Театр Иллюзий

Итак, подходил к концу второй день моего путешествия. Август только-только прибрал бразды правления, но уже успел замучить город жарой. Впрочем, леса это не касалось – там всегда царила освежающая прохлада. Прогноз давал ясную погоду на все три дня, что не могло не радовать. Ветра почти не было. Я не спеша пробирался меж высоченных сосен, берез и осин, величественно сомкнувших кроны над моей головой. Изумрудный мох покрывал поваленные стволы. Под ногами в траве шмыгали мелкие зверьки.

Если кто не в курсе, поход в глухой лес – совсем не то же самое, что прогулка в парке. Иногда мне приходилось буквально прорубать себе путь сквозь разросшиеся кустарники и бурелом. Рельеф тоже добавлял сложностей, но меня это только раззадоривало. Я шел вперед, время от времени сверяясь с компасом, и наслаждался каждым мгновением.

День стремительно катился к вечеру. Приятная усталость в ногах давала о себе знать, и я принялся искать место для ночлега. Вокруг все еще было по-летнему светло, но я понимал, что это ненадолго. Ночь в лесу всегда наступает резко, почти без сумерек. До темноты нужно успеть не только установить палатку, но и насобирать хвороста для костра и приготовить ужин.

Вскоре мне на пути попалась небольшая полянка. Она располагалась на равнине и была с двух сторон окружена густым кустарником. Иными словами, идеальное место для ночевки.

Я сбросил на землю тяжелый рюкзак, привычными движениями поставил палатку. Минут десять отдохнул, вытянувшись внутри в полный рост. Следующим пунктом в списке значился костер. В желудке заурчало от голода, и я, не мешкая, отправился на поиски сухих веток, что сгодились бы в качестве дров.

Дождей давно не было, так что хвороста вокруг хватало. Я сделал несколько ходок и уже предвкушал будущий ужин, когда заметил палатку.

Чужую палатку.

Находилась она в паре сотен метров от места моей ночевки. Палатку почти полностью скрывали из виду густые кустарники, росшие неподалеку, из-за чего я ее поначалу не заметил. А когда заметил, первым делом подумал, что меня глючит, настолько неожиданно было обнаружить в таких дебрях другого человека.

«Кто-то тоже на ночлег устроился», – пронеслось в голове.

Около минуты я тупо смотрел на палатку, размышляя, что делать дальше. Затем крикнул:

– Эй, люди!

Мне никто не ответил, лишь с ветки соседнего дерева вспорхнула птица, испуганная моим криком.

Чем ближе я подходил, тем отчетливее понимал, что поспешил с выводами. Палатка выглядела заброшенной, причем заброшенной явно не вчера. Середина безнадежно провисла, а ткань обильно покрывали грязь и прошлогодняя листва.

Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе. Захотелось повернуть назад, но вместо этого я опустился на четвереньки и откинул полог.

Первое, что я ощутил, был запах. Дичайшая вонь разложения забилась в нос, отчего меня едва не вывернуло. Но еще до того, как отшатнуться, я успел разглядеть три неподвижно сидящих силуэта.

Я подавил приступ тошноты, восстановил дыхание. Достал карманный фонарик, с которым никогда не расставался. Включил. Передо мной один за другим предстали три разлагающихся трупа. Первый, тот, что полусидел-полулежал ближе ко входу, был мужским. Остальные два, насколько я мог судить, – женскими. Все трое опирались на сложенные позади сумки и рюкзаки. Фонарик высветил разбросанную одежду, чьи-то ботинки, пластиковую бутылку с каплями конденсата внутри, отсыревшие одеяла и спальники. Пустые глазницы мертвецов в упор уставились на меня, и я отвел взгляд. К горлу вновь подкатил ком тошноты.

Даже моих общих знаний хватило, чтобы определить: трупам несколько месяцев. Вряд ли больше – если бы эти трое куковали здесь с прошлого года, от них остались бы одни скелеты. Сейчас же тела скорее походили на высохшие мумии. Да и палатка бы не пережила зиму, банально обрушившись от снега и дождя. Значит, они тут с весны.

