Искушение

– А к нам не хотите попробовать? Официанткой? Ребята зарабатывают неплохо. – Он подозвал невысокого худощавого парня, – Богдан, сколько у тебя в месяц выходит?

– Тысяч… пятьдесят, Андрей Иваныч.

– Ну… не прибедняйся…

– Иногда побольше, – согласился парень довольно.

Фотограф, колдовавший что-то на компьютере, развернул экран к Андрею Ивановичу:

– Как вам вот это?!

Катя мельком увидела себя крупным планом в черно-белом изображении, но смотреть не стала, а отступила на шаг, чтобы не мешать.

– Да, неплохо, – серьезно одобрил директор.

– Что вы, Андрей! Она очень интересная! Это просто удача! – фотограф смотрел на Андрея Ивановича недовольно, будто тот был в чем-то виноват. – Я думал, она у вас работает!

Андрей Иваныч взял Катю под руку и, чуть отойдя в сторону, заговорил негромко:

– Катя, на испытательный срок могу предложить оклад в сорок пять тысяч. Это очень хорошо для начала. Оставьте ваши координаты, вот мои. – Он подал визитку.

В это время откуда-то сбоку, из-за резной деревянной перегородки со старинными деревенскими кувшинами, связками лука и сухой кукурузы показалась Настя. Щеки ее были красные, шла решительно, но оказавшись в зале, не знала, куда дальше. Она всем своим недовольным видом показывала, что ищет выход и тут увидела Катю в окружении людей. Не так уже решительно шагнула к ней. Катя обрадовалась:

– Возьмите мою сестру, это моя сестра… Андрей Иванович!

Фотограф, пока она говорила фразу, сделал еще несколько снимков с близкого расстояния.

Андрей Иваныч посмотрел на Настю, поздоровался и опять повернулся к Кате. Дружески тронул ее локоть:

– Это может быть, но дело вот в чем… Стешин, – он кивнул на фотографа, – хочет сделать вас лицом ресторана. Подумайте! Позвоните, в любом случае!

– Спасибо, я подумаю, спасибо… – Катя вышла следом за Настей.

Они шли по людной Тверской. Настя громко и возмущенно рассказывала, она провалила и это собеседование.

– Все уже вроде, сервировку стола ответила, состав блюд она мне простила, ресторан же грузинский, всё, разговариваем нормально, я даже ей анекдот рассказала…

– Какой? – с испугом спросила Катя.

– Ну там, про Гиви… да нет, хороший анекдот, про Гиви и блондинку, я про себя, пошутить хотела! И вдруг – вы нам не подходите! Я ей в лоб – почему?! А она так: «Вы, говорит, девушка очень миловидная, но вульгарная, простите за прямоту!» Слушай, что это значит? – Настя остановилась и посмотрела на Катю. – Нет, я вообще-то понимаю, но все-таки? Вульгарная – это что?

– Простоватая… – смягчила Катя.

– Понятно, – Настя сокрушенно закусила губку… – А ты что там делала?

Катя рассказала. Настя смотрела на нее с подозрением, потом тряхнула головой:

– Ну ваще!!! Иди, чего думать! Сорок пять штук?! Это они по-богатому тебе! Да чаевые еще!

Вышли на Пушкинскую площадь. Близился час пик, пестрый, не сильно веселый московский народ тек в метро. Девчонки остановились, не зная, куда податься, Настя крутила головой:

– Я с голоду подыхаю, пойдем крошку-картошку хоть купим? Или, может, завалимся в какое-нибудь кафе, у меня уже эти пирожки Сапаровы из ушей торчат… не хочу больше на вокзал!

– Надо попробовать в общежитие, объявлений полно! – Согласилась Катя.

Телефон зазвонил.

– О, смотри, Сапар! – рассмеялась Настя, показывая телефон. – Как будто слышал! Здорово, друг! Что делаешь? А? Ну-ну… ну, круто! Слушай, сейчас Катьки нет, она на собеседовании… я тебе попозже перезвоню, ладно? Давай!

Она выключила телефон.

– Та-ак, в гости зовет, праздник, говорит, маленький будет, с сестрой мине хошет познакомисся, – Настя похоже передразнивала Сапара, – вот ослик наш… ну, что?

– Нет, неудобно! – тряхнула головой Катя.

– Да чего тут?! Ночевать, говорит, останетесь! Там можно!

Катя настороженно смотрела:

– Нет, Насть, надо отказаться.

– Отказаться можно, только где сегодня спать будем? На вокзале?

– Надо найти недорогую гостиницу…

– У тебя сколько денег осталось?

– Шестнадцать.

– И у меня девять… тут на одних метро, да троллейбусах кучу денег прокатаешь, а ты – гостиница! – Давай съездим, посмотрим, он же говорит, с сестрой хочет познакомить, значит, все нормально, если что – уедем! Полчаса, говорит, на электричке.

Большая семья таджиков – близкие и дальние родственники – снимали старый домик в Подмосковье. Домик был изрядно покосившийся, приземистый, с пристройками и, видно, только благодаря этому не падал. Весь огород занимали три самодельные теплицы из пленки. Дорожки были аккуратно выложены камнями и битым кирпичом. Две девушки колотили толстые одеяла, развешанные на заборе.

Заправляла всем старшая сестра Сапара Гульнара, улыбчивая и смешливая тетка в шелковом малиновом халате, из-под которого видны были ярко-желтые шальвары. Толстая, но быстрая и ловкая и в словах и движениях. Потолки в доме низкие, натоплено тепло, в большой комнате мебели не было, ковры на полу, подушки. Девочки вошли, осматриваясь. В углу на подушках сидел пожилой мужчина, в толстом таджикском халате и тюбетейке. Сапар познакомил со всеми, большинство были одеты обычно, в джинсы, спортивные трико и майки.

– Ай, красависы! – пела Гульнара, рассматривая девчонок, а Настю даже ощупала за бока и плечи, скривившись на ее худобу, и ласково погладила по щеке. – Руськи красависы! Ходите-ходите… руки мойте? Что хотите-е-е? А-а, это у нас на улиса ходить над-да!

Она что-то сказала по-таджикски маленькому мальчику, тот, быстро оглядываясь смышлеными глазками, повел их к туалету за домом. Открыл дверь, и когда Настя зашла, приник к щели. Катя позвала его, присела:

– Тебя как зовут? – Катя хотела обнять, но черноглазенький, стриженый налысо мальчишка не дался. Молча на нее смотрел, потом быстро побежал в дом. Тапочек слетел, он затормозил, вернулся, не сразу его надел и, надевая на ходу, скрылся в проеме двери. Громко о чем-то заговорил там. Мальчишка был совсем, как Андрюшка, постарше только. Через минуту, он уже тащил за руку Сапара и что-то быстро лопотал.

Сапар подошел, улыбаясь:

– Переводчика привел! – кивнул на мальчика.

Они долго ужинали. Все сидели за большим дастарханом, накрытом на ковре. Женщины и дети – у дверей.

– Мы – женщины – обычно там кюшаем, – широко улыбаясь, объясняла Гульнара, показывая на кухню, – гости когда, все тут, – она опустила ладони на ковер и счастливо засмеялась. – А когда Таджкстан дома ходим… дома только кухня сидим, все приготовим мужчинам и сюда не заходим! Они все сами в кухня берут и сюда кладут. Тут кюшают! – И она опять засмеялась, радуясь, как ловко она все объяснила.