Исповедь колдуна. Трилогия. Том 2

Сфера жизни или биосфера – тонким слоем обливающая поверхность нашей планеты. И каждый живой организм излучает вокруг себя невидимую, неощутимую нашими приборами энергию, которая невидимым облаком окутывает тело планеты. Мириады живых организмов, мириады крохотных светящихся энергией точек. Крохотные ручейки, сливающиеся друг с другом и образующие огромный невидимый океан информационно мыслящего поля. Излучения флоры и фауны представляют подкорку – серое вещество невидимого мозга. Психо-излучение человечества – кора больших полушарий этого существа, телом которого служит Земля, в том числе и мы с вами.

Подсознание и сознание. Излучения растений и животных – подсознание, а сознание – это сумма психо-полей человечества. Наши мысли, наши мечты и эмоции, наши пороки, наконец, – все это составляет мыслящее облако вокруг планеты! Разум, вобравший в себя миллиарды сознаний, во столько же раз должен превосходить наш индивидуальный разум.

Но разве может часть познать целое? Может ли знать единственный нейрон моего мозга мои заботы? И наоборот: знаю ли я о то, что чувствует в данный момент нейрон в моем мозге?

И все-таки прямая и обратная связь между мною и исполином должна быть. Об этом говорят чудеса, выполненные многими людьми, предвидение будущего, магия. Люди, обладающие определенным складом сознания, иногда могут пользоваться частичкой могущества полевого мыслящего существа, частичками которого мы являемся. Но это означает, что существо, сознание которого моделируется и упорядочивается нашими мыслями – это и есть Бог!..

Человечество эволюционирует. Оно постепенно становится лучше, культурней, цивилизованней с каждым столетием. Мы прогрессируем в морали, понимании основных законов экологии. Мы уже не рвемся бездумно покорять природу. С каждым годом мы убеждаемся во все большей сложности окружающего нас мира. Становясь лучше, терпимее, грамотнее, мы суммой своих мыслей воздействуем на сознание Бога, тем самым меняя его в лучшую сторону. Мы взаимосвязаны!..

Можно представить себе время, когда людей на планете было настолько мало, что общее сознание и излучение людского психополя не могло объединиться. Над сообществами людей возникали небольшие облака психо-поля – местные, региональные божки и боги. Более слабые, более близкие к человеческому сознанию, более понятные и… страшные своей необузданностью! Еще более дикие, чем древние люди.

Три человека – три пророка поняли тенденцию местных божеств к слиянию сознаний в единое целое и выдвинули идею монотеизма. Они первые поняли, что мы, люди, – сами создаем себе такого бога, которого заслуживаем! Своими учениями они стремились сделать человечество лучше, мудрее, осторожнее. А вместе с нами – станет лучше и наш Бог!..

Глава 6

Вечером четвертого дня Игорь Николаевич, смущенно улыбаясь, рассказал мне о споре, который получился у него с Вахрушевым из-за моей доработки карбюратора нашей «Нивы». Когда он рассказал Вахрушеву о том, что на одной заправке смог проехать пятьсот семьдесят километров, то наш двигателист ему не поверил.

– Понимаешь, сын, я не сдержался и сунул ему ключи от машины и гаража, да еще наговорил всякого.

– Из-за чего же ты так вспылил, отец?

– Да он… Он посмел предположить, что ты потихоньку подливал бензин в бак. Что столько километров на одной заправке переведенная на семьдесят шестой «Нива» никогда не сможет пробежать.

Я засмеялся.

– Все это ерунда, отец. Пусть Вахрушев сам поездит и убедится. Зря ты вспылил. Поставили бы на горловину печать или пломбу повесили. Я думал, что попросишь у меня чертежи переделок.

– А что, у тебя уже есть чертежи? – удивился Игорь Николаевич. – Покажи!

Я достал из стола и протянул ему пару листов ватмана, над которыми трудился тоже не меньше двух дней. Отец долго рассматривал чертежи, потом сказал:

– Ничего не скажешь, сделаны грамотно. Значит, ты именно этим занимался эти дни? Когда ты только этому научился?