Внизу что-то блеснуло. Я опустил фонарик, и слабый луч света выхватил небольшой круглый предмет, похожий на медальон. Лежал он рядом с раскрытой ладонью мужчины, словно тот выронил его после смерти. Приглядевшись, я увидел, что к медальону привязана тоненькая цепочка. Обратный ее конец все еще висел на большом пальце своего хозяина.

Заинтригованный, я аккуратно взял медальон в руки. Выпуклый деревянный корпус покрывали выжженные знаки, светившиеся золотистой краской – они-то и привлекли мое внимание. Знаки не походили ни на один известный мне алфавит. Скорее они напоминали руны. Я взвесил медальон на ладони. Он оказался гораздо тяжелее, чем представлялось со стороны. Вероятно, сердцевина все-таки была металлической.

С первого взгляда было понятно, что медальон старинный. Настоящий антиквариат. Наверняка он перевидал с десяток хозяев, а то и вовсе являлся семейной реликвией. На потертой задней стенке виднелись царапины. Медальон казался не просто старым, а по-настоящему древним. Есть у старинных вещей такая особенность – берешь в руки и сразу чувствуешь, что он из другой эпохи. Словно предмет за годы существования вбирает в себя всю тяжесть времени.

В городе у меня есть один приятель, промышляющий торговлей антиквариатом и всякими древностями. О нем я и вспомнил, когда вертел медальон в руках. Уж он-то точно определит возраст предмета, а заодно поможет расшифровать покрывавшие его знаки-руны.

Я решительно опустил медальон себе в карман.

Нет, не подумайте – я не собирался мародерствовать, ни в коем случае. Но этот деревянный кругляш с неизвестными надписями манил меня, да так сильно, что я и мысли не допускал о том, чтобы оставить его гнить в палатке в компании трех мертвецов. Поймите меня правильно – не так часто в нашей жизни удается отыскать что-то действительно необычное. А от этого медальона отчетливо веяло чем-то неведомым и таинственным. Возможно, даже пугающим. Присутствовала в нем какая-то внутренняя сила. Все это притягивало почище любого магнита.

Вспомнился услышанный где-то совет – до приезда полиции нельзя ничего трогать на месте преступления. Но меня это не волновало: я не собирался заявлять о найденных трупах. Дело даже не в том, что я не смог бы показать место их обнаружения. С этим как раз проблем не возникнет. Имелся у меня и GPS-трекер, и другие способы, по которым можно без труда отыскать нужную точку. Причина гораздо более прозаична – я не хотел лишних проблем. Во времена бурной молодости мне не раз доводилось общаться с доблестными полицейскими, и повторять этот опыт я отнюдь не стремился. Еще, чего доброго, повесят на меня смерть этих троих…

Можете называть меня несознательным гражданином, но я скажу так: тем троим в палатке все равно уже не помочь, а мне проблем и так хватает. Рано или поздно на них кто-нибудь набредет – либо грибники, либо такие же, как я, любители активного отдыха.

На четвереньках я попятился к выходу из палатки, превратившейся в склеп. Поежился, бросив прощальный взгляд на трех мертвецов. Отчего-то показалось, что они смотрят на меня осуждающе.

Свежий воздух наполнил легкие, и меня отпустило. Я спешно зашагал по направлению к своей палатке, изо всех сил стараясь не оглядываться.

На полянке я развел костер с подветренной стороны и уселся рядом. Тепло от огня приятно согревало ладони. Пусть на дворе лето, но костер все равно разводить надо. Костер в лесу – первое дело. И еду приготовить, и освещение, да и просто – ради уюта. К слову, насчет еды мои планы поменялись. Неприятная находка напрочь отбила аппетит. Я без удовольствия пожевал несколько хлебцов, после чего решил вскипятить в котелке воду и выпить горячего чаю.

Как ни старался я думать о сторонних вещах, мысли рано или поздно возвращались к скорбной находке. И чем дольше я размышлял об этом, тем более странной казалась мне история с палаткой и ее обитателями.

Вопрос первый – что с ними случилось? Предположим, они такие же туристы, отправившиеся в поход. Предположим, что они заблудились. В таком случае смерть застала бы их в пути, в тот самый момент, когда они пытались найти выход из леса. Просто сидеть в палатке не имело никакого смысла.

