Имитация

Эти соображения приводят нас к следующему выводу. Если «священные места» и являются некими физическими аномалиями, то оказываемое ими влияние на человека крайне слабо, трудноуловимо. Вспомните, как Кастанеда всю ночь катался по пыльной террасе индейского шамана в попытках что-то уловить – он так ничего и не почувствовал. В физическом смысле «священное» место – не лучше и не хуже любого другого. Его «священность» определяется тем, что кто-то из людей имел здесь мистический опыт, получил откровение.

Когда мистический опыт включает в себя ощущение присутствия Бога, это может явиться основанием для субъективного установления корреляции между Богом и местом, в котором он явился. Таким образом, место прозрения может превратиться в место Божественного присутствия, а затем эта корреляция закрепляется в общественном сознании, становится элементом религиозной доктрины.

Таким образом, не само по себе место имеет значение, а внутреннее состояние человека, его готовность получить откровение.

В евангельские времена уже были люди, понимающие это.

Когда Иисус испытал свой первый мистический опыт, совершая омовение в водах реки Иордан, он не провозгласил реку священной, не объявил это место вратами небес, не стал учреждать здесь культа. Он совершенно верно оценил происшедшее с ним как установление отношений между ним и Богом, река же здесь – элемент случайный, она лишь место действия[14 - Впоследствии у христиан эта река стала считаться священной, к ней стали совершаться паломничества, в ней проводятся ритуальные омовения. О сакрализации реки Иордан может свидетельствовать факт отрыва образа «священной реки Крещения» от реальной маленькой и мутной речки в Иудее. Например, в русской православной традиции под Иорданом подразумевается любая ближайшая река или даже прорубь на реке, освящённая церковнослужителем в праздник Крещения.].

Савл, будущий апостол Павел, которому Бог явился по дороге в Дамаск, и чьё видение было не менее впечатляющим, чем видение Иакова, не стал устанавливать в этом месте жертвенника и возливать елей; он понял, что дело тут вовсе не в географии или геомантии. Да и как можно оценить место, где это с ним произошло, согласно фэн-шую или теории благоприятных и неблагоприятных зон? ведь Савл здесь ослеп! (по счастью, временно).

Для Будды таким местом было подножие дерева пиппала[15 - Пиппала – Ficus rehgiosa (лат.), дерево, в ветвях которого, согласно сказаниям, обитают различные эфирные существа. Дерево Бодхи, под которым Гаутама Будда достиг просветления, было деревом пиппала.], сидя под которым он испытал просветление. Означает ли это, что дерево или участок земли, на котором оно росло, принимало участие в просветлении Будды? Нелепое предположение! Если бы Будда избрал для медитации другое дерево или даже другой лес, или другую страну – он бы всё равно мог стать просветлённым, а дерево бодхи («дерево просветления») называлось бы не пиппала, а, скажем betula[16 - Береза (лат.).]. И если бы Иаков узрел Бога не близ Луза, а, например, возле Галгала или Массифы, то название «Бейт-Эль» мог получить один из этих городов.

Священное место, священный предмет (изображение), священное здание (храм) – все это зримые, материализовавшиеся отражения того, что человек видел в своем мистическом опыте. Это проекция на материю реальности духовного мира, окно в мир иной.

Видя иной мир в своих мистических видениях, люди пытались реконструировать его зримую, осязаемую модель при помощи доступных им средств. При этом они вполне верили тому, что созданная ими модель «горнего мира» и есть сам этот мир, по крайней мере, некая часть его. Они создавали внутри окружающей их грубоматериальной среды новую искусственную среду, имитирующую сокровенный образ иного мира.

Своё наиболее полное воплощение этот образ нашел в идее храма. Возведение и украшение храма – не что иное, как попытка передать мир мистических видений, попытка тщетная, ибо ни одно из человеческих творений не способно передать реалий духовного мира, но в то же время полная надежды, ибо стремление к «горнему миру» никогда не умирало в человеке. Храм – это символ и изображение виртуальной реальности духовного мира. А скульптуры, стенные росписи, картины, иконы – суть образы духовных существ, населяющих тот мир.

Между храмом и священным местом имеется прямая генетическая связь.

Первоначально под храмом понимался ограниченный участок земли («священное место»), преподнесённый в дар божеству (греч. temenos); позже – возведённая на этом месте архитектурная постройка (греч. naos).

Храмы являли собой территорию запредельного мира, иного мира, чем мир людей. Именно потому уже их размеры должны были резко отличаться от обычных человеческих жилищ. Древние храмы Египта и Вавилонии до сих пор подавляют своим величием. Человек перед ними ощущал себя ничтожным, слабым. Это искусственно внушаемое ему чувство долженствовало передать действительное соотношение между человеком и Богом.

Другим приемом, подчеркивающим «потусторонность» храма, была его архитектура, одновременно величественная и прекрасная. Не случайно пропорции древнегреческих храмов определялись формулой «золотого сечения», формулой гармонии и красоты. Это было земным отражением гармонии и красоты «царства Божия».

