За кулисами театра военных действий

Это было давно. С тех пор многочисленное семейство разрослось и расселилось по миру. Натан Майер – не сын, а уже внук основателя банкирского дома Ротшильдов – заработал фантастическую сумму в сорок миллионов фунтов стерлингов на поражении Наполеона под Ватерлоо. Его курьер на сутки опередил всех, сообщив шефу о победе союзников над французским императором.

Натан Майер уже ждал на Лондонской бирже. Он стоял у колонны и… сбрасывал огромные пакеты ценных бумаг, которые стремительно падали в цене. Биржа обмерла и решила: он уже знает, что победили французы. И тоже стали продавать. Облигации упали до бросовых цен. Вот тогда-то брокеры Ротшильда по его команде и скупили всё сразу…

Спустя сто лет журналисту Берти Форбсу пришлось вспомнить эту историю, когда он писал для своей газеты некролог: скончался барон Натан Ротшильд, получивший имя в честь деда – человека, который, унося заработанные за вечер сорок миллионов, сказал окружающим краткую фразу:

– Кто владеет информацией, тот владеет миром!

…Нефть и металлы, железные дороги и водный транспорт – все сферы американской экономики стремительно росли. Соединённые Штаты блаженствовали в «позолоченном веке». Страна восторженно приветствовала победу над Испанией и за бесценок «отжатые» в полном соответствии с доктриной Монро новые земли – Кубы, Пуэрто-Рико и Филиппин. Это было время «золотой лихорадки», которой массово заболел американский бизнес.

По журналистским делам Берти не раз приходилось общаться с губернатором Нью-Йорка. В 1904 году, сидя в приёмной, он познакомился с адъютантом губернатора Корнелиусом Вандербильтом III. Этот офицер Национальной гвардии был правнуком одного из богатейших американских предпринимателей XIX века, основателя разросшейся династии. Они подружились. Капитан Вандербильт с удовольствием рассказывал Берти Форбсу о своём прадеде. Журналист потом опубликовал этот рассказ.

…Будущий основатель богатейшей династии тоже когда-то был маленьким, ходил в школу. Там и заработал начальный капитал. Он заметил, что учитель по понедельникам очень не в себе, болеет. Заранее налил в бутылочку домашнего вина и на перемене подошёл к учителю:

– Мама как-то говорила соседке, что её эликсир мёртвого подымет. Правда, лекарство недешёвое, пять центов стаканчик. Хотите попробовать?

Сделка прошла на ура. У маленького Корнелиуса появились пятёрки в дневнике и в копилке. После каникул, впрочем, учитель сказал, что больше бутылочек не надо, он записался в общество анонимных алкоголиков. Ученик ответил спокойно: «Вход был пять центов, выход – десять долларов. Иначе вы – безработный». А сам стал думать, как по-другому пополнять копилку.

В их доме никогда не было светло. Они жили на 12-й Нижней улице Статен-Айленда, каменные здания зажали со всех сторон небольшой дом Вандербильтов. Чтобы увидеть солнце, надо идти к пирсу. Отец Корнелиуса держал там лодку, с утра и до звёзд возил на ней пассажиров в город и обратно. Тем и кормилась большая семья. Ещё у Вандербильтов был участок земли на окраине Нью-Йорка. Это забота матери, но дети должны ей помогать. Целый день ковыряться в каменистой земле – удовольствие ниже среднего. Единственная радость – возвращаться домой на лодке. Если пассажиров не много, отец даст погрести.

Когда отец заболел, Корнелиус стал сам возить пассажиров. Они не хотели садиться в лодку к мальчику, тогда он снизил цену, и дело сдвинулось. Выручка оказалась даже больше, чем у отца. Разницу родители отдали сыну. Через месяц он показал матери свои окрепшие руки с бугорками мозолей и сказал спокойно:

– В школу не буду ходить, на лодке я заработаю больше. Только мне нужна своя собственная. Я уже присмотрел одну, но просят сто долларов.

Лишних денег в семье никогда не было. Но мать достала из старого чулка красивую купюру.

– Это я приготовила для соседей. Они согласились вспахать нашу землю. Если вспашешь ты – получишь в долг эти деньги! Отдашь с процентами.

– Хорошо. Через неделю будет готово.

Мать лишь удивлённо посмотрела ему вслед.

Корнелиус собрал на пирсе всех знакомых дружков. Пообещал платить по доллару за акр, и спустя неделю расплатился с ними из своей копилки. Много позже известный американский писатель распишет этот случай по-своему, а нынче парень уже сажает пассажиров в свою собственную лодку.