– Я же читаю твои технические журналы, а в них есть и чертежи ДААЗов. Откуда я и срисовал, только со своими переделками. И еще, учти, отец, этот карбюратор переделан под особенности двигателя нашей машины. Поставь его на другую «Ниву», результаты будут хуже.

– И на много? – встревожился отец.

– Нет, думаю, что не на много, но восемь литров при езде по дорожному циклу можно гарантировать. В крайнем случае – восемь с половиной.

– Задал ты мне задачку, сынок, – притворно вздохнул отец, – Теперь нужно будет мотаться по городам и весям, оформлять заявку на рационализацию или патент оформлять. И, главное, везде доказывать, что это не липовая рационализация, не гомогенизатор какой-нибудь.

– Можно сделать проще, выделить мне в мастерской закуток, поставить маленькие станки, достать где-нибудь «гнома» с гибким приводом, чтобы металл в полостях не выбирать вручную, набор маленьких шарошек, фрез. С минимальным оборудованием я тебе, отец, смогу четыре карбюратора в день переделывать.

– Ладно, сын. Экономия почти трети горючего на сотню километров стоит того, чтобы идти сразу обоими путями. Кстати, а с карбюраторами других марок как дело будет обстоять?

– Похуже немного. Но ведь выигрыш в полтора литра тоже не плохо. Как ты считаешь?

После занятий йогой я все-таки, не смотря на данное себе обещание, не удержался. Достал из нового шкафа «Волшебника земноморья» Урсулы Ле Гуинн и наслаждался чтением талантливо написанной книги до двух с половиной часов ночи.

Засыпая, я вдруг неожиданно сквозь дрему вспомнил, что через два дня Ведунова выпишут из больницы.

В понедельник сразу произошли два события, отразившиеся на моей жизни. Рано утром Игорь Николаевич собрался на семичасовую электричку и зашел в наш спортзал, чтобы проститься со мной. Оказывается, он сегодня улетал в длительную командировку по маршруту Красноярск-Москва-Тольятти и обратно. Поэтому его можно было не ждать больше двух недель.

– Береги маму, сын, – сказал он и крепко пожал мне руку.

– Может быть, тебя проводить? – предложил я.

Он засмеялся.

– Справлюсь и без тебя! Кстати, Вахрушеву я дал указание, чтобы он помог тебе оборудовать рабочее место, если у тебя это действительно серьезные намерения.

– Конечно, серьезные! – обиделся я.

Отец засмеялся, поощрительно похлопал меня по голому плечу, пощупал заметно округлившиеся бицепсы.

– Действуй и дальше в том же духе, сын.

И ушел.

На кухне после занятий на тренажерах я обнаружил куда-то собравшуюся мать.

– Садись завтракать, Андрей. – сказала она и озабоченно посмотрела на часы.

– А ты куда собралась, мама?

– На работу, сынок! – сказала она и улыбнулась.

– Вы что, договорились сегодня с отцом, что ли? Сначала он, теперь ты. И мне ничего не сказали.

– Просто не хотели тебя зря расстраивать.

– Но ведь отец…, – я остановился, но потом все-таки решил продолжать. – Он ведь получает очень много, мама. Да и я начал работать, не лучше ли тебе бросить свою работу, тем более сама говорила, что получаешь на своей почте очень мало.

– Глупый ты еще, Андрейка! – засмеялась Зоя Владимировна и погладила меня по голове, как несмышленыша. – Без работы человек не может. Очень быстро тогда болезни и старость начнут подкрадываться.

И она весело закончила:

– Будешь уходить, не забудь запереть двери, работничек!

Что-то весело напевая, она еще раз улыбнулась мне и выпорхнула за двери. Так я неожиданно для себя остался дома один и, немного повздыхав, стал собираться в мастерскую.

На обед мать тоже не пришла и обедать мне впервые с тех пор, как я вернулся из больницы, пришлось в одиночестве.

Только я успел поесть и начал мыть посуду, как в двери постучали. Чертыхаясь про себя я поспешил к двери.

– Кто там?

– Откройте, пожалуйста! – услышал я женский голос и отворил дверь.