Очевидцы

Я увидела свое тело, лежащее на операционном столе, будто бы откуда-то сверху, как будто я парила над ним в воздухе. Я подумала, что это душа. Она оторвалась от тела и поднялась к потолку, и я увидела людей в операционной. Там был хирург, другой врач, наверно, анестезиолог, и две или три медсестры. Я недолго разглядывала свое тело, распростертое внизу. Меня привлек свет, который, казалось, горел в конце длинного и темного коридора. Он притягивал меня к себе. Я никогда в жизни не видела такого яркого света. Это трудно объяснить, но свет был таким белым, как лист белой-белой бумаги, позади которого горит лампочка. Вот каким белым и ярким он был.

Кэтрин Кальеха

Я летела высоко под самым потолком и очень быстро – в сторону этого света. Я словно бы парила перед ним. И хотя этот свет был так прекрасен, и манил меня, я не знаю, что заставило меня остановиться. Мне было не больно. Я ничего не чувствовала, мне было хорошо. Я услышала голос, и он спросил, хочу ли я уйти сейчас, или хочу остаться. Я сразу же подумала о маме. Я не хотела ее оставлять и знала, что она будет переживать. Мне было всего тринадцать, я хотела вырасти, я хотела узнать жизнь, летать в самолете, водить машину… Я подумала обо всем, что делают люди, и что я еще не успела. Выйти замуж, пойти работать, родить ребенка. Голос спросил, хочу ли я уйти сейчас, или хочу остаться. И я ответила: нет, я не хочу проходить сквозь свет, потому что я не хочу оставлять маму и хочу получше узнать жизнь… Сейчас мне тридцать восемь и я никогда этого не забуду.

Я не сказала об этом ни родителям, ни кому-то из родных. Я была еще маленькая, и не знала, что об этом думать. А потом, через год после операции, я поссорилась со своей сестрой. Она на два года старше меня. И в сердцах она сказала нечто такое, отчего я вздрогнула. Она сказала: когда ты умерла на операционном столе, лучше бы ты не возвращалась, или что-то в этом роде. Я спросила: что? Я умерла? О чем ты говоришь? И она ответила: разве папа с мамой не сказали тебе, что ты тогда умерла? Но родители ничего мне не говорили. И в тот день, когда мама пришла домой, я спросила ее об этом и она сказала, что это правда. Я умерла на операционном столе, и мое сердце остановилось. Я была мертва. У нее были документы, подтверждающие это. И она показала мне их. То, что на них было мое имя, шокировало меня. Лист бумаги около двух метров длиной, перфорированный и сложенный гармошкой. И на нем была прямая красная линия…

Тогда я не знала, как это назвать. Теперь я считаю, что пережила смерть. Я рассказала маме о том, что случилось. О белом свете, и о голосе, спросившем, хочу ли я уйти или остаться. И о том, почему я захотела остаться. Я была в таком шоке, что потом несколько недель доставала этот лист бумаги и разглядывала его. Я не могла поверить, что действительно умерла на операционном столе и вернулась к жизни. После этого мне стало интересно поговорить с людьми, которые пережили то же самое, и видели этот белый свет.

Теперь я не боюсь умереть. Наверно, из-за того случая. Приближаясь к свету, я чувствовала такое счастье, такое блаженство, что мне хотелось погрузиться в него. После этого я поняла, что есть иное измерение. Есть жизнь после смерти. Есть что-то там, снаружи.

«Анонимные ангелы» – это благотворительная организация, основанная в Калгари, и я ее волонтер. «Ангелы» исполняют желания умирающих. Меня беспокоит то, что люди ничего не знают или не слышали о существовании «белого света». Я рассказываю им свою историю и хочу, чтобы они поняли, что смерть – это не конец, что после нее есть еще что-то. Что-то прекрасное и безмятежное.

