Против часовой

Кто не знает, Шутник – это девушка. Да ещё какая! Красавица с рыжими волосами. Мила Йовович, Брюс Ли и Брюс Уиллис в одном флаконе. В том смысле, что отлично стреляет, великолепно владеет приёмами каратэ и всегда готова прийти на помощь. Она надёжный друг, напарник и вообще. Но чаще всего она маску не снимает, да и голос с хрипотцой, поэтому многие принимают её за молодого парня. Я с ней познакомился в сталкерском чате задолго до того, как окончательно перебрался в Зону. Тогда ещё служил в спецподразделении Международных изоляционных сил. Даже не подозревал, что она – это она, а не он. Переписывались, общались. В её сообщениях никак не определялось, что это девушка. А поскольку женщин-сталкеров в Зоне практически нет, у меня и в мыслях не было ничего такого. Когда встретился с ней на заводе «Росток», сказать, что испытал шок, это означает, ничего не сказать. Я-то всегда думал, что разговариваю в сети с мужиком, с юморным сталкером. Она и вела себя как парень, потому и прозвали Шутником, а не Шутницей.

Похоже, она тоже получила сообщение Плюса и спешила туда же, куда и я. Засмотревшись на меня, мой надёжный друг, напарник и вообще запнулась обо что-то и кубарем полетела через голову. Приподнявшись махнула рукой, мол, не жди, сама справлюсь. Я послушно кивнул и двинул туда, где ожидал какой-то помощи мой второй партнёр – Плюс. Этот – сталкер опытный, можно сказать в Зоне старожил, но вечно попадает в неприятности, как говорится, «по доброте душевной», постоянно влезает в истории, в которые ему совсем не надо. Вот и сейчас во что-то вляпался.

Я перепрыгнул с железной трубы на какой-то выступающий из поросшего травой склона металлический ящик, остановился и оглянулся. Шутник медленно ковыляла следом, наверное, ногу подвернула. Доберётся. Шагнул дальше и замер. Прямо передо мной стоял накренившийся и непонятно как держащийся в воздухе экскаватор – то самое место, где назначил нам встречу Плюс. Это одна из самых высоких точек Свалки. А вот откуда-то из-за него или из-под него доносилось рычание, которое я ни с чем и никогда в жизни не спутаю. Кровосос! Неужели мой напарник… Забыв об аномалиях, я, насколько мог быстро, почти прыжками, двинул к экскаватору.

Уф. Плюс был жив. Но висел сталкер на одной руке, едва удерживаясь на ржавом ковше старого экскаватора. Внизу под ним бесновались два здоровенных кровососа. Подняться и достать Плюса сверху они не могли. Только далеко в обход. Но и я не мог. Что же делать? Напарник так долго не продержится. Рюкзак он не скинул сразу, а теперь, вероятно, сделать это ему было уже не под силу.

Можно попробовать аккуратно залезть на экскаватор и спуститься в ковш. Но это займёт много времени, да ещё и железо скользкое из-за дождя.

Я рукавом стёр капли с лица, скинул рюкзак и достал из него верёвку, к которой была привязана складная кошка. Нужно Плюсу спасибо сказать, что капроновый моток теперь с собой ношу, это он научил. Или пускай сам себе спасибо говорит. Его же этой приспособой выручаю.

В общем, подготовив всё, что необходимо, я осторожно пробрался к экскаватору. Плюс извивался на одной руке, пытаясь что-то достать из кармана рюкзака. Сильно раскрутив кошку, я метнул её наискось. Верёвка обвилась вокруг туловища моего приятеля, примотав руку к торсу, он издал какой-то невнятный звук, похожий на писк и на хрип одновременно, и полетел вниз.

Шутник

Устала я. Тяжёлая ходка получилась. Успела к Колобку сбегать, он целую партию щупальцев кровососов на продажу приготовил. А его хуторок ещё попробуй найди. Деревенька смещается после каждого выброса. Ненамного, но смещается. Такая вот необычная пространственная аномалия. В общем, почти час убила, чтобы отыскать.

Ещё туман какой-то пополз. У Колобка болотце недалеко от дома. Когда тепло, испарения начинаются. А ещё низина. И вот туман этот скапливается, вообще не видно, куда идёшь. Он вроде по низу, но от этого не легче. Аномалий практически не видно. И каково идти, не отрываясь от ПДА, бросая одной рукой гайки, и при этом другой рукой держать оружие, поскольку мутантов в Зоне никто не отменял?

Про них лучше вообще не вспоминать. Только подумала, как услышала такой знакомый и противный визг. Закрутила головой, отыскивая возвышение, потому что спастись от этого визга можно только там, где повыше. Откуда здесь тушканы взялись, неизвестно. Они чаще всего под землёй встречаются, а не на открытой местности. Эти паскудные твари непонятно, от кого произошли, но поскольку были похожи на тушканчиков, то и называли их тушканами. Только были эти мутанты намного крупнее, сантиметров сорок, а то и пятьдесят в высоту. Часто собирались в такие стаи, что крысы обзавидовались бы. Мигрируя, съедали всё на своём пути. Хуже саранчи, поскольку жрали реально всё, в отличие от.

