Дикая груша – лакомство Ведьмы. Сборник рассказов

Влад вышел огородами на околицу, хмельное брало своё, в голове крутилась навязчивая мысль, а может сейчас рвануть к настоящей Миланье? Да её хутора вёрст десять, нет, не успею назад вовремя, а если плюнуть на всё, и… Но эта мысль так напугала его, что он, не мешкая, заторопился к Чёрной груше.

Зайдя в хату, успокоился, и даже проходя мимо зеркала, показал ему язык, затем попрыгал на Сумчихиной перине, прошёл к этажерке и стал рассматривать лежащие на ней вещицы, но, не поняв их назначения, продолжил полный осмотр хаты, чего раньше он себе не позволял. Что только ему не попадалось на глаза: непонятные фигурки животных, шкуры волчьи и много чего ещё. «Странно, – подумал Влад, – хата сама маленькая, а сколько всего в ней находится». Но тут вспомнились слова ведьмы – хата и всё в ней необычное, потаённое.

Так за осмотром и не заметил, как наступила полночь. Сумчиха появилась чуть позже обычного, прошла за стол и, посмотрев на Влада, стала отчитывать:

– Ты зачем пил? Что, забыл, нам ведь совсем нельзя пить? Это удел слабых – пиво да разную гадость пить! Я ведь тебя выбрала не зря, у тебя есть то, чего нет у многих, а ты вот так тратишь силу попусту! Что молчишь? Ты понимаешь, что я тебе говорю? Ещё пара отступлений от правил и… ну… ты, наверное, знаешь, что я сделаю!

– Да, знаю, вернее понимаю, что будет – согласился Влад.

– Ладно, прощаю, небось, бегал к соседу, душу изливал, так спросил бы у меня. Что тревожит тебя, ну спрашивай, что волнует тебя? – сказала ведьма.

– Да я у соседа про семью спрашивал, да и так просто поговорили, про то, про сё.

Ведьма подошла и, взяв его рукой за подбородок, пристально посмотрела в глаза.

– Никогда не смей мне врать, Човырь! – грозно сказала она – Никогда! Понял? Скрыть не скроешь, а вот разозлить сможешь! Спрашивай, всё спрашивай, если есть непонимание!

– Дарья Ильинична, скажи, а зачем ты Захария, ну… в общем, сердце его остановила? – как можно мягче спросил он.

– Зачем? Он однобокий был, твой Захарий, правила нарушил, всем добреньким хотел быть, всё думал, что люди сами исправятся, всех прощал. А так не должно быть, не должно! Вот скажи мне, если у тебя скот украдут, а? Или ещё что хуже случится. Я лучше любого закона, меня боятся посильней властей, тогда, помнишь, у Матвеевой мужа убили? Что сказал твой Захарий вдове? Ты, говорит, прости убийц! А как же дети Матвеевой, кто их на крыло ставить будет, кто вдове поможет? Вот так-то! А пришла ко мне вдова, я обряд сделала и в течение полгода все трое утопли! Так кто из нас прав, я или Захарий, что молчишь? Кому какая правда нужна? – ответила ведьма.

– Но у тех троих, может, тоже дети? – возразил Влад.

– Нет, Владушка, каторжники они бывшие, всю жизнь разбоем жили. Ты рассуждаешь, как не ведающий человек, оттого такие вопросы задаёшь, ты спроси ещё, почему у коров молоко сдаивала? Да чтобы хозяйки вовремя худобу доили! Зачем крынки с запасами опрокидывала? А чтобы погреба с едой от мышей дымом окуривали да соломой укрывали бы, вот и поучала нерадивых! Так что это только для всех, кажется, что всё просто, что плохая я, а я для особого порядка в этом мире, а порядок не может быть однобоким как у твоего Захария. А скольких людей я вылечила, что же ты этого не вспоминаешь? Ты ещё вспомни, что я ещё Савелия калекой сделала, так пусть за чужими бабами не волочится! – отвечала горячо Сумчиха.