Благодаря этому случаю я стала спокойнее относиться к смерти. Всякий раз, когда я лечу в самолете, – а я облетела весь мир, – я вспоминаю этот случай. Я родила сына и научилась водить автомобиль. Когда-то я думала, что умру, как только сделаю все, о чем просила тогда, когда хотела вернуться в свое тело. Я думала, что жизнь на этом кончится. Но это в прошлом. Я сделала гораздо больше того, о чем просила. Но самое главное, я чувствую, что должна рассказать людям о том, что я видела. Я думаю, что это очень важно. И что возможно я здесь именно для того, чтобы рассказать об этом.

АЛЕКСАНДР ЭБЕН

Жизнь продолжается и после смерти. Я побывал в Раю!

    Александр Эбен

Большинство рассказов об опыте клинической смерти получены от людей, переживших временную остановку сердца. В этих случаях человеческий мозг, лишенный кислорода, которым его снабжает кровь, отключается. Дальнейшее зависит от искусства врачей – реаниматоров. Если в течение четырех минут им удается запустить сердце вновь, поступление в мозг кислорода восстанавливается, клетки мозга оживают, и пришедший в сознание человек оказывается в состоянии рассказать о том, где пребывало его сознание в течение того времени, пока мозг был отключен. Если спасение затягивается, клетки мозга начинают гибнуть, мозг претерпевает необратимые изменения. Даже если после этого сердце и заработает, перед нами будет уже не человек, а существо, лишенное мозга. Такое состояние врачи называют «вегетативным», то есть состоянием «овоща».

Случившееся с Александром Эбеном отличается от типичной картины клинической смерти. В его случае мозг не подавал признаков жизни в течение семи дней! И, несмотря на это, сознание существовало и фиксировало реальности иного мира независимо от бездействующего мозга!

Александр Эбен

В понедельник 10 ноября 2008 года Александр Эбен проснулся от острой режущей боли в спине. Массаж, сделанный по его просьбе женой, немного облегчил его состояние, но потом боль вспыхнула с еще большей силой, так что он не мог пошевелиться. Через некоторое время жена, проводившая детей в школу, войдя в спальню, обнаружила его без сознания, сотрясаемого сильными судорогами, с вывалившейся нижней челюстью и закатившимися глазами. В панике она позвонила в службу спасения, и через десять минут карета скорой помощи, ревя сиреной, везла его в отделение реанимации центральной больницы Линчберга. Александра, стонавшего и содрогавшегося в сильных конвульсиях, приняла доктор Лаура Поттер. Состояние пациента было критическим: нарушение двигательных функций означало, что мозг не только поражен, но, возможно, в нем уже происходят необратимые изменения. Чтобы определить причину заболевания, врачам пришлось произвести ряд исследований: такие симптомы могли быть вызваны разными патогенными факторами. Наконец, диагноз был поставлен: инфекционный менингит. Кору головного мозга Александра пожирала проникшая туда кишечная палочка – примитивная бактерия Эшерихия. Прежде всего бактерия атакует наружный слой полушарий головного мозга – кортекс, который контролирует память, речь, эмоции, зрение, слух и мышление. Когда отключается мозг, человек как таковой перестает существовать. Он превращается в простой набор органов, тканей и сосудов, не наделенный ни сознанием, ни волей, ни личностью. Как нейрохирург Александр это хорошо понимал, но сейчас он не был ни нейрохирургом, ни Александром, ни человеком вообще. На медицинской койке лежало просто тело, подключенное к системам жизнеобеспечения и не реагирующее ни на какие внешние раздражители. По печальной иронии судьбы это произошло с человеком, призванием которого было помогать людям, страдающим тяжелыми и опасными заболеваниями мозга.

Более четверти века Александр посвятил науке, изучая механизм функционирования человеческого мозга. Доктор медицины, профессор Гарвардской медицинской школы, он специализировался в области нейроэндокринологии и цереброваскулярной нейрохирургии. А теперь он лежал в глубокой коме на высокой кровати в отдельной палате больницы Линчберга. Точнее, на кровати лежало его физическое тело, а сам он пребывал где-то в другом месте. Это продолжалось долгих семь дней, пока врачи предпринимали все усилия для того, чтобы вывести своего коллегу из коматозного состояния. Все это время его мозг не функционировал, не реагировал на внешние раздражители.

