Любовница Леонарда. Роман ужасов

– А что, неправда? – Борис смотрел на нее с гаденькой слащавой ухмылкой. – Продавай, красотуля, пока берем!

– А то ведь и передумать можем! – Серега достал из кармана бутылку водки. – Соглашайся, и сядем да обмоем сделку!

Архелия посмотрела на них с отвращением и твердо произнесла:

– Нет! За такие деньги я не продам машину. И уберите свою водку!

– Зачем кочевряжиться, красотуля? – скривился Сысоев. – К тебе люди по делу пришли, нормальные бабки предлагают, а ты хамишь!

– Пусть машина пока постоит! – отрубила Архелия и, развернувшись, направилась в дом. На ходу прибавила: – Думаю, найдутся покупатели и пощедрее вас. Я дам объявление в районной газете.

Борька и Серега, матерясь, потопали к калитке.

Но буквально через полчаса появились опять. И, как показалось девушке, были гораздо пьянее, чем в прошлый раз.

– Мы тут прикинули и решили, что можем на четверть увеличить сумму! – заявил ей Сысоев, когда она возникла на пороге. – Согласна?

– Ну, не знаю, – засомневалась Архелия. – Автомобиль, конечно, стоит намного больше, чем вы предлагаете, но, с другой стороны, ведь и правда продать его не так просто…

– Вот! Это уже деловой разговор! – обрадовался Борис, откровенно поглядывая на ее голые колени, выглядывающие из-под короткого домашнего халата.

– Так значит, вы заплатите мне на четверть больше, чем предлагали? – стала уточнять девушка, прикидывая, какая выйдет сумма, если гривны перевести в доллары.

– Заплатим, заплатим! – Сысоев обнажил свой золотой зуб в кривой ухмылке. – Веди в дом да стаканы давай!

Она не успела ничего сказать, как он плечом отстранил ее и танцующей походкой вошел в веранду. За ним, радостно потирая руки, поплелся Серега. Архелии ничего не оставалось, как зайти следом за ними.

Они и не подумали снять обувь, так, в заляпанных грязью башмаках, и прошествовали в гостиную по светлому паласу, благоухающему свежестью и чистотой.

По-барски рассевшись на диване, Борис скомандовал:

– Организуй, красотуля, какую-нибудь закусь и тащи сюда!

Девушка отправилась на кухню. Наскоро нарезала сала, домашней буженины и аккуратно разложила на тарелке. В эмалированную мисочку насыпала квашеной капусты, мелко накрошила лука и сверху полила подсолнечным маслом. Прихватив два граненных стакана и несколько кусочков хлеба, принесла закуску в гостиную.

– О, да тут жратвы на целую роту! – Сысоев вытащил из-за пояса бутылку водки и стал отвинчивать крышечку. – Только почему я не вижу третьего стакана?

– А я пить не буду, – пояснила Архелия, опускаясь в любимое отцово кресло, стоящее перед телевизором.

– Это как понимать, красотуля? – Борис взглянул на нее исподлобья. – Ты че, обидеть нас хочешь? Я в непонятках!

– Да никого я не хочу обидеть! – отмахнулась хозяйка. – Просто я водку не пью! Так что лакайте ее без меня.

– Что значит, не пью водку? – не унимался Сысоев. – К тебе люди пришли в гости, а ты выкобениваешься, строишь из себе какую-то цацу! И потом, что это за тон: «лакайте»? Мы че, культурного обхождения не заслуживаем? С нами можно, как с бичами, так, что ли?

– Не придирайся к словам! – сдерживая раздражение, проговорила девушка. – Вы, кажется, хотели выпить, ну, так пейте себе! А я не хочу!

Обиженно сопя, Борис налил себе и Бондарю. Не говоря ни слова и не чокаясь, выпил. Рукой полез в миску за капустой, захватил щепоть и отправил в золотозубый рот. Затем поискал глазами, чем можно вытереть жирные пальцы, и, не найдя ничего подходящего, потянулся к толстой книге, лежащей на краю журнального столика и вырвал страницу. Отерев пальцы, скомкал ее и небрежно бросил себе под ноги. Архелия промолчала, хотя ее так и подмывало указать нахалу на дверь.

