрицавшим необходимость точной диагностики болезни, для психиатрической экспертизы, что судебно-психиатрическое заключение возможно только на основе тщательного психопатологического и клинического исследования.
Все судебно-психиатрические положения В. Х. Кандинского в дальнейшем были полностью приняты и творчески развиты В. П. Сербским.
Таков широкий круг проблем общей психопатологии и клинической психиатрии, исследованных В. X. Кандинским, одним из самых талантливых отечественных психиатров.
А. В. Снежневский
Список научных работ В.X. Кандинского
1. Состояние земской медицины в 1873 г., Медицинское обозрение, 1874, No 1.
2. О сжигании трупов, Медицинское обозрение, 1875, No 3.
3. Обзор работ по болезням органов дыхания в 1874 г., Медицинское обозрение, 1875, No 2.
4. Обзор работ по болезням сердца в 1874 г., Медицинское обозрение, 1875, No 3.
5. Нервно-психический контагий и душевные эпидемии. Природа, 1876, No 2.
6. Рецензия на книгу П. И. Ковалевского «Судебно-психиатрические анализы», Медицинское обозрение, 1880, No 2.
7. К вопросу о галлюцинациях, Медицинское обозрение, 1880, No 6.
8. Рецензия на руководство П. И. Ковалевского «Об уходе за душевнобольными», Медицинское обозрение, 1880, No 10.
9. Рецензия на книгу П. И. Ковалевского «Первичное помешательство», Медицинское обозрение, 1880, No 11.
10. Рецензия на книгу К. Окса «Физиология сна и сновидений», Медицинское обозрение, 1880, No 11.
11. Основание физиологической психологии Вильгельма Вундта. Перевел и дополнил по новейшим исследованиям Виктор Кандинский, вып. 1, М., 1880; вып. 2, 1881.
12. Руководство к физиологии человека Ландуа. Перевод В. Х. Кандинского, 1881 (рукопись).
13. Общепонятные психологические этюды (очерк истории воззрений на душу человека и животных), М., 1881.
14. Современный монизм (философский этюд), Харьков, 1882.
15. Случай сомнительного состояния перед судом присяжных. Архив психиатрии, неврологии и судебной психопатологии, сентябрь 1883; Реферат работы: Медицинское обозрение, 1884, No 21.
16. Клинические и практические изыскания в области обманов чувств, Медицинское обозрение, 1885, No 3.
17. О псевдогаллюцинациях, изд. Е. К. Кандинской, 1890.
18. К вопросу о невменяемости, изд. Е. К. Кандинской, 1890.
Примечания
1. Опущено указание автора об опубликовании отдельных глав этой монографии на немецком языке.
2. Гаген (1814—1888) – немецкий психиатр. Автор исследования по общей психопатологии «К теории галлюцинации» (1868). Его ошибки как в области теории галлюцинаций, так и их описания, определения и классификации впервые с исчерпывающей полнотой были вскрыты В. Х. Кандинским.
3. Опущены ссылки на учебники по психиатрии Гризингера, Крафт-Эбинга, Шюле, Луиса, Арндта.
4. Эскироль (1772—1840) – известный французский психиатр, автор сочинения «О душевных болезнях», оказавшего влияние на развитие психиатрии. В области учения о галлюцинациях Эскироль с позиций рационалистической теории познания объединял их с бредом. Эта ошибка была вскрыта В. Х. Кандинским.
Учениками Эскироля были Вуазен, Кальмейль, Байарже, Бриер де Буамон, Моро, Лере и др., с которыми, ссылаясь на их отдельные работы в области психопатологии, В. Х. Кандинский постоянно полемизировал.
5. Опущена ссылка на работу Горвица.
6. Опущено сопоставление степени объективности различных чувств.