Пересвет. Инок-Богатырь против Мамая

– Вот что, други, – сказал Пересвет, – пошарьте по деревне еще раз, во все погреба загляните, на все чердаки. Все съестное складывайте в мешки, не брезгуйте и сухарями. Я проедусь по лугам и перелескам вокруг села, поищу копны заготовленного на зиму сена. Не могли же здешние селяне и все сено за собой уволочь. Со мной поедут Пустовит и Ярец, поскольку у них кони самые резвые.

Выполняя повеление Пересвета, дружинники привязали своих лошадей к деревянной изгороди и рассыпались по всей деревне.

Пересвет, вскочив на своего гнедого скакуна, выехал за околицу, направившись к лесной опушке. От него не отставали гридни Пустовит и Ярец, знавшие Пересвета с детских лет, так как оба выросли на одной улице вместе с ним. Пустовит ехал на длинногривой соловой кобыле, укрытой красной попоной. Ярец крепко сидел на темно-рыжем поджаром коне степной породы, который грыз удила, порываясь перейти в галоп.

Увидев след от санных полозьев на рыхлом подталом снегу, Пересвет направил своего коня по этому следу. Кто-то из жителей Логдау совсем недавно ездил за сеном в лес, сообразил Пересвет. Значит, в лесу должны быть скирды с заготовленным сеном.

В лесу стояла глубокая тишина.

Черные стволы древних осин, бурые ветвистые буки, белоствольные корявые березы, редкие стройные ели стояли по склонам низких холмов то густо, то редко. Санный след тянулся по низине среди колючих кустов и молодых вязов, минуя упавшие деревья и непролазную чащобу. Оказавшись на лесной поляне, Пересвет свесился с седла, разглядывая следы ног на снегу, пучки сухого сена, разбросанные тут и там. В центре поляны явственно виднелись круги от недавно стоявших здесь стогов.

– Крестьяне из Логдау орудовали тут недавно, – проговорил Пустовит, не отстававший от Пересвета ни на шаг. – Дело ясное! Сгрузили сено на сани и увезли в глубь леса. Вон куда санный след тянется! – Пустовит указал рукой на черные ольховые дебри и мрачный густой осинник.

– Не могли они далече сено увезти, – заметил Ярец, похлопывая по шее своего горячего скакуна. – В лесу дорог нет, и времени на это тоже явно не было. Ведь наше войско нагрянуло в эти края нежданно-негаданно!

– Ладно, братцы, пошарим в том осиннике и за ним, – сказал Пересвет, – может, и будет нам удача.

Три всадника углубились в Черный лес, так в Пруссии называлась густая чаща из осин, кленов и ольхи, где не то что конному, но и пешему пробраться было весьма непросто. Местные жители, прятавшие в лесу свое сено, пробирались по Черному лесу со своими лошадьми и гружеными санями по еле заметной тропе, заботливо очищенной от упавших полусгнивших деревьев. Это было сразу видно. Кто-то из местных крестьян хорошо знал эти лесистые места.

Сено было обнаружено в укромной лощине на краю болота, заросшего густым, шелестящим на ветру тростником высотой в человеческий рост. Два небольших стога стояли под высокой липой, заботливо укрытые сухими ветками.

– Я же говорил, что не могли местные селяне далече сено спрятать, – торжествующе обронил Ярец, с громким хрустом переломив длинную ветку липы, ткнувшуюся ему прямо в лицо. – Видите, я был прав!

Ярец придержал коня, оглянувшись на Пересвета и Пустовита, ехавших следом за ним.

Пересвет не успел открыть рот, чтобы похвалить гридня, разглядевшего в буреломе две копны сена, как вдруг в воздухе что-то просвистело. Ярец резко вздрогнул и боком стал валиться с седла. На его молодом румяном лице застыло выражение растерянности и боли. Его шея была пробита навылет стрелой из арбалета. Упавший на снег Ярец еще корчился в предсмертных судорогах, а уже другая арбалетная стрела поразила Пустовита, вонзившись ему в глаз почти по самое оперение. Пустовит умер почти мгновенно, еще сидя в седле.