Впрочем, он купил не лодку, а небольшую баржу, сосчитав в уме, что туда входит в четыре раза больше человек, значит, можно делать билеты наполовину дешевле. Долг матери вернул в срок. А ещё он ввёл расписание – получалось уже не такси, а целый речной трамвайчик. К отходу баржи собиралась приличная очередь, что бесило конкурентов, но Корнелиус никогда не выпускал из рук толстую палку и чуть что – пускал её в дело.

Он безжалостно расправлялся со всеми, кто стоял на его пути. Уже женат был, имел бессчётно барж и кораблей, когда решил с семейством попутешествовать на яхте. Пока они смотрели мир, наглые напарники делили и прятали его имущество. «Командор» (такое прозвище он с гордостью носил) отправил бывшим друзьям телеграмму: «Джентльмены, вы попытались меня надуть. Я не буду подавать на вас в суд, потому что судейская машина работает очень медленно. Я раздавлю вас быстрее. Искренне ваш, Корнелиус Вандербильт».

Месть была изощрённой. Он объявил бесплатным проезд на оставшихся кораблях, что раньше держал только для богатых. Полезли туда все, оставив удивлённым компаньонам-предателям любоваться пустыми палубами своих судов. А его корабли, набитые под завязку, жарким днём ушли в дальние рейсы. Шикарные каюты, сверкающая посуда в ресторанах и барах. Вот только стакан воды в них, еда и алкоголь – в десятки раз дороже, чем на берегу. Не нравится – не покупай. Ошалевшие от жажды папаши к концу вояжа опустошили свои кошельки, пытаясь отыграться в корабельном казино, но Вандербильд ждал их и там, принимая уже расписки.

Несколько таких рейсов – и украденное сполна вернулось, конкурентов больше нет. Он один на переправе. Стоит Корнелиус и думает, как бы заработать ещё больше.

Чуть осипший гудок паровоза поманил его в светлую даль. Первый раз прокатившись по железной дороге, он ахнул: «Какой быстрый и дешевый транспорт! Я такой же хочу, только собственный!»

И Вандербильт продал всю свою флотилию, что насчитывала к тому времени более сотни разных судов. Вход в новый бизнес был закрыт для чужих, но эту проблему он решил быстро. Ключ лежал у него в кармане – Корнелиус был владельцем единственного моста, по которому шло железнодорожное сообщение с Нью-Йорком. Он его просто перекрыл. Теперь ни в город, ни из города не могли попасть ни пассажиры, ни товары. Через два дня на бирже упали все акции, и Командор скупил их по дешёвке. Крупнейшая железнодорожная компания Соединённых Штатов получила нового хозяина. За годы начавшейся войны он чрезвычайно обогатился на перевозках. Очень скоро Корнелиус Вандербильт стал самый богатым человеком в стране.

– Всю свою жизнь я сходил с ума по деньгам, – с гордостью признавался он на склоне лет. – И всю жизнь жалел, что они не растут на деревьях…

В каждом поколении этой династии одного из сыновей называли Корнелиусом – в честь основателя рода. Дочерей выдавали за именитых и властьимущих – влиятельных политиков, аристократов, сыновей миллионеров. Им, как и сыновьям, доставалась часть накопленного непосильным трудом Командора.

…На этом закончил свой рассказ журналисту Берти Форбсу адъютант губернатора Нью-Йорка, будущий генерал Корнелиус Вандербильд III. Несколько лет назад он получил богатое наследство от своего отца, Корнелиуса Вандербильта II, стал миллионером, но не зазнался, разговаривал с журналистом на равных.

Сам Берти так и не стал миллионером. Давал своим детям в воскресенье по десять центов на мороженое, остальные деньги уходили на раскрутку журнала. Медиамагнат Уильям Херст конкурентов не терпел, уничтожал их на корню, но Форбсу он обещал не мешать и сдержал слово. Журнал Forbes с трудом, но выжил. Через десять лет Херст захотел выкупить издание у бывшего своего подчинённого, предложил ему десять миллионов долларов, но Берти отказал:

– Босс, я вас очень уважаю и благодарен за помощь. Пусть я не стану миллионером, но мой журнал останется единственным независимым в Америке.

Богатыми стали лишь наследники Берти. Сын, например, говорил всем желающим попасть в журнальный рейтинг: «Мечтаешь стать миллионером? Открой наш журнал! Не нашёл там своего имени? Иди и работай!».

Автор (из-за кулис): Каждый из нас хотел бы стать богатым. На этом естественном желании людей разбогател не один десяток миллионеров. А миллиардеры… Они такие же, как мы. Только другие. Для них нет ничего святого, кроме прибавочной стоимости. Особенно, когда в мире идёт война.