– Так че, может, все-таки уважишь гостей? – опять начал он. – Пять капель тебе не повредит, а нам будет приятно!

– Пейте сами! – с досадой бросила девушка. – И побыстрее, пожалуйста! У меня полно дел.

– Оба-на! – с нарочитым изумлением развел руками Сысоев. – Она уже выгоняет нас! Слышь, Серый, нас, кажется, хотят выставить вон!

Бондарь, не обращая внимания на слова приятеля, самозабвенно уплетал буженину.

– Я не прогоняю! – вздохнула Архелия. – Я всего лишь сказала, что мне некогда засиживаться. Корову доить нужно…

– Так, выходит, скотина для тебя значит больше, чем два живых человека? – Борис разлил остатки водки по стаканам и с презрительной ухмылкой прибавил: – Плохо же тебя папаня воспитал! За то, видать, Бог его и наказал!

– Не трогай батьку! – крикнула девушка, не совладав с эмоциями. – Не трогай! Ты что, специально ищешь повод придраться? Пришел в чужой дом, так веди себе, как подобает! Тем более что тебя никто сюда не звал…

Сысоев демонстративно сплюнул на пол и со смешком выдавил:

– Какие мы нервные! – Затем, толкнув приятеля плечом, обратился уже к нему: – На нас кричат, как на сопливых пацанов, ты понял? Че молчишь?

– Лия – девка горячая, ей в рот палец не клади! – промямлил Сергей, не вникая в смысл слов, произнесенных Борисом.

– А кто ей собирается в рот палец класть? – заржал тот. – Для это есть кое-что другое! Верно, красотуля?

Лицо Архелии вмиг залил румянец стыда и гнева. Она вскочила, как ужаленная, и, резко указав рукой на дверь, заверещала:

– Ах ты, козел паршивый! Вон отсюда!

Сысоев рывком опрокинул журнальный столик – стаканы и закуска разлетелись по всей комнате – и взревел:

– Ты назвала меня козлом?! Ах ты, ковырялка вшивая!

Девушка не успела сделать и шагу, как он подлетел к ней и наотмашь ударил ладонью по лицу. Она не устояла на ногах, упала и растянулась на полу.

– Я тебя за козла на куски разорву! – Борис не дал Архелии подняться. Сгреб ее за грудки, оторвал от пола и тут же нанес новый удар.

– Отпусти ее! Отпусти, братан! – Сергей попытался поймать разбушевавшегося приятеля за руку, но получил тычок в солнечное сплетение и, охнув, переломился пополам.

– Знаешь, что с тобой сделали бы на «зоне» за такие слова? – вопил Сысоев, брызгая слюной и дико тараща зенки. – Знаешь?! Сейчас увидишь! Я тебе покажу!

Он бросил девушку поперек дивана, развернул к себе спиной, ударил кулаком между лопаток и рывком сдернул с нее халат, разорвав на два куска.

– Братан! – закричал Бондарь, все еще держась за живот. – Не трогай ее! Она мне нравится! Я жениться на ней хочу!

– Не бойся, никто на нее не посягает! – прохрипел Борис, падая на колени и стягивая свои узкие штаны. – Я всего лишь собираюсь опустить эту сучку! А куда опускают, ты прекрасно знаешь!

Он обхватил ослабевшее тело руками за талию, прильнул к нему чреслами и резко подался вперед. Архелия громко вскрикнула, дернулась и сразу обмякла, потеряв сознание от ужаса.

Когда она пришла в себя, то ни Сысоева, ни Сереги рядом уже не увидела.

В гостиной жутко воняло водкой, коромыслом стоял сигаретный дым, весь палас был усеян жирными ленточками квашеной капусты и осколками битой посуды.