– Да ты такая, как же он мог устоять? – не согласился Влад.

– А воля где? Где заповеди предков? Забыли, что в Ведах записано? Я когда в Миланью входила, что не видела, как ты пялишься? Что не так? И сегодня ты даже хотел к ней сбегануть, мне твои мысли известны и вообще, все, что ты думаешь, для меня ведомо, всё как на ладони написано. А что иногда шалю, так это издержки, так сказать, потом сам поймёшь. Что ещё хочешь спросить, спрашивай! – пояснила она.

– Да нет, теперь, вроде, всё понятно, только вот с Савелием можно было и помягче, всё же из-за красоты пострадал, – сказал Влад.

При этих словах ведьма громко расхохоталась и долго не могла остановиться, потом весело сказала:

– Ладно, заступник, полечу я Савелия, станет как прежде, – и, продолжая смеяться, добавила: – А может, станет даже лучше, чем раньше был.

– Дарья Ильинична, можно ещё спрошу, скажи, только как на духу, зачем я тебе? – как можно мягче, пользуясь ситуацией, спросил Влад.

– Я же тебе говорила на кого ты похож, и ещё на тебе много чего сошлось. Нас нить незримая связывает, эта нить уходит далеко во времени.

– Это как? – спросил он.

– А помнишь ведение, когда я на пиру у скифской знати была? К тебе ещё подходила, так вот я и в том времени своя, и дальше в глубину веков, я везде своя, а теперь задумайся, как ты смог увидеть скифский пир? Выходит, ты туда проник, не телом конечно, а сознанием. Телом проникать это высшая точка знаний. Так вот, не дели мир, как его делят люди, мир сложней и интересней, мир многомерен и бесконечен, и в нём сверх величие Разума, но это всё ещё для тебя впереди, ты понимаешь меня?

Влад кивнул головой.

– Так ты говоришь, я с Савелием перегнула, он из-за красоты, выходит, натерпелся, надо же? – она вновь засмеялась.

– Развеселил, совсем ты меня развеселил, Човырь, ладно, пойдём, проводи. Во дворе, показывая на звёздное небо, сказала:

– В такую ночь хорошо по простору мотнуться.

– Это как, Дарья Ильинична? – спросил Влад.

– Скоро, совсем скоро начну учить тебя, – ответила Сумчиха.

– Дарья Ильинична, ты бы меня называла или Владом, а то я не могу понять, где ты с усмешкой, а где так, – попросил Влад.

– Хорошо, Влад, но и ты теперь… хватит ко мне по имени отчеству, величай меня… – она сделала паузу… – как в детстве меня величали, Дашей!

– Лучше уж я буду величать тебя как раньше, по отчеству, мне так проще, – не согласился он.

– Ну как знаешь, называй как удобней. Она сделала шаг и вдруг спросила:

– Слушай, в конце улицы Глафира Гараева живёт, как она тебе?

Он, боясь подвоха, ответил просто:

– А что, женщина как женщина, как и все.

– И что она тебе совсем как баба не нравится, или кривишь? А ну да! Ты же всё по Миланьи вздыхаешь. Я вот почему спросила, через девять дней мне уже легко будет хоть в кого войти, чуешь? Говорю, в другом теле ощущения острей! – она подмигнула и растворилась в ночи.

Влад стоял во дворе и всё осмысливал сказанные ведьмой слова. Глафира, зачем она ей? И тут его осенило: всё ведь совсем просто, она самых красивых и видных выбирает, знает, что мужики на красивых зарятся и часто устоять не могут. Да! Сумчиха видно что-то наперёд задумала, иначе не спросила бы. Знать бы, что у ведьмы на уме, может, кому и помог бы чем, но следом пришла сразу вторая мысль, а как помочь-то? Эх, голова прям кругом идёт, и то и другое, нет надо пойти поспать, а то всё спутал уже, день и ночь, сон и явь.