Однако, как потом расскажет Александр, сознание не покидало его, оно функционировало, несмотря на полное отсутствие мозговой активности. Сознание жило своей жизнью, действовало, переживало и фиксировало происходящее с ним. Первым актом его сознания было ощущение или осознание им своей инакости, своего отличия от плотной, темной, холодной и влажной материальной среды, в которой оно находилось. Сознание воспринимало себя не как человека Александра Эбена, даже не как живой организм, а как некую одинокую искорку, случайным образом попавшую в эту чуждую среду. Окружающее воспринималось как нечто знакомое, но отвратительное, мерзкое. Это была шевелящаяся, прорастающая какими-то червеобразными структурами, похожими на корни растений, если наблюдать их из-под земли, красно-коричневая масса, издающая зловоние. Осознание заточения в чуждой и отвратительной среде повергло сознание Александра в ужас и породило желание немедленно высвободиться из этого ужасающего состояния. Но оно не знало, возможно ли это, есть ли место, отличное от этой среды, где оно находилось, казалось, целую вечность, и каким образом оно могло бы отсюда вырваться.

Как только это желание оформилось в осознанное решение, сознание ощутило, как из окружающей тьмы откуда-то сверху к нему приближается нечто иное, нечто отличное от этой материальной среды, настолько отличное, что составляет ей полную противоположность. Это нечто не было холодным, не было темным, не было мертвым. Оно было… прекрасным. Прекрасным в такой степени, что не поддавалось описанию. Сколько ни пытался потом Александр, он всегда ощущал свою неспособность описать это словами. Сквозь обступающую его темную среду сверху пробивались лучи света, которые как бы съедали мрак, рассеивали его, пробивая в нем туннель. Белое сияние, отблескивающее золотом, медленно вращалось, порождая прекрасную мелодию, подобную хрустальной музыке сфер, о которой говорил Пифагор. Эту музыку нельзя сравнить ни с чем, что слышал Александр до и после этого: она была живой, сочной, яркой, наполняющей гармонией все пространство вокруг. И исходила она из центра вращающегося золотого сияния, из отверстия, показавшегося в центре сияния.

Сознание Александра устремилось к этому отверстию. Лучи света указывали ему направление. Все произошло очень быстро: отверстие как бы выдернуло его из того места, где он находился и втянуло в себя. Пройдя сквозь отверстие, он как бы родился заново. Когда впоследствии его просили рассказать, что он почувствовал в этот момент, он не мог назвать это иначе, как вторым рождением. Или даже первым, потому что в тот момент он не помнил своего первого рождения, рождения как телесного существа. Так он оказался в ином мире, столь же прекрасном, сколь и необычном.

Этот мир был чем-то похож на Землю, но он был другим. Здесь все было ярким, красивым, приятным, не вызывающим раздражения. Этот мир был похож на осуществившуюся мечту, грезу, яркое сновидение. И в то же время он был не призрачным. Он был настоящим, реальным, гораздо более реальным, чем обычный материальный мир. Потом, вернувшись назад, Александр почувствовует насколько плоским, блеклым, бесцветным, химерическим является земной мир по сравнению с тем, живым, насыщенным красками и звуками, залитым золотыми лучами, ярким, блистательным, переливающимся сочными красками и бесконечно притягательным. Александр сравнивает свое первое ощущение от этого мира с чувством человека, вышедшего на свежий воздух ясным погожим летним днем после того, как он два часа сидел в темном и душном кинотеатре, разглядывая плоскую и нереальную картинку на экране. Только ощущения его были в тысячу раз ярче. В том мире не было тяготения. Дух Александра свободно парил над преобразившейся землей в сонме прекрасных созданий, которые напомнили ему бабочек – настолько затейливыми, яркими и переливчатыми были их одеяния. В этом полете его сопровождало некое существо, показавшееся ему прекрасной девушкой, будто бы излучающее беспредельную любовь во всех ее проявлениях и оттенках. Он мог разговаривать со своей прекрасной спутницей без слов, ее мысли проникали прямо в его сознание, так что невозможно было ни скрыть, ни утаить чего-то, о чем он думал. Уловив его тревогу, спутница успокоила его, заверив, что ему здесь не надо ничего бояться, что здесь он может пользоваться абсолютной свободой, окруженный любовью и в полной безопасности. И что ему будет показано здесь много интересного, но потом он должен будет вернуться назад. И он понимал, что эти беззвучно произнесенные слова были правдой. Хотя не понимал, куда и зачем ему возвращаться из этого мира, попав в который он чувствовал себя вернувшимся домой после дальних, тяжелых и опасных странствий в чужих и враждебных краях.

