Шесть дней из жизни дознавателя

Ответ потерпевшего Шавко В.А.: В настоящее время мой сын не работает, жена пенсионер, её пенсия составляет 7144 рубля. Я так же пенсионер и моя пенсия составляет 7432 рубля. Сумма ущерба оценивается в 6361 рубль. Конечно, данный ущерб для меня является значительным, так как других источников дохода, кроме пенсии, я не имею.

Мне разъяснено, что я имею право заявить гражданский иск в рамках данного уголовного дела. Гражданский иск в ходе производства дознания заявлять не желаю. Желаю заявить гражданский иск в суде. Право рассмотрения данного дела судом в особом порядке мне разъяснено и понятно. Против данного права я не возражаю и желаю, чтобы оно рассматривалось в особом порядке.

Потерпевший ____________________

Перед началом, в ходе либо по окончании допроса потерпевшего от участвующих лиц: потерпевшего Шавко В.А. заявления не поступили. Содержание заявлений: нет

Потерпевший ____________________

Иные участвующие лица: ____________________

Протокол прочитан: лично. Замечания к протоколу: нет

Потерпевший ____________________

Иные участвующие лица: ____________________

Дознаватель ____________________

Звонок абонента «Зефирка» вернул Габоронова из погружения в детали уголовного дела.

– Да, алло! – недовольно произнёс Сергей Габоронов.

– Привет! Почему трубку не берёшь? – прозвучал по дебильному радостный мужской голос.

– Занят, работаю, в отличие от некоторых, – придал наигранную серьёзность своему голосу Габоронов, чтоб не выглядеть слишком грубым.

– Мы тоже работаем! Ты чё? У нас движуха на движухе! Пачками злодеев ловим!

– Ну, ну…

– Встретиться надо! Дело есть! – не унимался неуместно радостный голос.

– Знаю я твои дела. Ничего хорошего не предложишь.

– Предложу! Предложу! Как раз-таки предложу, Серёга!

– Как раз-таки не надо ничего предлагать, Денис! Я тебя знаю…

– Неужели ты откажешь во встрече своему одногруппнику? Хорош ломаться, Серёга. Зазнался там, что ли?

– Да зазнаешься тут… Одно жульё вокруг, – пытался перейти на шутку Габоронов, но для себя отчётливо понимал, что эти слова относятся только к Зефирке.

– Тогда я подскочу? – настаивал абонент.

– Я после смены, скоро спать пойду, давай завтра?

– В субботу? – брезгливо произнёс Зефирка.

– А Вы, что, по субботам не работаете, что ли? Вот где служба так служба! В транспортную милицию нужно было идти, оказывается.

– Если завтра договоримся, помогу перевестись к нам. Тоже будешь жить как человек, – Денис начал давать несбыточное обещание.

– Ладно, ко мне люди пришли. Давай, завтра с утра увидимся, около десяти.

Никто пока в кабинет к дознавателю не пришёл. Но разговаривать с одногруппником очень не хотелось.

Если показать человеку, что не хочешь с ним общаться, то сразу получишь врага. «Что? Он пренебрегает Моим обществом?». Как правило, иметь что-то общее не хочется с токсичными, вечно ноющими людьми, которые только забирают жизненную энергию. У которых количество проблем с каждым днём только увеличивается. И никакие логические советы, оказанная помощь их не спасает, поскольку они вновь и вновь делают по-своему, лишь усугубляя своё положение. Очищать свою жизнь от таких людей можно без последствий. Из них и враги-то так себе. В худшем случае станут просто недоброжелателями.

А вот есть другая категория, которым только стоит показать своё нежелание с ними общаться, как это приведёт исключительно к мести при первой же возможности. С такими дружить, а значит поддерживать их дичь – опасно. А отвергать их ещё рискованнее. У таких приходится быть в заложниках и выбирать, что лучше: терпеть общение и прожить ещё какое-то время, либо сразу послать и получить глобальные последствия. Например, самое безобидное – увольнение с работы. Причина, конечно, окажется не взаимосвязана с этим человеком. Такие действуют скрытно. Со стороны. Манипулируя власть имущими.

Одним из таких людей и был одногруппник Сергея – Зефирка. И ему, к сожалению, от Габоронова понадобилось явно что-то противозаконное.