Он прилёг, но поспать, подольше не пришлось. Приснилась ему жена, будто сидит Радка на кухне и чистит картоху, и так грустно с упрёком говорит: «Что же ты ушёл, разве я тебя не любила? А может, ты не по своей воле ушёл? Так вернись, я ведь пойму!» Влад проснулся. В голове крутилась одна мысль: как же так, что же он про жену забыл, нет, надо быстрее в Заозерье, увидеть Радку, попросить прощения, она добрая простит. Эх, дурень я, совсем разум потерял.

Влад вышел и быстрым шагом направился в сторону деревни Заозерье, настроение у него было хорошее, на дороге никого не было видно, так что с расспросами в душу некому лезть. Вот уж скоро и развилка дорог, а там сплошной лес до самой деревни, если кто и попадётся, можно меж деревьев спрятаться.

Он ускорил шаг, надо скорей в лес войти, не хотелось бы с кем-либо встретиться, но до леса дойти не успел, поперёк дороги, подняв пыль, резко встала повозка. Влад поднял глаза и вздрогнул, это была та самая повозка, на которой хоронили Сумчиху, на ней сидели те же могильщики с каменными лицами в чёрных скифских шапках.

Один из могильщиков спрыгнул и жестом показал сесть на его место. Тут Владу пришла мысль: а вдруг это тоже лишь видение или образы в его голове, навроде тех, что были тогда, когда он гулял с Сумчихой по лугу, а может и не надо слушаться, что они мне сделают?

И он не обращая внимания на жест могильщика, решил пройти мимо них и продолжить свой путь в деревню, но тут получил такой удар в лицо, что упал на землю, с повозки спрыгнул второй могильщик и несколько раз пнул его ногой, затем они бросили его на дно повозки, и помчались обратно в хутор Живица, к Чёрной груше.

Доехали быстро, перед двором резко остановились, могильщики со злобным выражением в лицах взяли его за руки за ноги, и занесли во двор, там бросили наземь и все четверо ещё раз попинали ногами, кто в живот, а кто по рёбрам. Повозка также быстро умчалась, как до этого быстро появилась на дороге.

Влад, охая, медленно втянулся в хату, сел за стол и с обиженным видом уставился в окошко, там уже опускалась темень. Кто же сказал им, как же они узнали, ведь никто не видел его, никто не знал о его намерении. Так за мыслями и не заметил, как наступила полночь.

Сумчиха в этот раз прошла сначала к зеркалу, пристально посмотрела в него, а затем уже прошла к столу. Она деланно всплеснула руками и сказала с издёвкой:

– Ой, Владушка, да кто ж тебя так отделал? Что, снова в окна подглядывал за бабами? Или с мужичьём рассорился, нет наверно, всё же здесь без баб не обошлось?

– Да ладно Вам, Дарья Ильинична, ёрничать, Вы же всё знаете, небось, сами послали своих друзей. Где Вы таких только зверей и отыскали, слова не скажут, лица как из камня, а бьют так, что вон, наверно, рёбра переломали, дыхнуть больно, – сказал Влад.

– Больно это ничего, подлечу, – сказала она. – Тут другое, ты же сам сказал, что теперь со мной, а если со мной, то и с ними, а они не любят, когда отступаются, у них другое понимание мира. Эти в чёрных шапках мне не подчиняются, это сиги, те, кто за порядком следит, и во времени сигают, скажи спасибо, что так обошлось, ни будь ты со мной, была бы беда, с ними не шутят, вот так!

– Ну, Вы ведь на другом уровне понимании мира, у Вас столько знаний, почему же они меня вот так, как мужичьё ногами пинали? – возмутился он.

– А по другому, Владушка, пока вы, люди, не понимаете, вот видишь ты обиделся, значит они правильно тебя отдубасили, не могли же они объяснять тебе того, чего ты ещё не понимаешь, – пояснила ведьма.