Носясь в пространстве меж бело-розовых облаков в блаженном восторге, Александр увидел где-то там, над облаками, существа другого вида, похожие на пульсирующие шаровые молнии большого размера, которые издавали звуки, напомнившие ему аккорды органа или пение многоголосого хора. Пение ангелов – так позже назовет он это явление. Александр явственно ощущал, что эти звуки, изливающиеся в пространство как продолжение свечения, волнами исходившего от шарообразных существ, порождаются переполняющей их радостью и блаженством, которые они не в состоянии скрывать в себе. Вообще, как потом пытался объяснить Александр, сожалея о скудости и грубости человеческого языка, в том мире звук и цвет представляют собой одно и то же явление, которое невозможно разложить на воспринимаемое отдельно зрением или слухом, и которое можно уловить и почувствовать только отождествясь с ним.

На самом деле привычное для человеческого восприятия описание того мира как совокупности отдельных существ или объектов не предает реальности. В действительности, тот мир представляет собой цельный и неделимый объект, каждая деталь которого является частью единого целого. И сам наблюдатель плотно вплетен в ткань этого ковра, являясь тождественным каждому наблюдаемому им явлению. Когда очевидец описывает объекты того мира, испускающие сияние или издающего чарующие звуковые аккорды, это равносильно тому, что источником этого сияния и этих звуковых волн является он сам. Но как объяснить, как передать эту реальность людям, не пережившим такого опыта?

Помимо услаждающих слух звуков и пульсирующих волн света, переливающихся ярчайшими спектрами, этот мир был до краев наполнен Знанием, заключающим ответы на любые вопросы, которые только могли быть заданы. Сознание Александра жадно впитывало знания, проникавшие в него трепетными импульсами всякий раз, как в нем зарождался какой-нибудь вопрос. Это не были словесные пояснения или формулы, с которыми Александр привык иметь дело во время своего обучения и научных занятий. Это были живые, осязаемые образы, сама реальность, которую можно было видеть и непосредственно ощущать, с которой можно было отождествиться и познать ее изнутри.

Это был бесконечный океан знания, способный утолить любую жажду и не оставить безответным ни одного вопроса. Процесс восприятия Знания был вовсе не похож на обычные научные штудии, на слушание лекций или чтение научной монографии. Александр просто плыл в пространстве Знания, по волнам Знания, впитывая его, как губка. Объем Знаний, полученных им там, был настолько велик, что, вернувшись, он в течение всех последующих лет своей жизни пытался расшифровать и изложить их. Но применить эти знания здесь было гораздо труднее, чем получать их там: ограниченные возможности материального мозга препятствовали этому, а человеческий язык оказался слишком груб и примитивен для того, чтобы их сформулировать и передать. Тем не менее, Александр продолжает чувствовать себя переполненным этими знаниями и его не оставляет потребность, несмотря на все трудности и даже невозможность этого, делиться ими с другими людьми.

Тем временем, пока он плыл в океане Знаний, насыщаясь ими, некая едва ощутимая центростремительная сила влекла его к самому центру этого мира, к его средоточию, по отношению к которому весь этот мир представлялся чем-то вроде силового поля, образующегося вокруг магнита. Только в отличие от физического магнита, у этого центра был один единственный полюс. И он приближался к этому полюсу. Это было парадоксальное сочетание полной тьмы – и ослепительного сияния, беспредельной пустоты – и избыточной наполненности, нечто вроде огромного пульсара, излучающего живительные импульсы энергии, порождающие и наполняющие весь этот мир. Потом, выйдя из комы, Александр наткнулся на стихи Генри Вогана, поэта, жившего в XVII веке:

«Говорят, в Боге глубокая, но ослепительная темнота.