Вариант с насильственной смертью тоже не подходил. Во-первых, откуда в глухом лесу взяться грабителю, а во-вторых, никаких следов борьбы я не заметил. Палатку во время стычки наверняка бы разрезали или перевернули, но здесь ничего подобного не было.

Тогда что? Что могло заставить трех человек покорно встретить свою смерть в палатке посреди леса?

Ладно, вопрос второй. Почему тела не объело зверье? То, что трупы долгое время находились в полном распоряжении местной фауны, – факт. За несколько месяцев от них должны были остаться лишь обглоданные кости. Но тела этих троих, кажется, никто не трогал. Никаких мух, опарышей или червей в палатке, кстати, тоже не было.

Мне стало не по себе. Я то и дело косился влево, где располагалась палатка с тремя безмолвными фигурами внутри. Видеть ее я не мог – слишком далеко, к тому же нас разделяли несколько рядов кустов и деревьев. Но мне все равно чудилось, что вон там, между стволами, проглядывает тент провисшей посередине мутной ткани, а в слегка приоткрытый полог виднеется…

Нет, стоп. Я с силой мотнул головой. Ничего этого нет, я сам себя накручиваю, вот и чудится всякое. Надо выбросить из головы глупые мысли, иначе и с ума сойти недолго.

Я задумался, не поискать ли другое место для ночлега, подальше от проклятой палатки. Но времени не оставалось – вокруг уже сгущались сумерки. Не пройдет и десяти минут, как наступит полнейшая темнота. Идти наугад по ночному лесу – еще хуже, чем провести ночь по соседству с мертвецами.

Я сдался и подбросил в костер свежих веток. Тот благодарно потрескивал, разгоняя обступившую вокруг тишину.

Наконец, вопрос третий. Что это за медальон? Почему именно его держал в руках в последние минуты жизни мужчина?

Я достал необычную вещицу из кармана. Потряс ею в воздухе, но внутри ничего не застучало. Принюхался. От медальона исходил едва уловимый хвойный аромат. А может, мне просто показалось. Провел пальцем по деревянной поверхности и выжженным на ней таинственным знакам. На всякий случай, дабы не потерять ценную вещь, я переложил медальон в рюкзак. Затем вернулся к костру и затушил его оставшейся в котелке водой. Пора было ложиться спать. Я юркнул в спальный мешок, пообещав себе, что завтра, едва забрезжит заря, уйду отсюда как можно быстрее и как можно дальше.

***

Не уверен, что именно меня разбудило. Наверное, какой-то ночной звук, который мой сонный разум не сумел опознать. Так или иначе, я открыл глаза. Вокруг была полнейшая темнота. Наручные часы показывали час ночи. Затаив дыхание, я вслушивался в окружавшие меня звуки. Сплю я крепко и на обычные лесные шумы вроде уханья совы или стрекота цикад никогда не реагирую. Чтобы вырвать меня из сна, звук должен быть очень громким либо его источник должен находиться совсем близко от меня.

Где-то вскрикнула птица, спустя пару секунд ей вторила другая. Кажется, козодои. В остальном лес оставался безмолвным. Я уже начал незаметно проваливаться в сон, когда где-то невдалеке громко хрустнула ветка. Cледом раздалось два шаркающих звука.

Шаги?

Встрепенувшись, я приподнялся на локтях. Сердце ухнуло куда-то вниз. Кровь набатом стучала в ушах.

Кто мог прийти сюда? Дикий зверь, учуявший человека? Лиса? Волк?

Нет, судя по звукам, животное было крупнее и тяжелее.

Неужели медведь?

Я сглотнул вязкую слюну. Незваный гость, кем бы он ни был, затаился. Возможно, догадался, что его обнаружили. В голове крутились памятки о том, что делать, если встретил в лесу опасного зверя, но ничего толкового на ум не приходило. Мозг в экстремальной ситуации просто выключился. Единственное, что я смог вспомнить, – ни в коем случае не проявлять к зверю агрессию. Что ж, с этим я справлялся весьма успешно, дрожа всем телом и боясь пошевелиться.

А что, если мне просто показалось? Или животное заметило присутствие человека, да и убралось восвояси?

В тишине прошло минут пять. Страх постепенно уходил, я расслабился.