Впереди ничего, похожего на возвышение не было видно. Я попятилась. Это было оптимальным направлением для отхода, поскольку тропу я уже проверила, аномалий не было. Визг нарастал. Не, ну это уже слишком! Быть сожранной тушканами днём на чистом месте! Я развернулась и побежала. Хоть и нельзя бегать, но дорога была безопасной, я по ней проходила. А вот и дерево!

Подпрыгнув, я уцепилась за нижнюю ветку, но не успела подтянуться. Из тумана выскочили сразу две твари и в прыжке вцепились мне в правый ботинок. Они, в общем-то, не очень тяжёлые, но на мне ещё рюкзак! Как тут подтянешься? Я судорожно трясла ногой, да куда там. Очень мешал «Вал». Я ношу его без ремня, чтобы всегда был в руках, но сейчас это сыграло со мной злую шутку. Левой рукой, в которой был автомат, я обхватила ветку, повиснув на изгибе локтя, на правой пыталась подняться. При этом, продолжала мотать из стороны в сторону ногой. Случайно оторвав взгляд от висевших на моей конечности мутантов, я посмотрела в ту сторону, откуда они появились. И почувствовала, как волосы встают дыбом. Сквозь редеющий туман я увидела, что на меня катится волна мутантов. Сколько их там, сотни или тысячи? Впрочем, всё равно, и пары десятков хватит, чтобы от меня остался только рюкзак. Да и его не будет, лишь клочки. Я бросила мешающий мне автомат на землю – мне он сейчас ни к чему – перекинула левую ногу через ветку, с трудом вытащила свою «Гюрзу» и двумя выстрелами разнесла головы вцепившимся в мой ботинок мутантам. И только потом осознала, что они не просто вонзили зубы в подошву и голенище берца, они воспринимали кожу обуви в качестве еды. Не успели тушки долететь до земли, как я уже удобно устроилась на ветке, а хруст оповестил, что кто-то из их собратьев походя заморил червячка. Видимо, в книге тушкановских судеб им было написано быть съеденными своими крысячьими родственничками.

На дереве было уютно. Дождь почти не проникал сквозь листья. Я привалилась спиной к стволу, держась за ветку рукой и принялась наблюдать за мутантами. Минут пять подо мной колыхалось рыже-серое море. Не обращая на меня внимания, тушканы куда-то перемещались огромной стаей, или это было несколько стай, слившихся в одну? Не знаю, никогда их, к счастью, в таком количестве не видела. С ветки, на которой я сидела, они больше напоминали мигрирующих крыс. Не знаю почему, вероятно от страха, в голове всплыл анекдот про Золушку, которая позвонила фее в полпервого ночи и пьяным голосом сказала: «Алло? Фея? Я на балу просрала часы. Твои крысы разбежались, а я тебе из тыквы звоню». Вообще-то в оригинале анекдота было немного другое слово, пожёстче, а не «просрала», но я же девочка, я и это-то стесняюсь произносить, когда рассказываю. Хотя оригинал звучит по-настоящему смачно, мне, во всяком случае, больше нравится.

Наконец волна исчезла. Подо мной проскакали последние, отставшие от стаи мутанты. Я выждала ещё минут двадцать для верности, потом вернула «Гюрзу» на место, осторожно спустилась с дерева, подобрала «Вал», с которым ничего не случилось, как я и предполагала, и отправилась по маршруту дальше, чертыхаясь, поскольку не сразу смогла найти хутор Колобка.

Старый хрыч обрадовался мне, как ребёнок конфетке. Гости у него не часто бывают. А я ему провианта всякого подкидываю, сам-то он не выбирается почти.

– Привет, дочка! – Лысый, лопоухий сталкер держал в левой руке обрез, правую протягивал для рукопожатия и широко улыбался. – Ну как до тута добралась? А то я, вишь, опять переехал, – он захихикал. – Сместился на сколько-то градусов широты, да на сколько-то долготы. Географию в школе плохо учил, так что и не разберу, куды меня опять перекинуло. Тушканов видела? Миграция у них как-то. Прямо озверели совсем. Хотя они ж и так звери, куды больше-то? Кровососа, вона, сожрали. А я спрятался, пересидел. Ты как с ними разминулась? – Сталкер трещал без умолку, видно, что по людям соскучился. – Пойдём, по чайку, али чего другого, если захочешь. – Не дожидаясь ответа, Колобок убрал руку, развернулся и пошёл к гаражу, под которым в старом кессоне и обитал.

