Первое число Смита

– И не нужно. Тебе не понравится, – весело ответил он.

– Теперь буду знать, что утром здороваюсь с Германом, могущественным городским рантье. – Она комично округлила глаза.

– Вот именно. Рад быть полезным. Если у тебя всё, то я, пожалуй, пойду – приносить людям пользу, – хохотнул он, направившись к двери.

– Иди, иди, фигляр! – Кинула она ему вслед.

– Фельдъегерь, не путай! – Не остался он в долгу.

Когда Яков ушёл, Майя, вертя на языке имя «Герман», склоняя его во всех возможных вариантах, подумала, что оно слишком мягкое для такого мощного человека.

Москва. 18:14. Сентябрь, 30, Понедельник

Южная башня.

Звонок стационарного телефона прервал изучение Германом проекта реконструкции:

– Да?

– За Вами пришли, – раздался строгий голос Валеры на другом конце провода.

– Пусть войдут. Я готов, – откликнулся он.

Герман улыбнулся. Эта древняя шутка возвещала о приходе его друга. Её придумала Валера, когда узнала, что его товарищ – Макар Михайлович Кандауров работает в Следственном комитете, в звании полковника юстиции.

Бенефициар отложил проект в сторону и поднялся ему навстречу.

– Приветствую! – улыбнулся Герман, пожимая руку Макара.

– И тебе не болеть, – ответствовал тот, хлопнув Германа по плечу.

Макар, он же Юст, как прозвал его Герман после поступления в юридический институт, подошёл к окну. Ему было чуть за сорок, он был мужчиной крепкого телосложения, с развитой мускулатурой, энергичным, бодрым. Они были знакомы с Германом с детства, с тех времён, когда шпана ещё заводила знакомство во дворах, меняясь фантиками от жвачки «Турбо», играя в «квадрат», лазая по помойкам, пробуя на вкус гудрон и жжёную спичечную серу. Они прыгали с крыш гаражей в снег, катали ртутные шарики, а затем, повзрослев, распивали спиртное в подъездах и подвалах. Укрепив дружбу совместными воровскими вылазками за «головами» магнитол и продавая их скупщикам на радиотехнических рынках, они делились сигаретами и мечтами стать в будущем богатыми и влиятельными людьми. Несмотря на то, что дороги их пошли в разном направлении, дружбу они сохранили, хотя встречались и нечасто.

– Как дети, как сам? – спросил Макар, повернувшись к другу.

– Хорошо, спасибо. Ева в Петербурге, учится на дизайнера, Яков здесь, в Москве, устроился на работу, перешёл на второй курс. Вот съехал от меня месяца три назад, отдельно теперь живёт.

Макар всмотрелся в лицо друга:

– Ну, это-то понятно. А ты? Живёшь? Или выживаешь?

– Да, я нормально. Привыкаю. У тебя какие новости? Чем обязан личному визиту?

И не дав Юсту ответить, подняв бровь, спросил:

– Кофе, чай? Может, ужин заказать? Какие планы на вечер?

Макар бросил взгляд на часы:

– Поужинал бы, да. И пригубил бы. Есть у тебя?

– Найдём.

Сделав звонок Валере, Герман встал рядом с другом у окна.

– Я приехал насчёт Новикова, ты просил разузнать о нём. – Макар, помолчав немного, продолжил:

– Сразу скажу: он не родственник твоей бывшей.Но, есть моменты, – Юст прервался, услышав, как открывается дверь кабинета. Вошла Валера, неся поднос с виски в хрустальном графине, два широких низких стакана, вазочку со льдом и хромированными щипцами. Поставив свою ношу на стол, она проговорила:

– Ужин заказала, привезут через полчаса. Охрана в курсе, пропустит к Вам, предварительно с поста позвонят на городской телефон. Приятного аппетита! Всё, ушла.

– Спасибо, дорогая Валера, но своим уходом Вы разбиваете мне сердце! – Подмигнул ей Юст.

– Льстец! – Махнула рукой смущенная ассистент, закрывая за собой дверь.

Они расселись по креслам, повернувшись к окну с бокалами в руках.