Пересвет быстрым движением выдернул из чехла щит и надел его на левую руку. В следующий миг в верхний край щита с коротким глухим стуком вонзились две арбалетные стрелы. Невидимый, неведомый враг сидел в засаде где-то совсем рядом. Прикрываясь щитом, Пересвет вгляделся цепким взором в тростниковые заросли, ибо стрелы прилетели именно оттуда. Над лохматыми метелками тростника показались металлические блестящие шлемы, круглые, с широкими полями и горшкообразные с узкими прорезями для глаз. Различил Пересвет и длинные копья с узкими треугольными флажками, закрепленными на древке чуть пониже железного острия. Флажки были белого цвета с черными крестами.

«Немцы! – мелькнуло в голове у Пересвета. – Не иначе дозорный отряд!»

Догадка Пересвета подтвердилась уже через минуту. На заснеженную поляну из тростниковых зарослей с шумом и треском выехали пятеро конных тевтонцев в железных латах с ног до головы, в белых плащах с черными крестами. Следом за конными рыцарями на узкую луговину из тростниковых дебрей выбежали полтора десятка пеших кнехтов, которые мигом рассыпались широкой цепью вокруг Пересвета, отрезав ему пути к отступлению. Судя по тому, что немцы опустили заряженные арбалеты, было ясно, что они намерены взять русича в плен. Однако сдаваться без боя Пересвет не собирался. Выхватив меч из ножен, он погнал своего коня прямиком на рыцаря в рогатом шлеме, вороной жеребец под которым был защищен железным налобником и нагрудником. Рыцарь направил свое тяжелое копье в грудь нападающему Пересвету, но тот ловким ударом меча отрубил у копья острый железный наконечник. Тевтонец отшвырнул ставшее бесполезным древко копья и обнажил свой длинный меч.

Четверо прочих рыцарей отъехали в сторону, уступая место для поединка между своим соратником в рогатом шлеме и русским витязем.

Два мощных коня сошлись грудь в грудь, повинуясь воле своих седоков, которые, привстав на стременах, яростно наносили удары мечами друг другу. Два клинка, сталкиваясь, звенели и лязгали. Если немец в рогатом шлеме не успевал отразить удар клинка Пересвета своим длинным мечом, тогда он умело прикрывался треугольным щитом, на белом поле которого грозно раскинул крылья черный орел с изогнутым клювом. Так же действовал и Пересвет, используя как защиту свой красный овальный щит с заостренным нижним краем.

Кружась на месте, два жеребца раскидывали копытами рыхлый снег, под которым виднелась желтая сухая прошлогодняя трава вперемешку с опавшими бурыми листьями.

Немец оказался на редкость опытным рубакой. Пересвету никак не удавалось подловить его на какой-нибудь оплошности. Ни рубящие, ни колющие удары не причиняли немцу вреда, хотя Пересвет вкладывал в них всю свою силу, стараясь молниеносно переходить от защиты к нападению. На немце было более тяжелое вооружение, и Пересвет ожидал, что его противник не сможет долго быть стремительным в движениях. Однако рыцарь в рогатом шлеме оказался еще и на удивление выносливым. Он одинаково расторопно успевал отражать удары Пересвета, разворачивать своего коня для нужного угла атаки и орудовать своим мечом.

И все же удача улыбнулась Пересвету.

Во время очередного замаха меч рыцаря зацепился за толстый древесный сук и вылетел у него из руки. Пересвет моментально воспользовался этим, рубанув немца по шлему и по правому плечу. Вдобавок Пересвет ударил мечом наотмашь рыцарского коня по голове. Жеребец так резко осел на задние ноги, что рыцарь в рогатом шлеме, потеряв равновесие, вывалился из седла, запутавшись одной ногой в стремени.

Издав торжествующий возглас, Пересвет повернул коня к лесу, намереваясь прорваться из окружения силой. У него на пути выросли сразу трое кнехтов с дротиками и небольшими круглыми щитами в руках. Одного из кнехтов Пересвет сбил с ног конем, другого рубанул мечом так, что рассек круглый тарелкообразный шлем на его голове. Оглушенный немец, как сноп, повалился на снег. Третий кнехт метнул дротик в Пересвета, но копье угодило в щит. Свесившись с седла, Пересвет успел достать мечом и третьего из кнехтов, ранив его в руку пониже локтя.