Глава 3. От перестановки адвокатов меняется лишь сумма. От перестановки бедных с богатыми – всё посыпется

Зефирка – мерзкий, скользкий, злобный тип. Если бы характеристику ему давала его воспитатель в детском саду, она бы сказала: «Рос избалованным, толстожопым мальчиком».

Габоронову в студенческие годы не повезло оказаться с ним в одной группе. И теперь от этого факта некуда было деться. За пять совместных лет обучения, Сергей Габоронов изучил эту личность на отлично. И самое последнее, чтобы он хотел – иметь с ним хоть что-то общее. Переступит через любого. Подставит не глядя. Вот про кого можно точно сказать, что ничего святого у него нет. Когда нужно что-то ему, то он будет бомбардировать пока не получит. А если всё-таки ему не удалось заполучить желаемое, месть будет коварна. Одновременно с поиском других возможностей в получении задуманного. Если бы это были благородные цели, направленные на помощь добрым людям, тогда его можно было бы назвать целеустремлённым человеком с несгибаемым стержнем. Но у него мировоззрение было совсем иным…

Чёрный Денис Львович, он же Зефирка, получил такое прозвище в студенческие годы. Когда на спор за упаковку зефирок переспал с одной девушкой, разыграв перед ней любовь. Это была скромная тихая девчонка, поверившая любовному натиску хулигана-искусителя. Условием сделки дружков были неоспоримые доказательства постельных дел. После исполнения задуманного, победу Чёрного его же товарищи не признавали. Делали вид, что раз нет «доказухи», то ничего и не было. Тогда Чёрный уговорил девушку снять на видео их амурные дела. Говорил, что для их семейного архива, на память о молодости и красоте. Заполучив пикантные съёмки, незамедлительно выложил их в Интернет. Рассказал всем, где можно это увидеть. Девушке от стыда пришлось уехать в другой город. А он получил выигранную упаковку зефирок. Вскоре отомстив и не поверившим изначально его слову дружкам.

Он чувствовал себя всегда безнаказанно. Поскольку его мама была судьёй в своё время. На момент окончания его учёбы вышла на пенсию, но стала оказывать платные юридические услуги. Попросту говоря – решала вопросы в суде. Там оставалась своей «в теме», а на гражданке числилась заведующей адвокатской конторой. Отец Чёрного работал в прокуратуре СССР. Так же был пенсионером. Какой-либо видимо-активной деятельности уже не вёл. Поэтому о его запятнанности нечего было сказать. Скорее всего, был старой правильной закалки, имея близких родственников в виде упырей у себя под носом, которые пользовались его честным именем при необходимости. Не желал ли он этого замечать, или и правда не знал, остаётся не известным.

Знакомые с детства различного рода влиятельные люди взрастили в Чёрном чувство, что везде всё можно решить, договориться, сделать так, как надо. В связи с чем круг его знакомых всегда был соответствующим: такие же потомки влиятельных людей или наглые, отмороженные дети внезапно обогатившихся коммерсантов. При некой финансовой состоятельности их родителей всегда творили что хотели. Если случались проблемы и за содеянное надо было бы ответить, всё решали запугиваниями и угрозами. Иногда приправляя всё это деньгами.

После юридического университета родители впихнули сыночка в прокуратуру. Но Чёрный сам попросился оттуда, поняв, что это серьёзная структура, в которой нужно пахать, работать и трудиться. Строго следовать букве закона. Быть грамотным, образованным и эрудированным. А Чёрный – полная противоположность.

Чтоб сыночка избавить от какого-то там служения Родине в солдатских сапогах, родители пристроили его в транспортную милицию. На должность не много не мало старшего инспектора по административной практике. В линейной милиции, по сравнению с городской, и так работы было немного. Иногда сотрудники ППС на железнодорожном вокзале напишут протокол на пьяного, вот Чёрный фактически занимался тем, что вёл учёт протоколов об административных правонарушениях.

В скором времени он понял, что, обладая милицейской ксивой, а в его руках это пошлое название было к месту, он стал вхож в милицейский мир, доселе считавшийся некой грязной нишей, в сравнении с другими правоохранительными структурами, такими как ФСБ и прокуратура. Оказалось, что на милицейском уровне иногда вопросы решаются быстрее и дешевле, нежели всё время обращаться через влиятельную силовую элиту.