Герман посмотрел на друга. Его всегда удивляло, как он, с такой-то причёской, может работать в органах правопорядка. Полковник был обладателем объемной шевелюры, спускавшейся до самых плеч крупными волнами. Обычно он, освобождая лицо, стягивал их в небольшой хвост на затылке, оставляя свободной часть, растущую на задней части головы. Головы, в которой пряталась уникальная память. Юст легко вникал, запоминал и цитировал по памяти законодательные акты, кодексы, стандарты, методические рекомендации и прочие нормативные документы, написанные трудночитаемым канцелярским стилем.

– Так что же там с Новиковым? – напомнил Герман.

– Компания, которой ты интересуешься – «Новиком», действительно вышла на рынок недавно. Учредитель и генеральный директор её Новиков Пётр Миронович, сын Спасского Мирона Павловича. Он взял фамилию матери. Родство своё они напоказ не выставляют. Мы как-то проверяли деятельность холдинга, принадлежащего Спасскому, поэтому мне все эти связи известны. Говорят, сейчас отец практически отошёл от дел, но младшему видимо бизнес не отдал, там целый рой управляющих главенствует. Видимо, Новиков сам решил пробиваться, не знаю. Проект крупный планируешь с ним?

– Да нет, небольшой. Пару лет назад я купил через свою компанию долгострой у города, на аукционе, для целевого строительства – нам нужен волонтерский центр для фонда «Астрея». Первый этаж планируем отдать под коммерческие площади, чтобы хоть немного затраты окупить. Небольшой участок земли, залитый, но уже потрескавшийся фундамент, один этаж. Но район хороший и метро рядом. Пока проекты, пока согласования, разрешения на строительство, вот только недавно конкурс объявили. Проект не масштабный – три этажа всего, цена небольшая, сроки горят, контроль будет постоянный, от Департамента имущества в том числе – фонд частично финансируется за счёт государственных субсидий, сам понимаешь, немного подрядчиков изъявило желание участвовать. По всем параметрам, выигрывает «Новиком», но уверенности у меня нет. Отец говоришь Спасский? Я с ним немного знаком. А вот сына не припоминаю. – Герман задумчиво потёр подбородок.

– А сын бы тебе не понравился, мы на него тоже информацию собирали. – Хмыкнул Юст. – Он из тех мужчинок, что в метро сидят, а когда стоящая перед ним женщина просит его уступить, он искренне не понимает, почему это он должен дать ей сесть, если он и сам хочет?! – добавил он наигранно возмущенным тоном.

Герман рассмеялся:

– Молодой совсем?

– Около тридцати, в общем-то, уже достаточно взрослый, чтобы понимать такие вещи. То ли мы с тобой уже старые совсем, то ли учили нас по-другому, не знаю. С ужасом думаю, когда девчонки мои подрастут, к ним вот такие Новиковы будут ручки свои липкие тянуть.. Брр… – Передёрнул плечами Юст.

– Чувствую, многие без конечностей будут уходить из ваших гостей, – хохотнул Герман.

– Ну, это-то понятно. Про Новикова, если серьёзно, криминала никакого нет, с отцом только история не ясна – почему бизнес сыну не отдал? Внутренние конфликты? Или сын некомпетентен? Или не смог смириться с потерей старшего? Сложно сказать. Ну и сам он как личность обтекаемый какой-то, что ли. Не знаю, советовать не буду. По моей части – юридическую проверку прошёл, дальше – тебе решать.

– Услышал тебя. Спасибо, Юст. А что там со страшим сыном?

Друг пожал плечами:

– Странная история. Года два назад он пропал, никаких следов. Подключали все службы к поиску, нас в том числе. Всё перерыли, кучу следов, ниточек, ходов пересмотрели, людей сквозь сито просеивали, горы информации перелопатили – ничего. Отец и частников нанимал, и к военным обращался – нет результата. Пропал и всё.

Герман удивился:

– Действительно, странно, в наше время камер и цифровых следов, сложно потерять человека.

– Да. Но я папку по Новикову тебе подготовил, она в портфеле, напомни, отдам, когда уходить буду.