Именно так: эта непроницаемая темнота наполнена светом».

Эти стихи очень точно отражали то, что он ощутил там.

Александр почувствовал свою теснейшую связь с этим центром притяжения, как эмбрион в теле матери связан с ней пуповиной. И в то же время ощутил свое ничтожество, малость и несовершенство. Этот полюс, этот центр притяжения, и одновременно – источник излучаемой им огромной энергии был тем, что люди называют Богом или Божественным началом. Александр предпочитал называть его словом «Ом». Почему-то именно это слово всплыло в его сознании, когда он попытался описать это существо. Он объяснял это тем, что ни одно имя, определение или описание не способно передать сущность Божественного начала, и как его не назови, этого все равно будет недостаточно. Описывая «Ом», он говорил о нем как о существе всемогущем, всезнающем, бесконечном и полном любви.

Сколько длилось созерцание Божественного начала? Этот вопрос звучит слишком по-человечески. На него нет ответа в реалиях того мира: там нет понятия времени. Там все происходит одновременно, здесь и всегда. Но для Александра эта вечность оказалась ограниченной. В какой-то момент он почувствовал, что поток, вынесший его сюда, изменил свое направление и влечет его в обратную сторону. Смена направления не была резкой, напротив, едва заметной, но центростремительная сила сменилась центробежной. «Непроницаемая темнота, наполненная светом» оставалась позади, он вновь погрузился в поле Знания, взмыл под бело-розовые облака, услышал пение шарообразных ангелов, проплывающих в небесных высях, почувствовал себя одной из миллионов бабочек, цветным покрывалом то взмывающих под облака, то низвергающихся вниз, к сапфировым водам и изумрудным чащам блистательного мира.

Момент прохождения канала, связывающего оба мира, он даже не заметил. Это совершилось очень быстро, как бы само собой. Почувствовал только, что прекрасная музыка стихла, сменившись мерными ударами тамтамов «нижнего мира», а золотистые лучи утонули в непроглядной плотной тьме. Он вновь ощутил себя искоркой света, уроненной в плотную зловонную трясину, прорастающую переплетенными корнями, из-за которых выглядывают зловещие звериные морды… Но теперь эта тесная, холодная и темная среда не внушала ему страха: он ощущал себя частью того светлого и прекрасного мира, в который он теперь может вернуться по своему желанию. Чтобы проверить, не обманывает ли его это ощущение, он постарался припомнить мелодию, которую услышал в потоке света, изливавшегося оттуда. Сначала ничего не получалось, ему мешал звук глухих ударов, сотрясающих «нижний мир». Он уже было отчаялся, но тут откуда-то из глубин сознания всплыли чудесные картины иного мира, а вместе с ними и музыка. Как только хрустальная мелодия отозвалась в нем, он стал подниматься! Оказывается, для того, чтобы двигаться вверх, нужно всего лишь об этом подумать, припомнить картины «верхнего мира»! И он взмыл вверх, к сияющему свету, вновь преодолел тоннель, разделяющий миры, и оказался там. Он думал, что уже постиг все доступное ему Знание, но оказалось, что теперь у него было еще больше вопросов – и он жадно впитывал ответы на них.

Так он путешествовал из одного мира в другой неоднократно, то приближаясь к средоточию мира, к Божественному началу, то удаляясь от него, не ведая числа этим перемещениям, и с каждым разом они давались ему все легче, потому что теперь он имел нужные навыки и чувствовал все нюансы пути. Главное чувство, которое он ощущал, входя в соприкосновение с Началом бытия – это бесконечная, безусловная и абсолютная любовь, непередаваемая в человеческих понятиях и непостижимая для смертного. Позже он скажет, что любовь – единственный и самый важный принцип во Вселенной и единственный самый достоверный научный факт. И обнаружит, что все те, кто, как и он, побывали ТАМ во время клинической смерти, ощутили то же самое. И, к сожалению, также как и он, они не могут найти адекватного выражения этого своего ощущения на скудном, адаптированном к грубой земной реальности человеческом языке. Еще печальнее то, что вернувшиеся обратно в физический мир не могут, как правило, припомнить путь, которым они восходили в «верхний мир». Эти воспоминания и навыки блокируются материальным мозгом, который воспринимает их, и, возможно, небезосновательно, как угрозу своему телесному существованию. Поэтому он скрывает от нас этот возвышенный и гораздо более реальный нематериальный мир, прикрывая его иллюзиями и обманами материального бытия.