Языческие храмы не были пусты. Это были «жилища богов». Боги обитали в них как незримо, так и видимым образом – в виде статуй, кумиров, священных предметов, икон… Храмы были населены изображениями богов, как небеса, в которых обитали оригиналы этих изображений.

Представление о храме как о жилище Бога или богов существовали у всех народов – египтян, шумеров, греков, римлян. Православная церковь без обиняков заявляет[17 - Краткое объяснение всенощной, литургии или обедни. – М.: МПО «МЕТТЭМ», 1991. – С. 6.]:

«Храм, от слова храмина, означает здание, дом. Название „церковь“ греческое, оно значит дом Божий. Почему храм называется церковью, т. е. домом Божиим? Потому что в храме, как и на небе, Бог присутствует особенным образом, точно живет в своем доме».

У древних иудеев на всю страну был только один Храм – в Иерусалиме, потому что, как они полагали, Бог только один, и жилище у него одно.

Пространство Иерусалимского Храма было разделено на зоны с различным уровнем «святости». Во внешний (нижний) двор Храма могли входить все, включая язычников. Его так и называли – «двор язычников». Верхний двор, отделённый от нижнего стеной, был доступен только для поклонников Яхве. На верхнем дворе невысокая балюстрада выделяла так называемый «двор священников», а внутри «двора священников» находился самый Храм. Храм состоял из трёх частей: притвора, Святилища и Святая святых. В притвор могли приходить лишь правоверные иудеи-мужчины, не страдающие никаким заболеваниями и совершившие омовение. Золотые ворота и роскошная завеса из драгоценных камней закрывала вход в Святилище, куда доступ был открыт только жрецам. В святилище находился светильник с семью лампадами, стол с двенадцатью хлебами и жертвенник для сожигания благовоний. Наконец, в дальнем от входа конце Храма находилась запретная комната, именуемая «святое святых» – место присутствия Бога. Это было пустое помещение, отделённое от Святилища ещё одной завесой. Доступ в «святое святых» имел только особо избранный жрец, и только раз в году, в день главного праздника.

Иерархия помещений Храма изображала собой иерархию существ, восходящую от человека к Богу. Эту же иерархию, только не в плоскости, а в объеме изображали месопотамские ступенчатые храмы – зиккураты.

Древние традиции в несколько видоизмененной форме сохранились и в современных храмах.

Хотя буддизм считается атеистической религией, буддийские храмы более других уподоблены «миру богов»: здесь, в клубах ароматических и дурманящих курений, как в облаках, освещенный мерцающими огоньками светильников, открывается мир, наполненный сонмами обитателей небес – Будд, Бодхисаттв, святых и т. п. Эти небесные жители представлены скульптурными изображениями различных размеров, изображены яркими красками на шелке. Часто скульптуры покрыты позолотой, что подчеркивает их запредельность, сверхъестественность, их отличие от простых смертных.

Католические костёлы и православные церкви наполнены образами христианского Бога во всех его трех ипостасях, а так же изображениями небесных жителей – ангелов, пророков, апостолов, святых – в виде скульптур, фресок, картин и икон.

«Почему храмы, особенно в иконостасе, бывают украшены св. иконами и священными картинами? Это потому, что храм есть небо на земле, а Бог на небе окружен святыми Своими: Ангелами и св. человеками» – объясняет Церковь[18 - Краткое объяснение всенощной, литургии или обедни. – М.: МПО «МЕТТЭМ», 1991. – С. 14.].

В христианстве продолжает жить идея особо выделенного «священного» пространства, каковым, несомненно, является церковный алтарь. Он располагается в восточной (самой почётной) стороне храма, к которой во время молитвы обращены лица верующих. В русских православных храмах алтарь отделен от основной части храма стеной иконостаса, иногда достигающей потолка. Входить туда во время литургии могут только священнослужители. Чем не «святая святых»?

По существу алтарь в христианском храме – тот же, что языческий жертвенник, используемый в обряде жертвоприношения. Церковь и не думает этого скрывать:

«Алтарь латинское слово, значит „возвышенный жертвенник“, так как он устраивается на возвышении, и в нем на св. престоле каждую Литургию приносится бескровная жертва тела и крови Христовой».

    Краткое объяснение всенощной, литургии или обедни[19 - М.: МПО «МЕТТЭМ», 1991. – С. 8.].

С наивной откровенностью Церковь объясняет, имитацией чего служит алтарь:

«Что изображает собой алтарь? Алтарь изображает небо. Что мы видим в алтаре? В алтаре мы видим: 1) св. престол, 2) жертвенник и 3) горнее место. Что такое св. престол? <…> Престол – самая святая часть в алтаре: на нем невидимо как Царь, восседит Господь, принимает молитвы и раздает Свою благодать. Что означает собою престол? <…> Он означает небесный престол Божий, с которого Бог, как Царь, управляет миром»[20 - Краткое объяснение всенощной, литургии или обедни. – М.: МПО «МЕТТЭМ», 1991. – С. 8.].