Картина 5-я

«Богатенькое бедное дитя» в суде побило матушку шутя

Действующие лица:

? Глория Морган (1904–1965) – светская львица, дальняя родственница основателя известной династии, вдова представителя другой богатой династии, мать Глории Вандербильт.

? Глория Вандербильт (1924–2019) – дочь Глории Морган (в зрелом возрасте известна как «Глория-Джинс»).

? Тельма Морган (1904–1970) – сестра-близнец Глории-старшей, вторым браком была замужем за британским аристократом виконтом Фёрнессом.

? Окружной судья (без имени, просто – «Ваша честь»).

Время действия — 1934 год (с экскурсами в прошлое и будущее).

Место действия — окружной суд в одном из штатов США.

Автор (из-за кулис): Пока кто-то судится, рядится в яркие одежды, сходится и разводится, царственные особы, обладающие правом последнего слова, могут объявить пир на весь мир или войну для всех народов. Они могут – или думают, что могут. Потому что выше царей и королей есть кто-то, кто держит в руках все ниточки. Захочет – свяжет все ниточки в узел, захочет – мечом разрубит этот узел.

СУДЬЯ не сказал ещё ни слова, только посмотрел на женщину в первом ряду, а она уже встала и, не глядя на служителя Фемиды, двинулась к небольшой деревянной трибуне, стоявшей ближе к присяжным. Она шла, легко и грациозно изгибаясь, как пантера, исполняя всем телом только ей одной известные па какого-то древнего танца. Её бёдра под узкой юбкой нежно-сиреневенького цвета двигались, как шарниры хорошо смазанной машины, она шагала «с заступом внахлёст», как ходят только манекенщицы. Замерший зал не дышал, пока каблуки лакированных туфель не отстучали метрономом положенное время и пространство.

– Леди и джентльмены, суд заслушивает истицу, миссис Глорию Морган, – запоздало провозгласил судья.

– Ваша честь, могу ли я говорить с самого начала? – первые слова прозвучали из уст дамы, ещё стоящей вполоборота к судье, а последние – сквозь перчатки-митенки, поправляющие шляпку.

Итак, вначале было её слово. Истица говорила медленно, слегка поворачивала голову, как бы отслеживая, успевают ли стенографировать за ней бесчисленные репортёры. Светская львица подробнейшим образом рассказывала о себе.

Её отец был известным дипломатом, мать – генеральская дочь. Родители назвали её Мария, но она считала это имя «приземлённым, а ей хотелось летать». В подростковом возрасте поменяла имя на «славное, нежное, цветочное» – Глория.

Шикарная смуглая дама в сиренево-дымчатом костюме с упоением рассказывала, как единственным родным человеком для неё стала сестра-близнец Тельма, как они с ней в шестнадцать лет стали жить самостоятельно.

– Разумеется, с разрешения родителей, ведь мы не были совершеннолетними и плохого ничего не делали, – уточнила истица, обведя смиренным взглядом присяжных.

Слава о несовершеннолетних красавицах-близняшках с Пятой авеню разлеталась по всему Нью-Йорку. Они были удивительно похожи друг на друга. Если одна надевала платье с воланчиками, другая обязательно – с рюшами или буфами. Это чтобы восхищались обеими, но не путали. В мужчинах разбирались обе. Настолько, что один из ухажёров как-то язвительно заметил: «Разбираются прекрасно, до последнего винтика».

О них писала жёлтая пресса: «Похожие, как две магнолии, с мраморным цветом лица, волосами цвета воронова крыла и струящимися платьями, с их лёгкой шепелявостью и иностранным акцентом, они излучают атмосферу тепличной элегантности и кружевной женственности. Они должны были быть нарисованы с гордо поднятыми головами, в белом атласе, с букетом белых пионов в изящных руках. Ох, уж эти великолепные девы Морганы, Глория и Тельма, похожие, как две капельки! Сколько мужских сердец скоро разобьют они!».

Вняли девы, вняли совету жёлтой прессы. Не прошло и двух лет, как отец близняшек дал согласие на брак Тельмы с наследником крупной компании. Они уехали в свадебное путешествие, а вскоре запросилась замуж и Глория. Её избранник был старше аж на двадцать четыре года. Реджинальд Вандербильт как-то пришёл в «весёлую квартирку» на Пятой авеню за своей дочерью от первого брака Кэтлин, а вышел оттуда уже любовником Глории. Она получила сразу «три в одном»: сводную сестру взамен уехавшей Тельмы, мужа – правнука Командора, основателя богатой династии, и приличное содержание.