Мозг выступает в качестве барьера восприятия, преграды на пути истинного Знания и трансцендентного опыта. Именно поэтому опыт сообщения с иным миром приобретают чаще всего тогда, когда по той или иной причине защитный клапан отключается, перестает препятствовать видению и постижению иной реальности.

Совершая подъемы из телесного состояния в бестелесное, и опускаясь обратно в дебри телесности, Александр начал привыкать к этому и полагал, что это будет длиться бесконечно долго. Однако в очередной раз поднявшись к вратам иного мира, он обнаружил их закрытыми и его вновь охватили страх и разочарование от того, что ему суждено остаться во тьме и ужасе «нижнего мира» и вечно слышать это гулкое буханье, означающее, как он потом догадался, биение сердца. Возвращаться ему очень не хотелось, но его коллеги-врачи, перепробовав самые различные методы, наконец, сумели найти способ вернуть его к жизни.

Когда он впервые открыл глаза, память о прошлом существовании была стерта. Сохранились только переживания опыта существования в мрачной стране телесности и воспоминания о полетах в «небеса». Страх и нежелание возвращаться заставляли его беспокойно метаться по кровати и болезненно реагировать на свет, прикосновения и другие контакты с реальностью. Врачи выражали опасение, что его умственные способности не восстановятся. Однако память и восприятие реальности мало-помалу возвращались, и вскоре он пошел на поправку. Однажды утром он понял, что к нему вернулась и профессиональная память, весь объем медицинских и научных знаний, которыми он обладал до заболевания, и которые еще накануне казались утраченными.

Когда сознание и дар речи полностью восстановились, первым его побуждением было рассказать врачам о пережитом и увиденном во время семидневной «отключки», поделиться полученными знаниями и наблюдениями. Однако они не воспринимали его слова всерьез, полагая их продолжением бреда, который он действительно нес несколько дней назад. «Наверно, я и сам на их месте реагировал бы так же» – подумал он и прекратил попытки достучаться до них.

Но чем дальше, тем больше он чувствовал настоятельную потребность поделиться своим опытом с окружающими, дать людям знать о том, что наш физический мир не только не единственный, но что он является лишь бледной тенью и несовершенным отражением того истинного мира, который постоянно и вечно существует, порождаемый Началом бытия. Нематериальный мир существует, и именно он является источником истинного знания. Вопреки укоренившемуся в науке материалистическому заблуждению, отвергающему возможность сосуществования научного мировоззрения с представлениями о нематериальном мире, наука, которой Александр Эбен посвятил всю свою жизнь, вовсе не противоречит Знанию, которое он вынес из своего трансцендентного путешествия. Убедившись в этом лично, он увидел свое предназначение в том, чтобы рассказать об этом другим людям. И он постарался описать все как можно подробнее, искренно и честно в своей книге «Доказательства Рая. Реальный опыт нейрохирурга».

Доктор Эбен анализирует случившееся с ним

В книге Эбен сопоставляет свой опыт с опытом других людей, переживших клиническую смерть, и находит некоторые существенные различия. Большинство из тех, чей мозг был отключен в течение четырех критических минут по причине остановки сердца, сохраняли какие-то воспоминания и представления о своей предшествующей жизни. Они знали, кто они, помнили своих близких, переживали за них, описывали свою встречу с умершими друзьями или родственниками в ином мире, припоминали картины из своей прежней жизни, давали оценку совершенным ими поступкам. В отличие от них Александр был лишен таких воспоминаний. Его мозг был слишком поврежден, полностью отключен. Он не помнил ни кто он такой, ни своих близких, ни обстоятельств жизни. И, как он полагает, именно это полное отсутствие земного «багажа», а также необычайная длительность пребывания в полностью бессознательном состоянии, позволили ему пройти «налегке» так далеко, как это только возможно, и побывать в таких областях нематериального мира, куда редко попадал кто-нибудь из переживших околосмертный опыт.