До спасительной чащи было совсем близко, когда жеребец под Пересветом с хрипением свалился на бок, запнувшись передними копытами за торчащую из-под снега корягу. Оказавшись на земле, Пересвет не выронил меч из руки. Он стремительно вскочил на ноги и первым бросился на кнехтов, которые со всех ног мчались на него, продираясь сквозь кусты и перескакивая через упавшие древесные стволы.

Немцы вновь взяли Пересвета в кольцо, отогнав от него коня, который без всяких повреждений поднялся с земли. Пересвет очень скоро понял всю безнадежность своего положения. Ему было очень непросто сражаться с наседающими врагами среди деревьев, кустов и переплетений свисавших сверху древесных ветвей. У Пересвета не было никакой возможности ни размахнуться мечом, ни толком отразить им удар топора или дротика. Немцев же было слишком много против него одного. Навалившись скопом на храброго русича, кнехты повалили его наземь и связали ему руки за спиной ремнями от колчана.

Когда связанного Пересвета с разбитым в кровь лицом кнехты поставили на ноги, то взглянуть на пленника пришли пятеро спешенных тевтонских рыцарей. Все они были без шлемов, поэтому Пересвет хорошо разглядел их надменные лица.

Тевтонцы негромко о чем-то переговаривались между собой на немецком языке. Пересвету довелось в прошлом дважды побывать в Смоленске, где он видел купцов из Германии, поэтому услышать немецкую речь не стало для него в диковинку. Рыцари, все пятеро, были довольно молоды. Все они были длинноволосы и безбороды, кроме одного, имевшего небольшую светло-русую бороду и усы. Бородатый рыцарь держал в руках рогатый шлем. Этого рыцаря Пересвет рассматривал особенно пристально, ведь это с ним ему пришлось скрестить меч несколько минут назад.

Неожиданно бородатый тевтонец обратился к Пересвету на ломаном русском:

– Ты храбрый воин, русич. Как твое имя?

– Не скажу, – коротко бросил Пересвет, глядя рыцарю в глаза.

– Что ж, дело твое, – пожал плечами бородач в белом плаще с черными крестами. – Ты поедешь с нами, удалец.

Бородатый рыцарь сделал знак рукой двум кнехтам, застывшим за спиной у Пересвета, те схватили пленника за руки с двух сторон и потащили его к коню. Прежде чем посадить связанного Пересвета на его же коня, немецкие пешцы сняли с него шлем, плащ и кожаные перчатки. Кто-то из кнехтов сдернул с пленника пояс с кинжалом. Меч Пересвета вместе с ножнами взял себе бородатый тевтонец.

* * *

Стан тевтонцев находился в лесу всего в нескольких верстах от деревни Логдау. Помимо рыцарей и кнехтов в этом становище было немало крестьян из окрестных сел и хуторов. Оказавшись во вражеском лагере, Пересвет изумился тому, насколько быстро и скрытно тевтонцы сумели собрать в кулак свои силы, сосредоточившись для удара буквально под боком у литовского войска.

Связанного Пересвета все те же двое кнехтов бесцеремонно стащили с коня и повели куда-то по лагерю, повинуясь властному жесту бородатого тевтонца в рогатом шлеме. Этот рыцарь шагал впереди и негромко насвистывал какую-то мелодию.

Озиравшийся по сторонам Пересвет то и дело спотыкался на ровном месте, поэтому двум идущим за ним кнехтам приходилось всякий раз придерживать его за локоть. Наконец взору Пересвета предстал большой темно-красный шатер с золотыми узорами в виде треугольных щитов, с длинной золотой бахромой и пурпурными занавесками на входе. Перед шатром на плотно утрамбованном снегу стояли на страже два воина в латах, с копьями в руках и с мечами при бедре. Тут же прохаживался взад-вперед военачальник в роскошном панцире с золоченым гербом на груди, в легком шлеме без забрала. Плечи военачальника были укрыты длинным белым плащом с черными крестами. На красивом румяном лице молодого военачальника были написаны безразличие и скука. Однако это прекрасное безусое лицо вмиг оживилось при виде тевтонца в рогатом шлеме и троих его спутников.

