Против часовой

– Вах! – Он даже присел. – Хто говорит? – Похоже, погружённый во внутренний монолог, сопровождаемый активной жестикуляцией, он не особо смотрел по сторонам. Только перед собой, чтобы не угодить в аномалию.

– Вахтанг, это я, Шутник! – Девушка встала во весь рост.

– Шютник?! Вай, спасиба маналиту, друга встрэти-и-и-л! – Не убирая рук, Вахтанг ускорил шаг. – Есть в зонэ паганый шакал, а есть друг!

Вахтанг действительно очень походил на актёра из старого фильма «Мимино», только постарше. Фильм, надо сказать, хоть и старый, но очень смешной. Уж не представляю, как выглядел голым тот актёр, но Вахтанг был очень волосат. Густой шерстью были покрыты и руки, и ноги, и грудь, и, наверняка, спина сталкера. Он продолжал смущаться и прикрывался руками:

– Вай, как рад, как рад, никогда так не рад, как сейчас рад!

– Что случилось, Вахтанг? – Шутник протянула ему фляжку с коньяком.

Вахтанг жадно приложился к горлышку и сделал несколько глотков:

– Вай, какой каньяк, сыпасиба, дарагой! Вай, какой каньяк! – Он снова глотнул, – Как дома! Вино лучше, но каньяк харашо! – Он покатал напиток во рту и вдруг закричал, – Да эта жи «Варцихе»!

– Ого! – Удивилась девушка. – Ты прямо сомелье! На вкус умудрился марку определить!

– Зачем так ругаишься, дарагой? Пачиму ты такой нехароший слово гаваришь? Зачем?

– Я не дорогой, а дорогая, – сказала Шутник, – а сомелье – это дегустатор. Человек, который хорошие напитки пробует. Так что не обижайся.

– А, да! Тагда я этот самый е. Я очинь люблю напитки пробовать. Асобенна харошие люблю! Я их пряма пробую, пробую, никак нэ магу распробовать!

– Но ты всё же не ответил. Что случилось-то?

– Беда в Зону пришёл, – безапелляционно заявил Вахтан, снова глотнул и, с сожалением вернул флягу девушке, – Хабар в Зону пришёл, савсэм плохо.

– Хабар? – Мы все переглянулись. Похоже, сталкер повредился головой от чего-то, что ему пришлось пережить. – Хабар в Зоне всегда был, тем и живём. – Я с жалостью посмотрел на сталкера.

– Вай, какой глюпый! – Вахтанг с досадой махнул рукой, убрав её от волосатой груди, – хабар, это цацки, дэньги, артыфакты, а пришёл Хабар, это чилавэк такой. Нэт! Нэ чилавэк! Шакал сэрый, пиляд, мама его шакал, папа его шакал, слэпая сабака ему бабушка-а-а!

– Так, погоди, – я вытянул вперёд ладонь, останавливая поток красноречия Вахтанга. – Я тебя правильно понял, что в Зоне есть какой-то шакал по имени Хабар, да? Он бандит? – Малыш и Шутник с интересом слушали нас, не перебивая.

– Да! Шакал! Савсэм плахой! Хто бандит? А! Да, бандит, савсэм бандит. Очинь бандит. Ты Слюн знаишь? Хабар иво брат. Слюн тфу, дэрма кусок, а Хабар силный. Злой. – Он помолчал, потом обвиняюще ткнул в меня указательным пальцем:

– Ты Плюс, да? Ты Слюн убил? Хабар атамстит хочит! – Он провёл пальцем по кругу:

– Всех, хто Слюн убил атамстит хочит!

Мы снова переглянулись.

– А откуда он знает, что это мы Слюня убили? – Шутник снова протянула Вахтангу флягу и бутерброд. – На, поешь.

– Нэ знаю! Можит Званар сказал. Мнэ он гаварил. С Хабаром в Зону брат Званаря пришёл. Тюрма сидел, тэпэр пришёл. Симорка завут. – Он глотнул и засунул в рот бутерброд полностью. Прожевал и добавил:

– Ха! Симорка! Как Шисторка! Толка Симорка. Вэс сэмья дермо! Званар, Симорка – дэрмо!

– Слушай, – я стянул с себя куртку и остался в бронежилете, – на, накинь на себя, а то вон измучился весь, прикрываясь, ёлки-иголки.

Вахтанг, действительно, даже прикладываясь к фляге и жуя бутерброд, умудрялся не забывать прикрываться. Сталкер с удовольствием натянул на себя куртку, она оказалась ему слегка маловата:

– Сыпасиба! А шытаны нэт? – Он посмотрел на свои волосатые ноги. – Кагда сонце харашо, кагда дожд савсэм дэрмо!

– Слушай, брат, ты только не обижайся, я тебе сейчас один умный вещь скажу, – заявила Шутник, и я понял, что она, как и я, смотрела старый фильм «Мимино». – У меня есть запасные штаны, – продолжила она, – но они на тебя не налезут.

Вахтанг покосился на фигурку девушки и протянул:

– Нэт, нэ налэзут.

– Извини, я только оружием могу помочь, – вмешался Малыш и протянул ему свой «ПММ» и две обоймы, – чем могу. Только ты так и не рассказал подробностей. Это Хабар тебя раздел?

– Шакал, пиляд! Да! – Вахтан распихал обоймы по карманам. – Иду-у-у, хабар нэсу-у-у, никаво нэ трогаю-у-у-у. Вдрук, бах! Сынимай шытаны, сынимай куртка! За што? Пачиму-у-у? Иди, скажи, за Слюнь фсэх парэжу, рэмни буду дэлат! Я пашёл, тут вы! Сыпасиба! А у меня брата сэводня дэн раждения. Хател атметить, а тут этот сын шакала. Шакал его мама имэл. – Уточнил он после паузы.

