Дикая груша – лакомство Ведьмы. Сборник рассказов

Она ушла незаметно. Влад ещё долго сидел, размышляя о том, что рассказала ведьма, и только когда стало светать, лёг.

Снился ему луг, на котором всегда косил траву для своей скотины. Видится ему во сне, будто делает мах косой, трава подкошенная падает, но пока он делает следующий замах, трава вновь на своём месте, словно и не скошена была. Снова коса подсекает траву, трава, подкошенная падает, но перед замахом опять на своём месте. Вот так он и махал, пока не услышал голос справа от себя:

– Ты возьми парень моё точило и им косу поточи! – перед ним старец. Седовласый старейшина в белой льняной старинной рубахе, седые волосы его охватывало красное очелье, он протягивал точило.

Но тут второй голос слева:

– Возьми и моё точило! – произнёс человек в непонятном пёстром одеянии.

Он тоже протягивал точило, но у него всё было не наше, и лицо другое, волосы и глаза чёрные как уголь, и одежды чужие, у нас такие не носят, да и голос вкрадчивый, слащаво-обещающий, так не говорят на хуторе.

Влад взял точило у седовласого старца и, поточив косу, стал косить, трава ложилась легко и ровно, так он прошёл быстро большой участок покоса.

«Хорошо! А дай чужое второе точило попробую, а вдруг ещё быстрей пойдёт косьба?» – подумал он.

Взял второе точило и им поточил косу. Но косьба пошла по-другому, коса всё не так шла, а потом и вовсе так в землю воткнулась, что пришлось её с невероятным усилием вытаскивать, но при этом лезвие косы со звоном сломалось, и обломок впился в ногу, но обломок не остановился, а стал резать дальше ногу и ползти верх, как змея. Кровь залила вокруг всю траву, боль невыносимая, а главное безумный страх, страх сковывал и не давал пошевелиться, и когда осколок лезвия косы приблизился к животу, Влад с криком открыл глаза, весь разбитый, он ещё какое-то время приходил в себя от увиденного во сне, потом пошел, напился холодной воды и сел у печи, полностью подавленный таким сном.

– Нет, хватит! Всё надоело, что я затворник какой? Пойду к соседу схожу, хоть новости хуторские узнаю, да и о своих расспрошу! – сказал он сам себе.

Приведя себя в порядок, надев выходные вещи, пошёл. Подойдя к хате соседа, стучать не стал, а сразу прошёл во двор. Под навесом, что-то напевая, сидел Тимоха, чинил конскую упряжь. Влад радостно поздоровался:

– Здорово живёшь, сосед!

Тот не ответил, лишь кивнул головой.

– Что, и ответить не хочешь, я ведь худого тебе не делал? – сказал Влад.

– Здоров, – буркнул Тимоха.

Влад пытался разговорить его:

– Слышал, ты себе дальний покос взял, как сам-то, справишься? – спросил Влад.

– А тебе кака забота, справлюсь иль нет? Не справлюсь –? люди помогут, – недружелюбно сказал Тимоха.

Разговора не получалось. Влад предложил:

– А может, выпьем, как раньше, посидим, прошедшее вспомним, а, сосед?

– Ну что же, давай выпьем, поговорим, – согласился Тимоха и добавил: – Ты в хату проходи, я сейчас принесу всё, что надо.

Влад прошёл. В комнате, кроме грубого стола да двух таких же грубых скамеек, почти ничего не было, полка с посудой возле печи и всё. Влад сел на одну из скамеек и стал дожидаться соседа. Тимоха зашёл, сжимая в одной руке бутыль, в другой чашку с квашеной капустой, той же рукой он прижимал к груди кусок солонины. Выпили. После выпитого Тимоха сразу заговорил:

– Ты скажи мне, Влад Човырёв, что тебе не хватало? Жена хорошая, сын такой хороший парень, покос лучший, хозяйство большое, чего тебе ещё надо было, а?!

– Ну что ты так, сосед, по фамилии, давай говорить как раньше, по-свойски. – Выпили ещё.

– Про моих что слышно? – спросил Влад.

– А что твои, у них всё хорошо, – ответил Тимоха.