Красивый военачальник и рыцарь в рогатом шлеме заговорили друг с другом как давние закадычные приятели. Вслушиваясь в их разговор, Пересвет, хотя и не владевший немецким языком, все же уловил, что тевтонец в рогатом шлеме называет красивого военачальника «брат Ансельм», а тот в свою очередь называет своего собеседника «брат Ульрих». Во время этой короткой и весьма оживленной беседы брат Ульрих раза два сделал кивок в сторону связанного Пересвета, перед этим сняв с головы свой рогатый шлем. Брат Ансельм, дружелюбно улыбаясь, посторонился, пропуская брата Ульриха в шатер. То же самое сделали два рослых стражника, раздавшись в стороны перед бородатым тевтонцем, который уверенно направился к пурпурным занавескам, держа в руках рогатый шлем. Скрывшийся в шатре брат Ульрих пробыл там недолго. Минуты через две он показался между пурпурными занавесками, повелев двум своим кнехтам тащить пленника в шатер.

Внутри шатер был разделен плотной занавесью на два помещения. Пересвет не успел толком оглядеть самое большое из них, куда его завели, как из-за колыхнувшегося полога вышел статный плечистый немец в длинном туникообразном одеянии из грубой серой ткани, с серебряной цепью на шее, на которой висел большой золотой крест. Представший перед Пересветом незнакомец имел густую длинную бороду, его пышные светлые волосы вились мелкими кудрями, живописно обрамляя его суровое лицо с крупным прямым носом, большими голубыми глазами и низко нависавшими бровями. Благодаря усам, бороде и глубоким морщинам на лбу и возле носа в лице этого незнакомца проступало что-то монашеское и аскетичное.

Брат Ульрих, стоявший сбоку от Пересвета, что-то произнес по-немецки, обращаясь к статному голубоглазому бородачу в грубой рясе с нескрываемым почтением. После чего он грубо ткнул Пересвета в бок, прошептав ему по-русски:

– Это Винрих фон Книпроде, великий магистр Тевтонского ордена. Опусти глаза, наглец, и поклонись ему!

Пересвет раздраженно дернул плечом, словно отгоняя от себя надоедливую муху.

«Вот еще, была нужда спину гнуть! – сердито подумал он. – Я в слуги к магистру не нанимался!»

Полагая, что сразу после допроса немцы его повесят или заколют копьями, Пересвет решил держаться перед врагами бесстрашно и с достоинством. И уж конечно, он не собирался вымаливать у тевтонцев пощаду, склоняя перед ними голову или становясь на колени. Движимый любопытством Пересвет разглядывал великого магистра, удивляясь его неброской скромной одежде, длинным волосам и бороде, благодаря которым этот могущественный повелитель крестоносцев смахивал на священника. Пересвет был наслышан от Корибута Ольгердовича и его приближенных о Винрихе фон Книпроде, объявившем крестовый поход против Литвы и собиравшем под знаменами Тевтонского ордена рыцарей и добровольцев из простонародья со всей Европы. Винриха фон Книпроде люто ненавидели Ольгерд и Кейстут. Они воевали с ним много лет, но никак не могли победить его или заманить в ловушку. Пересвет мысленно поблагодарил судьбу-злодейку, что та позволила ему перед смертью увидеть воочию самого главного врага литовцев и жемайтов.

Глава восьмая

Битва на реке Рудаве

Корибут Ольгердович и гридничий Ердень выслушали Пересвета, внимательно глядя ему в лицо. То, что им поведал Пересвет, побывавший в плену у крестоносцев, как-то не укладывалось у них в голове. Со слов Пересвета выходило, что сам Винрих фон Книпроде отпустил его на все четыре стороны, предварительно задав ему несколько вопросов о литовском войске и не получив на них ответы.

– Что именно пытался вызнать у тебя магистр? – спросил Корибут Ольгердович, сверля Пересвета пытливым взглядом.

Пересвет почесал в затылке, припоминая, потом ответил, не пряча глаз:

– Перво-наперво магистр хотел узнать численность всего Ольгердова войска, а также имена всех литовских воевод и русских князей, пришедших к Рудавскому замку под знаменами Ольгерда. Помимо этого магистр выспрашивал у меня сведения о Кейстуте и его жемайтийской рати. Ладит ли Кейстут с Ольгердом? Кого из сыновей Кейстут взял с собой в этот поход? Велика ли дружина у Кейстута? Ну и всякое такое…