Зарево ночной справедливости

Зарево ночной справедливости
Виктор Некрасов

Предлагаемый отрывок представляет собой главу из книги "Ставропиги, или Удивительные приключения Святой Елены, которая так и не поняла, что она святая". Ставропиги – потому что в произведении предпринимается попытка объяснить загадку истории: в 325 году крест считался величайшим оскорблением для правоверных христиан, а через год он становится символом христианства.

Описываемые события происходят в 270 году нашей эры в городах Наиссе, (теперь это Ниш в Сербии) и в Риме (древнем). Главная героиня тогда работала горничной под псевдонимом Селена в прости-господи гостинице Клисандра Исаврийца. Но в данном фрагменте Елену оттеснила её соперница Фонтея.

Этот второстепенный персонаж ценен тем, что предложил свою трактовку справедливого возмездия, а тема возмездия проходит связующей нитью через всё произведение «Ставропиги».

Виктор Некрасов

Зарево ночной справедливости

1

В один из дождливых осенних дней в центральный зал гостиницы вбежала возбуждённая Анемона.

– Ой, девочки, я была в Риме, конвоировала своего преторусика… Ну, эскортировала, не придирайся к словам… В общем, я была в Риме, и я вам такое сейчас скажу! Надеюсь, среди вас нет беременных.

– Нет, не тяни! Говори, что хотела.

– Вы слышали про «Царицу Ночи»?

– Слышали, конечно. Стоило ради этого в Рим ездить… Как не слышать, когда все о ней говорят. Даже в информационных альбомах эту перформацию называют очагом шарма и гламура.

Альбомами тогда называли бюллетени о важных событиях, выставлявшиеся в людных местах.

– Так, первый этап новости, можно сказать, пережили. А теперь держитесь за поручни – крутой поворот виража известий! Вы знаете, кто такая эта Царица Ночи? Вот сейчас всем сесть на стулья, а то у вас месячные начнутся не по расписанию! Это Фонтея!

– И это вся твоя сенсация?! Все знают, что у неё имя – Фонтея! Ведь не Царицей Ночи её родители в детстве назвали!

– Вы так ничего и не поняли! Это наша Фонтея!

Воцарилась тишина, а потом кто-то сказал:

– Ой, опять ты что-то напутала! Как с саженцами самшита в прошлом году. Может быть, просто похожа…

– Ничего я не напутала! Я с ней сама разговаривала! Правда, недолго совсем. Ей сейчас не до нас.

Фонтеей звали одну несчастную горничную, которая работала здесь несколько лет назад, а потом её сразила болезнь, которую Клисандр называл «злокачественной опухолью живота». Она решительно отказалась принимать юниперовку для прерывания беременности. Конечно, в «Кианозавре» делать ей было больше нечего. Она куда-то исчезла, видимо, вернулась в свои края и пополнила ряды унылых брошенок. Девушки скорбно замолкали, когда речь заходила о Фонтее. И вот теперь – получите поздравление с пожеланиями! «Regina Noctis», «Царица Ночи» – это про неё, про их Фонтею!

2

Потом эту новость оттеснили повседневные заботы. Как-то утром в комнате Селены и Геспериды шла подготовка к какому-то гала-представлению.

– Лежи спокойно, не дёргайся! – сердилась Селена. – Улитку напугала!

Она положила на лицо Геспериды садовую улитку и осторожно гнала её по назначенной траектории. В результате этой косметической процедуры на щеке девушки должна появиться блестящая надпись.

– И что ты там пишешь? – с интересом спрашивала Гесперида.

– А ты не чувствуешь? Ты же вечно хвастанешься своей чуйкой! Тогда лежи в предвкушении. Всё, готово!

– И что это такое? – недоумённо спросила девушка, глядя в зеркало. – Какой-то кружок с крестом…

– Это же знак Венеры! – смеялась Селена. – Твой знак, ты же Вечерняя Звезда!

Вечерняя Звезда разочарованно поморщилась.

– Сделала бы красивую виньетку, или забавную зверушку нарисовала… Ты что, думаешь, кто-то будет разгадывать этот ребус? Посмотрят и подумают: «Дура какая-то».

– И правильно подумают! – обиженно сказала Селена и погладила улитку. – Видишь, Уля, мы старались, а нас не оценили! По причине отсутствия интеллекта!

– И причём здесь отсутствие интеллекта?! – с вызовом спросила Гесперида. – Просто я не люблю искателей скрытых смыслов! Вот скажи, зачем смыслу скрываться? Наверняка, его вообще нет, а ему же обидно, поэтому он говорит: «Нет-нет, я есть, только я очень скрытый». И напыщенных ценителей тайной сути тоже не люблю! Ума не больше, чем у Ули, но пыжатся изо всех сил, мы, дескать, что-то скрытое понимаем.

Селена плюнула на щёку подруги и стёрла платком все художества.

– Даже в пещерной наскальной живописи уже были символические знаки, а тут полная атрофия мышления! – сказала она в тихой ярости.

– Через двадцать четыре момента состоится ссора! – предупредила Гесперида.

Но ссора не успела состояться, потому что в этот миг в комнату вбежала возбуждённая Анемона.

– Эй, астрономия! Вы слышали, Фонтея приехала! Вся из себя такая эффектная и великолепная!

– А мы не только слышали, мы собираемся на встречу с ней! – хором ответили подруги. – Надо только с Клисандром договориться.

Клисандр заделывал выщерблины фундамента гипсовым раствором.

– Гесперида, почеши мне над правой бровью, – попросил он. – Напасть какая-то. Стоит мне вымазать руки в гипс – сразу начинает где-то чесаться!

– А ты за это отпустишь нас с Селеной на рынок? Всё равно у солдат до десятого часа занятия.

– На какой рынок? – усмехнулся Клисандр. – Уж не Фонтея ли название этого рынка?

– Клисандр! Мы уже смирились, что ты про нас всё знаешь, но от тебя, оказывается, даже в Риме не укроешься! И кто тебе про Фонтею настучал?

– Зачем сразу настучал, вы что, забыли? Мы ведь у Петелии яблоки и петрушку покупаем. А Петелия – её тётя. И зачем она приехала, подруга ваша? Поторжествовать, насладиться триумфом? Ну идите, блёкло пофоните для пущего её блеска.

Селена извлекла весь свой гардероб, пробовала разные сочетания с задумчивым видом.

– Ты, как к свадьбе готовишься, – говорила Гесперис с лёгким укором.

– А это ещё хуже, чем свадьба. Это моё давнее состязание с Фонтеей. Она ещё пять лет назад у нас в «Ящурке», как по подиуму расхаживала, можно представить, что теперь, после триумфа в столице. Но мы ведь тоже не из-под Фессалии… Что ты смеёшься?

– Ты столько сил тратишь на бессмысленное занятие. Ну что изменится, если ты наденешь то платье, или это… Всё равно Фонтея останется столичной фифой, а мы будем выглядеть, как провинциальные подражалки и догонялки. Разве не так?

– Не так! Ты говоришь о расстановке тарелок, а я – об их наполнении.

3