За бродячим подсолнухом. Сказочная повесть

– Ты что! Разве Цап неудачник? По-моему совсем наоборот.

– Может быть, и неудачник, – вдруг сказал краб Цап. – Но в самом лучшем смысле слова.

– Как это? – одновременно выпалили Айн и Кю.

– Ну, ведь неудача не сама по себе. Это уж как к ней относиться. Если стонать да охать, ничего хорошего, конечно, не будет.

– А что же, радоваться неудаче, что ли? – хмыкнул Айн.

– Да нет… – краб Цап задумчиво почесал голову клешнёй. – Посмотреть на неё внимательно. Может, она просто показывает какое-то другое направление, о котором не догадывался.

– Что же, получается, неудача это тоже подсказка? – спросила Кю.

– А что?.. Это ты здорово сказала, – обрадовался краб. – Получается, что подсказка.

– Точно-точно! – оживлённо прошелестела Клёночка. – Глядите: Сахара испугалась, понесла, это неудачно получилось, а она направление нам выбрала.

– Верно, Клё, – Айн уважительно посмотрел на спутницу. – А ещё у нас неудачно верёвка отвязалась – и…

– И к ней привязался я, – подхватил краб Цап.

– И у нас завязалась дружба, – закончила Кю.

– Но мне всё-таки пора домой, – спохватился Цап. – Представляете, с каким нетерпением там ждут моего рассказа?

Кю торопливо упаковала в маленький мешочек угощение для Цаповой семьи. Договорились, что утром путешественники не тронутся в путь, пока не дождутся краба, и он, ухватив мешочек, степенно отправился к себе под воду.

Не путайтесь в путлищах

Наутро путешественники быстро собрались и приготовились к дальнейшему пути. Дожидались, как было условлено, краба Цапа. Кю боялась, что Сахара будет после вчерашнего происшествия побаиваться автомобиля, но умная лошадь поняла, что это была лишь случайная неожиданность. Она стояла совсем рядом с водительским местом Айна, и тот рассматривал её упряжь.

– Как ты, Кю, во всём этом не путаешься? Столько ремешков!..

– Да тут всё просто, – обрадовалась Кю возможности продолжить образование Айна в области верховой езды. – На лбу у лошади налобный ремешок, за ушами – затылочный. Застёгивается уздечка подбородным ремнём, свободно, чтобы кулак под него проходил. Ну, и поводья, конечно, от трензеля тянутся, чтобы лошадью управлять.

– А вон у седла ещё ремни…

– Тут ещё понятнее. Вот подпруга под брюхо идёт, чтобы седло держалось. А на путлищах стремена висят.

– Вот видишь – путлища. Значит, путаются.

– Ничего, если в них не путаться, так и они не запутаются. У тебя в машине управление сложнее.

– В сто раз проще. Хочешь покажу?

– Конечно. Только не сейчас. Вон краб Цап пришёл. И не один!

Действительно, с крабом пришла вся его семья, и он торжественно представил всех друг другу. После того, как все ещё раз обсудили вчерашнее происшествие, настало время прощаться.

– Подождите, – сказала Клёночка. – Краб Цап, мы вчера так здорово говорили о подсказках. Я всё хочу вас спросить, у вас нет какой-нибудь подсказки о бродячем подсолнухе?

Пришлось объяснить Цапу, а заодно и всему его семейству, кто такой бродячий подсолнух. Но тот о нём ничего не слышал.

– Наверное, я могу вам кое-что рассказать о вашем знакомом, – раздался вдруг новый голос.

Все удивлённо оглянулись. Увлечённые разговором, они не заметили, как к ним подошёл невзрачный человечек в мешковатой одежде. Он-то и вмешался в их беседу.

Новый знакомый старого знакомого

– Если хотите, я могу показать вам, где я в последний раз виделся с вашим знакомым, – предложил человечек («Хотим, хотим!» – подтвердила Клёночка). – Для этого надо выбраться на широкую дорогу.

– Ага! Говорил же я, что по широкой дороге надо ехать! – воскликнул Айн, но никто не обратил на это внимания.

Все были заняты прощанием, и Айн присоединился к этому важному делу. Кю вручила крабьей семье заранее приготовленное угощение, а потом подержала на ладони каждого из крабов и крабят. Клёночка ещё раз прошелестела слова благодарности за спасение своих спутников. Айн и краб Цап по-мужски пожали друг другу руки… то есть клешни… в общем, понятно.

Айн хотел познакомить Цапа и с новым попутчиком. Но сообразил, что не знает пока его имени, и вопросительно глянул на него.

– Ну… зовите меня Путаником, – нерешительно сказал человечек. Потом покачал головой, пожал плечами, но тут же кивнул, подтверждая собственные слова. – Да, это, пожалуй, точнее всего.

– Интересно, – шепнула Кю на ухо Айну, – мы как раз говорили о том, чтобы в путлищах не путаться, когда он подошёл.

Она вскочила в седло и сунула ноги в стремена, решительно ни в чём не путаясь (Айн специально следил за этим процессом с лёгкой недоверчивостью). Путаника пригласили сесть в машину.

Раздались последние «до свидания» и «пока» – и путешественники покинули берег моря.

– Мне очень понравился ваш друг, бродячий подсолнух, – рассказывал Путаник, пока они выезжали к большой дороге. – Он столько всего повидал, и обо всём у него свои мысли, так уверенно говорит о том и об этом…

– Клё, – окликнул веточку Айн, видя, что она готова слушать, развесив листья, сколько угодно, забыв про всё на свете. – А ты нам вырастишь сказку?

– Ой, да, конечно! – спохватилась Клёночка.

Путаник удивлённо следил за тем, как на говорящей ветке распускается новый лист. Но когда выяснилось, что на листе написана сказка, да ещё о нём самом, о Путанике, он совсем оторопел.

Роль чтеца досталась на этот раз Айну. И чтобы прочесть сказку, они остановились.

Путаник

Жил-был путаник.

Подумаешь, какая невидаль, скажете вы. Мало ли на земле путаников?

Согласен, уговорили. Немало, немало на земле путаников. И сам я путаник. А вы? Неужели никогда ни в чём не путались? Вспомните как следует… Может быть, одни только путаники на земле и живут. Тогда о ком же ещё можно рассказывать?

Итак, жил-был путаник. Пошёл он однажды куда-то по своим путаным делам и заблудился. Знаете, как это бывает? С дорожки на дорожку, с тропинки на тропинку – и вот забрёл он уже невесть куда.

Это невесть где, куда он забрёл, оказалось очень странным местом. Нигде никого, зато повсюду какие-то канаты, верёвки, проволоки и всякое такое.

Ну, а путанику, сами понимаете, только этого и не хватало!