После возвращения, перечитав горы литературы о подобных случаях, он сделал вывод, что путешествие в иной мир тем успешнее, чем больше человек отрешится от земных привязанностей, земного опыта и воспоминаний. У него это получилось в силу чрезвычайных особенностей его заболевания, буквально переформатировавшего его мозг. Единственным актом припоминания, который он ощутил, была тоска, нежелание и страх, когда ему пришлось возвращаться из иного мира туда, откуда он начал свое путешествие.

Пережитый опыт заставил его новыми глазами взглянуть на книгу Реймонда Моуди «Жизнь после жизни», которую прежде он никогда не принимал всерьез. Теперь он нашел в ней множество рассказов, с точностью совпадающих с его собственным опытом. Описания околосмертного опыта других людей, которые прежде казались ему выдумками или аффектами больного разума, теперь воспринимались как свидетельства того, что опыт, подобный его собственному, пережило множество людей, живших в разные времена и говоривших на разных языках. Такие рассказы зафиксированы еще в древнем Египте и Древней Греции, а также в странах Востока, и они практически полностью совпадают с тем, что он видел и ощутил сам – и темный туннель, и необыкновенно яркие пейзажи, и светящиеся существа, совершающие небесные песнопения. И теперь он с сочувствием и пониманием относился к попыткам своих предшественников описать неописуемое и объяснить необъяснимое, сражаясь с косностью и несовершенством языка, с непониманием окружающих.

Завершая свою книгу, Александр Эбен написал, что как ученый и врач, он обязан чтить истину и врачевать людей. И именно потому считает своей обязанностью рассказать свою историю. Чем больше проходит времени с момента описываемых событий, тем более он убеждается в том, что все происшедшее с ним было не случайно. Его путешествие за край телесного мира демонстрирует тщетность материалистической науки. Ее представление о том, что существует только материальный мир, а дух – выдумка невежественных людей, не соответствует действительности. Сознание может существовать вне материального мозга, а материальная Вселенная – всего лишь несовершенное и эфемерное отражение настоящей реальности, постичь которую можно только преодолев преграды, устанавливаемые мозгом. Пережитый Александром Эбеном околосмертный опыт является тому лучшим свидетельством.

РАЗДЕЛ II. СПОНТАННЫЕ ОТКРОВЕНИЯ

ВАСИШТХА

Древние философы, которые не имели Писания, получали Откровение непосредственно от Бога. И только те достигали блестящих результатов, кто был Им избран.

    Роджер Бэкон

Опыт околосмертных переживаний убеждает: мир шире, чем мы себе представляем. Есть материальный мир, в котором мы живем, но есть и другой, основанный на иных принципах, существующий по иным законам.

Околосмертный опыт – не единственный, и даже не основной источник сведений о том, другом мире. Вход в другой мир открывается не только через врата Смерти. Существует еще один способ проникнуть туда, еще одни врата, ведущие в иной мир. Эти врата – Откровение.

Что такое Откровение? Это когда иной мир открывается человеку сам, порой совершенно неожиданно, как это случилось с Александром Пушкиным или Буддой.

Явление Откровения сопутствовало человеку всегда, с самого начала его появления на Земле. Человек никогда не оставался в неведении относительно истинного устройства мира. «Много ли времени прошло над человеком, пока Он [Бог] не вспомнил о нем?»[6 - Коран, 76:1.] – вопрошает Коран. Именно Откровение является главным источником представлений наших предков об ином мире и Высшем существе. Это оно убедило воспринимать смерть не как конец существования, а как переход в новый модус бытия. Откровение – основа представлений о нематериальной реальности и корень всех религий.