– Чайку попью, с удовольствием. – Я пошла за ним. – А вот чего другого, не обессудь, не буду. Знаю я твоё другое, от него помереть можно, а я не тороплюсь. Твоё другое пить можно только как в старом анекдоте, с криком «Помоги-и-те!».

Колобок снова захихикал, не останавливаясь:

– Ну, можешь своего, а то мне просто не с кем.

– Не, извини, но рановато ещё, а у меня дел много, и радиации вроде не успела хватануть, незачем лечиться.

– Ну, как знаешь, – Колобок не обиделся.

Я спустилась за старым сталкером вниз. Обстановка у него не менялась.

– Присаживайся, я сейчас. – Он суетливо метался по-своему очень даже небольшому помещению, разогревая чай, накрывая на стол.

– Извини, Колобок, я буквально на минутку. – Я опустилась на лежак, – дел и правда много. Хотела, не заходя на «Росток», успеть на Янтарь, к Максиму попасть, щупальца твои отнести, да ещё в одно место заглянуть надо, а оно совсем в другой стороне.

– Щупальца, положим, не мои, а мутантовы, – захихикал Колобок.

– Ну, неважно. Много их у тебя в это раз?

– А вот смотри, – сталкер хитро прищурился и вытащил из-под лавки полный рюкзак.

– Ого! – Я даже присвистнула. – У меня же своя поклажа под завязку, да ещё и второй рюкзачок тащить.

– Они ж не тяжёлые, – сталкер почесал плечом ухо, – ну, если хочешь, могу ополовинить, вторую часть потом заберёшь.

– Не-не-не, – я замотала головой. – Ещё раз к тебе ради этого тащиться особого желания нету.

Колобок снова захихикал:

– Ну, как знаешь. А я, если честно, хотел тебя заманить, ещё почаёвничать, а то сижу тут, один, как сыч.

– Не выйдет. – Я улыбнулась и поднялась. – Пора мне, Колобок, не обижайся.

– Ну, пора, так пора, – сталкер тоже поднялся. – Ты заходи, не забывай стрика.

Я похлопала по ПДА:

– Связь же есть, свисти, как новая партия готова будет, и я – тут как тут.

– Тута как тута, – Передразнил Колобок, помогая мне пристроить второй рюкзак. – Я тебе когда писал? А ты вона, только сейчас пришла.

– Ну, дела у меня другие были, ты ж понимаешь, у меня и другие дела бывают.

– Понимаю, – Колобок вздохнул, – ну давай, дочка, удачной дороги тебе.

– Бывай. – Я поднялась, потрясла рюкзаками, устраивая их поудобнее, и направилась к выходу.

На улице посмотрела на часы. Должна засветло обернуться. Максим – учёный, который покупал у меня щупальца – меня уже ждёт. И ждёт с нетерпением. Уж не знаю, для каких там опытов и экспериментов он использует эти части тела мутанта, но берёт их в любых количествах и недёшево.

Однако, до лагеря учёных ещё пилить и пилить. А последний Выброс знатно перемешал аномалии, так что дорога выдалась не самой лёгкой. Попробуй-ка, покидай гаечки с двумя рюкзаками за плечами.

И тут Скуперфильд первый раз запустил общее оповещение.

Плюс

Я тогда как раз на «Ростке» был. Конечно же, не поверил, что старый скупердяй готов отдать кому бы то ни было миллион зелёных. Но ради любопытства пошёл глянуть, что у Скуперфильда в бункере происходит.

А гнездо он себе свил под землёй. От бара метров сто по прямой и налево. Там, уж не знаю почему, когда-то, кем-то и с какой-то неведомой мне целью под землёй был смонтирован бункер. На мой взгляд, настоящее бомбоубежище. Вот на кой ляд здесь бомбоубежище? Хотя если это всё строилось во времена ликвидации первой чернобыльской аварии, то военные тут чего угодно могли наворотить. В том числе и подземных бункеров всяческих.

Я шёл в направлении его норы, смотрел по сторонам и думал о том, что в Зоне есть своя эстетика. Эстетика потрескавшегося асфальта, сквозь который то тут, то там пробиваются редкие кустики пожухлой травы или какого-нибудь мутировавшего кустарника; эстетика полуразрушенных зданий, в которых режиссёр кино усмотрел бы антураж для съёмок постапакалиптического фильма; эстетика людей, населяющих эту немаленькую территорию. Камуфляж, хаки, чёрный, бурый, серый и коричневый – цвета, преобладающие в одежде. В этом тоже есть своя прелесть. В этих посиделках у костра, в песнях под гитару, в анекдотах, порой не смешных, но точно схватывающих суть местной жизни. В бандитах и мародёрах, не дающих сталкерам расслабиться, в мутантах и аномалиях и, конечно, в артефактах. Ни с чем не сравнимый колорит чернобыльской Зоны отчуждения.

Задумался, в общем. И вдруг.

Ёлки-иголки! Я такое только раз в жизни видел.