Заводил знакомства. Мог решать вопросы в ГИБДД, чтобы не лишали прав. Мог раздобыть красивый государственный регистрационный знак. Многие отморозки стали обращаться к нему. По мере необходимости пытался отмазывать и от уголовных преступлений, если его дружки увлекались, например, рукоприкладствами. В общем, продолжал династию, обрастая связями в области правоохранения…

Габоронов же был с абсолютно другого круга. Простая семья, родители далеки от юриспруденции. После школы при выборе профессии Габоронов подошёл к дедушке Ивану Архиповичу, который рассудил так:

– Давай скупо, практично и со здравым смыслом: живём мы в маленьком селе, около небольшого городка. Без особо больших предприятий в округе. В наше время кругом учат в основном на юристов или экономистов. Выбирай юридический. Законы будут нарушать всегда. Без работы не останешься! Да и язык у тебя там, где надо. Хрен тебя переспоришь…

– Кто бы говорил, – подметил внук, – Значит юридический… Деда, а кем работать, юристом? Что они делают? Знают законы?

– Что нам известно об этой профессии в наше время? Скорее всего, в перспективе нужно будет стремиться стать адвокатом. Они вроде хорошо зарабатывают. Плюс ко всему, защищают обездоленных и невинно обвиняемых. Но в процессе обучения ты начнёшь понимать: чтобы стать адвокатом, нужен юридический стаж. Связей у нас нет, мы люди простые, поэтому всё самим нужно проходить. Получить стаж без опыта сейчас никак. Значит, по окончании одна дорога: туда, где текучка сотрудников, где приходят и уходят на раз-два. Там потребность в служащих не уменьшается, а только увеличивается. Туда возьмут всегда. Там то стаж и опыт получишь. И вот ты, такой красивый, несмотря на то, что немного лопоухий парень, чтобы выйти из замкнутого круга с опытом и стажем, отправишься на службу в правоохранительные органы… Я как-то слышал, что в милиции есть должности, на которых долго не задерживаются. А ты потерпишь. Понятно, что с детства ты не мечтал стать милиционером. Но тебе придётся этим заниматься. Будешь охранять право, установленное властью в его задуманном, широком понимании. Правда, чтоб туда пойти, нужна будет служба в армии. Парень ты крепкий, широкоплечий. Зря, что ли, плаванием занимался? Отслужишь без проблем. Я служил, отец вон, тоже. И ты будешь…

– Милиция – это хорошо, – подтвердил папа Габоронова, – вон у меня одноклассник, в сорок пять лет уже на пенсии. Неплохой вариант! Всю жизнь на посту простоял, тяжелее жезла ничего в руках не держал. Все побаивались с ним отношения испортить, посему относились к нему с таким видимым уважением. А мне ещё до шестидесяти пахать…

Семейный совет Габороновых так и решил. При чём не один из них понятия не имел о работе милиции! Какие это были текучие должности? Сколько зарабатывают адвокаты? Ничего не ведали! Данную схему бегло подсказал один «знакомый» юрист деда Габоронова. Его так и звали: «Юрист». Чем занимался, где работал – никто не вникал. Считался умным белым человеком лишь по одному названию. Он иногда приезжал вместе с женой проведать её бабушку, жившую в одном селе с Габороновыми. Вот дед, выловив как-то Юриста, раздобыл план действий для внука на всю жизнь.

Дед работал каменщиком, слесарем, стропальщиком, штукатуром-маляром и немного сварщиком. Папа Габоронова всю жизнь проработал на железной дороге машинистом. Они знали непонаслышке, что такое тяжёлый труд и ночные смены. И такую участь они Серёже не желали. Поэтому советовали туда, о чём судили только со стороны. Им казалось, что в милиции работать хорошо и престижно. Сергей, чтобы «выбиться в люди», следовал намеченному плану.

Если спросить о желании самого Серёжи после школы, то мальчик, конечно, мечтал кем-то стать. Но, к сожалению, выбранная профессия кинооператора никак не умещалась в сознании сельских жителей как серьёзная профессия.