Казалось бы, исламские культовые здания в наименьшей степени похожи на храмы язычников. Здесь вы не увидите ни скульптур, ни икон. Но территория мечети считается священной. Сюда нельзя входить неверному. Сюда нельзя входить в обуви. Входя в мечеть, правоверные оставляют свою обувь снаружи, чтобы не осквернить святость храма мирским прахом. Наверно, так же мы поступили бы, вступая на облако в небесном царстве.

Подобное ощущение святости можно встретить и в русском православии. Вот фрагмент из репортажа современной журналистки о посещении старца Власия в Боровском монастыре, что в Подмосковье:

«Перед кельей старца люди снимают обувь и ходят босиком. Там иная реальность. А по небесам в сапогах не ходят…».

    Хорошилова Т. Как я стояла в очереди к чудотворцу[21 - Российская газета. 29.11. 2003.].

Совершая намаз (молитву) в мечети, мусульмане обращают лица в сторону священного города Мекки. А почему этот город священный? Потому что там находится Кааба – древнее святилище еще доисламских, языческих времен, в котором по преданию помещен упавший с неба камень. Это для ученых такой камень – метеорит. А для древних арабских племен это был посланник небес, огненный ангел, а то и сам Бог, сошедший на землю. Либо частица неба, упавшая на землю. Поэтому Кааба в глазах древних – это тоже жилище Бога, священная территория Божьего царства.

По-видимому, в основе любой религии и любого верования, включая самые примитивные, лежит свойственное человеку стремление приобщиться к запредельному, столь разительно отличающемуся от обычного земного мира.

Поскольку путь на небеса для человека представлялся весьма трудным, почти невозможным, люди пытались как бы низвести частицы небесного царства на землю, тем самым сделав их более доступными.

Творя искусственную среду, имитируя иную реальность, люди открыли способ приблизиться к миру богов (или приблизить его к себе). Теперь идею этого мира, его образ (пусть и несовершенный и не вполне адекватный оригиналу) можно было легче передавать другим людям. Одно дело – рассказывать это словами, а другое – ввести под возвышенную и таинственную сень храма, и сказать: вот он какой – мир, являющийся в видениях! И, указав на гигантскую и сверкающую золотом статую Бога, сказать: вот он какой – Бог, во всех отношениях превосходящий человека!

Некоторые верующие сообщают об ощущении внутреннего покоя, радости, просветленности, охватывающем человека во время пребывания в храме.

Этот эффект пытаются объяснить различными причинами: наличием религиозных «святынь» – икон, мощей святых, священных символов и т. п.; нахождением храма в «биоактивной зоне»; особенностями архитектуры храма, в частности, наличием купола, который фокусирует космическую энергию подобно гигантской линзе или гиперболическому зеркалу, и т. п.

Если бы всё определялось физическими явлениями: фокусировкой энергии, космическими излучениями или влиянием биоактивных зон (по поводу других компонентов храмового убранства разговор у нас ещё впереди), то «эффект храма» фиксировался бы физическими приборами и ощущался бы всегда и всеми (по крайней мере, большинством) входящими в храм (включая атеистов, зашедших просто поглазеть). Этого, однако, не происходит. Есть множество людей в храме, которые не испытывают никаких необычных ощущений.

Дело, видимо, не в конструктивных особенностях и не в земных «пятнах»: эффект храма на самом деле вызывается не этим, а внутренним состоянием человека. Возможно, такое состояние он испытал бы и в каком-нибудь другом месте, но обстановка храма, создаваемая им иллюзия нахождения на небесах, создает соответствующий настрой, позволяет сосредоточиться на своих ощущениях, поддерживает атмосферу ожидания необычного состояния, мистического опыта. Храм создает благоприятную обстановку для мистического переживания, но не является причиной такого переживания.

Атмосфера храма – это своеобразный аккумулятор духовной энергии, почерпнутой из мистических видений и генерирующий новые видения.

Этот эффект уловили и широко использовали ещё в языческой древности. Человек, который хотел обратиться к Богу с вопросом, приобрести какое-то знание, приходил в храм и оставался в нём на ночь.

«Те, кто имеет вещие сны, должны спать в святилище, не только они сами ради своей пользы, но и другие ради [пользы] остальных» – писал Страбон[22 - Страбон. География, XVI, II, 35.].

Считалось, что сновидения, приснившиеся в храме, имеют пророческое значение и исходят непосредственно от Бога. Эта достаточно распространенная в античности практика служит хорошей иллюстрацией способности храма генерировать откровения. Эти вторичные откровения можно считать «наведёнными», искусственно вызванными, обратной проекцией той искусственной реальности, которая сама являлась проекцией «царства небесного» на мирскую юдоль.

Храм – один из инструментов приобретения духовного опыта. Являясь аккумулятором предыдущего духовного опыта, храм сам воздействует на сознание таким образом, что подталкивает, настраивает его на получение откровения, и в то же время образует благоприятную среду, условия для получения откровения

Иконы и идолы

В 726 г. император Лев III Исавр приказал снять икону Христа, висевшую над Медными воротами в Константинополе. На место изображения Христа был водружен крест и рядом прикреплена таблица со стихотворным комментарием следующего содержания:

В безгласном виде и лишенным дыхания