Я подвинул к нему турку:

– Кофе будешь? Мы на «Росток» сейчас идём, если хочешь, пошли с нами, мы тебя проводим. Да, ребята? – Я посмотрел на напарников.

– Конечно, – это Шутник.

– Без вопросов, – отметился Малыш.

– Кофэ да, и «Расток» харашо. Скора тэмно. Идти нада.

– Ну вот перекуси, стресс сними и двинем. – Я из фляжки налил в свою кружку и протянул её незадачливому сталкеру.

Малыш

Было очень непривычно, что нет дождя. А то опять бы месили грязь. Как же достал этот дождь. Прямо, на душе легче, когда его нет. Вахтанг что-то бормотал себе под нос, без штанов ему было явно неуютно, несмотря на хорошую погоду. Прямо по курсу, в стороне старого железнодорожного моста сверкали зарницы. Как бы намекая, что дождь опять может начаться. Справа темнели кроны деревьев. Казалось, что лес живёт своей жизнью. То и дело оттуда слышались какие-то шорохи, непонятные скрипы, карканье ворон. Солнце подсушило Зону, идти было легко и приятно. Сейчас светило уже закатилось за горизонт, и только ярко-красная полоса на небе напоминала о том, что совсем недавно было очень светло.

Я шёл первым, но от монотонности пейзажа мысли периодически уплывали в сторону. Я подумал, что не видать нам ни миллиона, ни артефакта, как своих ушей. Ведь даже фотографию его не видели, а вся Зона сейчас уже на ногах, кто-нибудь обязательно отыщет. Не припомню даже рассказов о том, чтобы за артефакт предложили такую баснословную сумму. И всё же. Наша троица везучая. Вон недавно из какого приключения живыми и почти невредимыми выбрались. Вполне могли всю Зону уничтожить, да не решились. Жаль этот уникальный мир.

Итак, к примеру, нашли бы мы артефакт. Ну, понятное дело, воспользоваться им не сможем, поскольку нас трое. Да и какие у него полезные качества, мы даже не представляем. Может, он бессмертие даёт. Хотя, если такое, как у Семецкого, то идёт оно лесом, такое бессмертие. Так что, без размышлений о его свойствах, надо полагать, мы его сразу продадим. Соответственно, обзаведёмся миллионом. Какая-то сомнительная перспектива, честно сказать. Поскольку втихую такую сделку вряд ли удалось бы провернуть, за нашим миллионом вполне могла бы начаться настоящая охота. В таком случае, лучше сразу из Зоны уйти. Или где-нибудь глубоко на дно залечь. Да где тут заляжешь? Зона же небольшая. Рано или поздно всё равно найдут. Тем более что среди сталкеров встречаются настоящие следопыты.

Пока я раздумывал, быстро темнело.

– Надо ночлег искать. – я повернулся к Плюсу и Шутнику. Не стоит судьбу пытать. Тут хоть и тихо, но мало ли. – Думки про артефакт уступили прозаическим, посвящённым собственной безопасности. – Лес этот рядом мне совсем не нравится. Как бы мутанты оттуда не выскочили.

– Ну не знаю. – Плюс вскинул руку с ПДА. Тут недалеко, около моста, одно местечко есть. Только не самое надёжное, ёлки-иголки. Там какие-то строения сильно разрушенные, укрытия, собственно, ноль. Смысл? Ни подвала, ни хрена. Хотя от мутантов, возможно, и защитит.

– Я не против. Думаю, и остальные тоже. Тем более, что не представляю, куда здесь можно податься? Я в этой округе места вообще не знаю, так что, давай ты предлагай, ты здесь среди нас самый опытный. – Ужасно хотелось почесаться, но при Шутнике было как-то стыдновато.

Я вот ей вообще поражаюсь. Здесь Зона, не курорт. Грязь, никакой гигиены и все сопутствующие удовольствия, это не для девушки. Не для молодой девушки. Не для красивой девушки. Она же как-то умудрялась себя блюсти в идеальном виде. Я зеркальце с собой не ношу, но мне и рожи Плюса хватает, чтобы понять, как я выгляжу. Особенно сейчас, когда его украшают разбитые губы. Шутник же всегда ходячее исключение. Волосы у неё чисто блестят, аккуратный минимум косметики, маникюр. Вот как, объясните мне, как можно умудриться в Зоне маникюр сохранить? Это, как его, слово такое дурацкое? А, во, кутикулы! А у неё ногти хоть и совсем не длинные, но по виду только что из салона красоты вышла. Женщина, что тут ещё скажешь. Хоть и девушка. Почти девочка. По сравнению с нами, конечно. Хотя сколько ей лет, я определить не могу. То кажется далеко за тридцать, то и двадцати пяти не дашь. Но умеет, не отнять. Как там у нас говорил пулемётчик Петро: «о, женщины, бабы вам имя!».

В общем, почесаться хотелось – жуть. Но неудобно при ней. Хотя темно, можно аккуратно попробовать, поди не увидит.

Мы с Плюсом поменялись местами. Теперь он возглавил нашу группу. Вдруг я заметил, что Плюс поднял руку. В сумерках его ещё было немного видно. Во всяком случае, силуэт, а значит, и жесты руками. Но вот пальцы я бы сейчас уже не разглядел. Это я их так общаться научил. В общем-то ничего сложного. Но умение разговаривать знаками в Зоне дорогого стоит. Тут из-за лишнего звука можно жизнь потерять. Я остановился и закрутил головой во все стороны. Увидел, как замерла, прислушиваясь, Шутник, замер и сам. Что услышал Плюс? Нам он не объяснил.

Точно! Есть посторонний звук! А темнеет стремительно, и поблизости никакого укрытия.