Я криминальный репортер. Криминальные очерки и репортажи разных лет

– А вы? Вы?

– За драку…

– Я – за деньги.

– Я тоже за отказ от хозработ…

– А что, такие уж они тяжелые, эти хозработы, раз уже второй из вас от них отказывается?

– Да не в этом дело. Они просто хотели заставить, чтобы я унижался, мёл…

Парень замолкает, видно, больше не собираясь говорить лишнего, когда тут собралось полкамеры народу, да и остальные не склонны откровенничать: кто-то даже делает вид, что не понимает, за что попал в ШИЗО. Тут, конечно, ничего не разберешь лихим кавалерийским наскоком – у осужденных в зоне свои особые взаимоотношения, в которые постороннего не запустят – и поэтому, уже видно, дальше этого разговор не пойдет. Конечно, в этой колонии проще: отбывают срок только осужденные по первому разу, нет силы рецидивистов, «воров в законе», но все же у жизни за колючей проволокой очень много специфичного, скрытого от постороннего глаза – и в нее не войдешь так быстро, как вошли мы через зарешеченные двери в зону…

Вот почему все журналистские силы обрушиваются на подполковника В. В. Лузана – Владимир Владимирович на этой работе 32 года, ему есть что рассказать. Тем более что от прямых вопросов он не уходит.

– Правда, что обстановка в колониях сегодня сродни «дедовщине» в армейской среде?

– Явления, подобного «дедовщине», в нашем учреждении нет. И поверьте, что если среди осужденных кто и в «авторитете», то уж не за длительность срока отбывания здесь, а совсем за другие качества.

– А в азартные игры они играют?

– Мы не даем. В нашей колонии не водится азартных игр, нет пьянства, наркомании, токсикомании, педерастии…

– А вы уверены, что все это не делается в тайне от администрации?

Вопросы, вопросы…

Возле автобуса идут последние приготовления к отъезду, договаривают недоговоренное, два майора дружно возмущены нашумевшей огоньковской статьей:

– Если в какой колонии позволили «беспредел», то в этом целиком вина администрации. Разве можно было допускать, чтобы «паханы» по углам группировались!

Я слушаю и прощаюсь. Можно подумать, что у них самих в ИТК тишь и гладь…

5.

Уже на обратном пути в Уфу, когда автобус мчал по темной дороге мимо голых полей со стогами сена, глупый мотивчик, услышанный чуть не в детстве, вертелся в голове:

– Вернулся я из лагеря домой.
Встретился с детишками, с женой…

Что мы знаем о тех, кому еще предстоит вернуться? Какие процессы происходят с ними в ИТК, с какими надеждами и думами они возвращаются из подобных учреждений, которые – как метко подметил один из наших собеседников – являются своеобразным, хоть и искаженным срезом общества…

Открытый разговор о местах лишения свободы и о людях, отбывающих здесь, в последнее время вскрыл массу накопившихся проблем – от экономики колоний до морального климата в них. Готовы ли мы к такому откровенному разговору, которого требует время?

Мне думается, что пока не очень – это чувствуется и в некоторой осторожности, с которой нас встречает МВД БАССР, да и мы, журналисты – что греха таить – не все настроились на обстоятельный разговор: даже в этой поездке кто-то торопился «галопом по европам» обежать зону, чтобы успеть в Уфу к вечерней телепередаче.