Игры со смертью

– Да. – Петр пристально вгляделся в его лицо. – Постой, постой. А ведь верно. Он был очень похож на… Ты хочешь сказать, что…?

Паромов опустил голову: – Он сам меня нашел. Раненый в обе ноги Мандур не мог ни обороняться, ни уйти, но как истинный патриот своей Родины хотел до конца исполнить свой долг. – Слава достал что-то из кармана, и протянул Бочкареву. – Вот, он просил передать это тебе.

Петр развернул клочок измятой бумажки на котором не ровным подчерком было выведено всего три слова «Храни Вас Аллах.».

– А также он еще просил передать тебе и вот это. – Паромов сделал шаг в сторону, и в кабинет вошла девушка.

– Софи!!!

Говорят, что, когда на земле встречаются два любящих сердца в небе, загорается радуга именно её, сейчас видели все, кто находился в этом кабинете.

КОНЕЦ.

СОМАЛИ

– Привет, что случилось? – с порога спросил Морозов, буквально врываясь в квартиру Паромова.

– Здравствуй. Чай, кофе? – на правах хозяина поинтересовался тот.

– Чай. Так в чем собственно дело? Зачем меня вызвали телеграммой со службы, и почему сюда, к тебе в квартиру, а не в министерство?

– Проходи в комнату, отдышись, успокойся, сейчас я принесу твой чай, и тогда мы, не спеша обо всем поговорим.

Покачивающейся походкой моряка Морозов прошел в указанную дверь, и остановился. На диване сидел Громов, и с приветливой улыбкой глядел на него поверх модного журнала, а напротив, в кресле расположился сухощавый мужчина на вид лет 50 – 55 с редкими, русыми волосами, в тяжелых, роговых очках с удивительно толстыми линзами. Он с любопытством наблюдал за вошедшим, а его жесткие, на вид, усы-щетка, растянулись в улыбке.

– Привет, Саша. – Поднялся ему на встречу Громов. – Спасибо, что прилетел. Вас познакомить?

Морозов еще внимательнее всмотрелся в человека, и когда тот встал память тотчас же высветила ему рыбацкий баркас, раненый, поездка в Херсонес.

– А мы, кажется, уже знакомы. – не уверенно сказал Александр протягивая мужчине руку. – Если я не ошибаюсь …

– Совершенно верно. Твой тезка, и должник Александр Александров. Можно просто Сан Саныч. Так короче.

Они пожали друг другу руки, и Саша отметил про себя что у него сухая, твердая ладонь.

– А вот и напитки. – вошел в комнату Вячеслав, неся на подносе четыре чашки. – Нам с Санычем кофе, ну а остальным чай. Кстати, вы уже познакомились?

Морозов вопросительно посмотрел на друзей: – Что-то случилось? – и перевел взгляд на Александрова.

– Совершенно верно, Александр Михайлович, – едва заметно кивнул Сан Саныч. – Ваши друзья также знакомы со мной, но сейчас не время для долгих объяснений. Они Вам потом сами все расскажут. Я хотел бы поговорить о другом. – Он взял со стола чашку, и не торопясь сделал небольшой глоток. – Вашему другу нужна помощь.

– Кому? – брови Морозова сошлись над переносицей, а лицо приняло решительное выражение.

– Речь идет о Бочкареве. – Будничным тоном уточнил Громов.

– Вы правы, Сергей Геннадьевич, именно о нем.

– Что с ним? – Паромов так и остался стоять посреди комнаты с пустым подносом в руках.

– Тяжелая болезнь которая может погубить вашу группу.

– Так это, наверное, скорее к Сергею, чем к нам. – Выразительно кивнул в сторону Громова Александр. – Он у нас медик.

– Для лечения этого заболевания нужны не столько лекарства, сколько ваша моральная помощь.

– Он сейчас в больнице? – Морозов поднялся с кресла. – Я готов ехать немедленно.

– Нет, Петр живет, работает у себя в родном городе.

– Он алкоголик, Саша. – тихо, но жестко сказал Громов глядя Морозову в лицо, и в квартире повисла тяжелая пауза.

– И что же теперь делать? – растерянно поглядели друг на друга Вячеслав с Александром.