– Радка ничего про меня не спрашивала? А сын Лекша? Тимоха отрицательно покачал головой и уставился на Влада.

– Ну что же, слушай, коль спросил, – начал рассказывать Влад.

– Знаешь, с чего всё началось?

Как-то давно на ярмарке я увидел Миланью с соседнего хутора, раньше видел её совсем девчонкой, а тут увидал – такая красавица, и стан, и лицо, одно загляденье. В своих мыслях слабину себе дал, такая страсть у меня к ней появилась, нет, не любовь, а именно жгучая страсть, я даже испугался и решил, больше её не видеть, но вот беда, когда я на неё пялился, мой взгляд Сумчиха перехватила, она в сторонке стояла и смотрела, тогда я этому значения не придал. После той встречи стала Миланья мне во снах сниться, всегда голая, то в ромашковом поле стоит, то на травке бесстыдно лежит, а то в речке плескается в сиянии радуги, глаз не оторвать. Не знал я тогда ещё, что всё это Сумчиха устраивает, и в мои сны она вмешивалась.

Как-то не спалось мне, вышел во двор, а тут такое – Миланья стоит за забором, полностью голая и зовёт меня по имени, да зовёт так нежно, что не удержался я и пошёл за ней в ночь.

– Да ладно, сама к тебе пришла? – с удивлением спросил Тимоха.

– Да ты слушай, не перебивай, а то не поймёшь всего,

– с раздражением сказал Влад и продолжил: – Не Миланья то была, а Сумчиха, понял? В Миланью она обернулась на ночь, чтобы меня соблазнить.

– Обернулась? – не понимая, спросил Тимоха.

– Ты слушай, потом всё поймёшь. Сумчиха в Миланью, говорю, превратилась и меня увела на луг за хутор, там всю ночь целовались, не было воли этому противиться, слабым на волю оказался, видать, – объяснял Влад.

– А почему именно тебя, что в тебе такого? – ехидно сказал Тимоха.

Не обращая внимания, Влад продолжал:

– А самое главное, не было Миланьи, никого не было, это всё в моей голове было – Сумчиха всё мне в голову вложила, вот так, – продолжал Влад.

– Чёта я не пойму, то пришла голая и повела на луг, то не было никого, ты говори толком! – не понимая, переспрашивал сосед.

– Ладно, постараюсь объяснить, если смогу. Она ведь не просто ведьма, как многие себе представляют, она многое, очень многое может делать. Я как-то зашёл с пустыря и заглянул в неприкрытую ставню, если рассказать, то трудно поверить. Это теперь меня трудно уже так удивить, а тогда я испугался до обморока, на моих глазах она из старой бабки в молодую красавицу обернулась, единственное, что её отличало от настоящей Миланьи, это глаза. У Миланьи настоящей глаза тёплые, скромные, а у этой наглые, бесстыжие. А ещё, сосед, она сама может спать, а дух её в кошку или собаку перейти. И главное, она с тем миром умерших общается, и ещё с такой силой, что страшно даже думать, так что я всего и сам не знаю. Что не веришь, поди? А давай тебя спрячу в чулане, сам увидишь.

Тимоха испуганно возразил:

– Да ты что, я даже близко к Чёрной груше подходить боюсь, в хату тем более не пойду, у меня и сердце от страха остановится, – испуганно возразил Тимоха.

– Тогда как же мне доказать, что всё – правда? Как? А хочешь, сосед, я кровь остановлю из раны, или боль уйму? Теперь ведь я тоже кое-что могу! – уже нетрезво говорил Влад.

– Да нет, не надо, я верю, тебе надо уходить, жинка скоро придёт, не хотелось бы, чтобы она тебя здесь видела, –? сказал Тимоха.

– Ладно, пойду я, мне и самому пора, скоро гостья придёт, – сказал Влад.

– К тебе гости ходят? – удивлённо спросил Тимоха.

– Да, приходят, по праздникам большим, – в ответ съязвил Влад.

Тимоха вдогонку крикнул:

– Ты огородами выйди, чтобы не видели, а то пересуды пойдут, а мне они не нужны!