– Чтобы решить эту проблему мы здесь и собрались. – Закуривая сказал Александров. – Я предлагаю поступить следующим образом…

Петр выключил станок, и принялся доставать из «патрона» готовую деталь. Отработанные до автоматизма движения были четкими, и быстрыми. Взглянув на часы, висящие над дверями кабинета начальника цеха, он отметил, что до конца смены осталось всего двадцать минут. Быстро собрав, разложенный на верстаке инструмент в тумбочку, и смахнув щеткой стружку со станка, Петр поспешил к умывальнику. Без трех минут пять он уже стоял перед еще закрытыми дверями проходной в колышущейся от нетерпения толпе рабочих. Они грязно подшучивали друг над другом, ругали всех и вся, начиная от собственных детей, и заканчивая теми, кого видели лишь по телевизору, и строили планы на выходные. Несмотря на то, что у проходной стояло больше тысячи человек они, за редким исключением, были практически одинаковы. Напиться, до потери памяти водки, напомнить семье кто в доме хозяин, и либо завалиться спать, либо махнуть на рыбалку. Конец выходных каждый проводил по-своему чем потом и делились в курилках. Петр не был исключением. Ему тоже хотелось вырваться за территорию завода, зайти в какое-нибудь дешевое, питейное заведение, и как говорят в народе – расслабиться. В отличии от большинства он не спешил домой. С Софи они расстались полгода назад. Ей надоели его бесконечные пьянки, скандалы и приводы в милицию, и она уехала в другой город где Романов снял ей квартиру, и устроил на работу. Оставшись вдвоем с матерью Петр весь свой пьяный гнев обрушивал на неё. Пенсионерка терпеливо сносила унижения и оскорбления от своего непутевого сына, и лишь когда он засыпал беззвучно плакала в своей комнате.

Электронное табло отсчитывало последние секунды. Толпа напряглась, и как только цифры округлились рванула в распахнувшиеся ворота. Конец рабочего дня как на этом заводе, так и на всех остальных, подобен штурму Зимнего дворца в октябре 1917 года. Как тогда, так и сейчас толпа озлобленных рабочих бросается на ворота чтобы, как им кажется, обрести свободу. Оказавшись по ту сторону заводских стен Бочкарев двинулся по своему привычному маршруту. В первую очередь нужно зайти в магазин и купить бутылку дешевого вина, а потом заглянуть в пив бар. Наверняка там его уже поджидают два закадычных дружка Васька и Федька. Вытащив из кармана пачку «Примы», он остановился чтобы прикурить, но отечественные спички никак не хотели загораться. Матерно ругаясь Петр уже извел добрых полкоробка как вдруг перед кончиком сигареты вспыхнула дорогая, бензиновая зажигалка.

– Спасибо, а то от этих спичек ничего кроме дыма не добьешься. – Поблагодарил он, и взглянул на своего «спасителя». Перед ним стоял морской офицер. Полюбовавшись на его черный, с переливающимися на солнце золотыми погонами, мундир, на колышущийся у правой ноги кортик, и на наградные колодки токарь хотел было идти дальше, но что-то до боли знакомое в этом моряке заставило его остановиться.

– В гости к кому приехал или как? – По привычке на «ты» спросил Петр.

– К другу одному. Два года не виделись. – Вдохнув полной грудью весенний воздух широко улыбнулся офицер.

– Понимаю, сам служил. – Со знанием дела кивнул Петр. – Где живет знаешь?

– Конечно. – Моряк подставил лицо теплому солнцу, и блаженно зажмурился. – Хорошо тут у вас. Тихо. Как у меня на родине.

Бочкарев внимательнее присмотрелся к этому человеку, и вдруг в его затуманенном мозгу всплыли кое-какие воспоминания.

– Постой, постой. – прищурился Петр. – Уж не Сашей ли тебя зовут?

– Узнал наконец, Петр Васильевич. – Искренне обрадовался моряк. – А то я уж к тебе и так и эдак, а ты смотришь на меня как баран на новые ворота. Ну, здравствуй что ли.

– Точно. Морозов! Привет, морской чертяка! – отбросил в сторону сигарету Бочкарев, и приятели сжали друг друга в крепких, мужских объятиях.

– Ну, рассказывай, как ты, что ты? Каким ветром тебя забросило в это захолустье? – не переставая хлопать друга по плечам спросил Петр.

– Да что рассказывать. Служу, капитан – лейтенанта получил.У меня здесь родственники живут. Вот, пока в отпуске навестить приехал.В общем все нормально. А ты как?

– Женат? –Уклоняясь от ответа снова спросил Бочкарев.

– Пока нет. Слушай, а что это мы на дороге разговариваем? У вас здесь какой-нибудь приличный ресторан имеется?

– А как же «Юбилейный».

– Отлично. Пошли посидим, встречу отметим.