Возьми меня замуж! Проза XXI века

Они вышли на улицу. Не спеша пошли вдоль здания. Она держала его под руку, то и дело бросая на него влюбленный взгляд. Турфирма снимала трехкомнатный офис на первом этаже жилого, двенадцатиэтажного дома. Вход, правда, был не со двора, а с улицы.

– У тебя сегодня вечером какие планы? – спросил он.

– Я в твоем распоряжении, – она зарделась, будто девчонка, которой впервые в жизни назначают свидание.

– Вот и отлично! Приглашаю тебя в ресторан.

– Где и когда?

– Я заеду за тобой часов в восемь. Не очень поздно?

– Я буду ждать.

Они подошли к его машине, остановились.

– Кстати, хотел спросить. Ты живешь, насколько я знаю, в Москве. А офис у тебя почему в Королёве?

– Так я в Москву с дочкой всего три года как переехала, квартиру купила. А так родилась и жила здесь, в Королёве, по-старому в Подлипках. И потом, в Москве столько турфирм, такая конкуренция. А здесь нас раз-два и обчелся.

– У тебя и дочка есть? Ты не говорила.

– Да-а… Большая уже, студентка.

Она вдруг испугалась, что он сейчас удивится дочери-студентке и спросит, сколько ей лет. Но его этот вопрос совершенно не интересовал и спросил он совершенно о другом.

– А что со здешней квартирой?

– Сдаю, не очень дорого, правда, все-таки двухкомнатная. А деньги дочери отдаю. Кстати, ты же видел мою квартирантку. Рыжую такую.

– А, это вот с такими сиськами? – он согнул обе руки в локтях и поднял их.

– Ага! – она захохотала, прижавшись к нему. – Она живет там с мужем и с сыном.

– Ну, можно сказать, что мы с тобой соседи. Я же в Мытищах живу, так что по Ярославке здесь всего ничего.

– Правда? Ой, как хорошо!

– Извини, Катя, я и в самом деле уже опаздываю. А вечером заеду. Кстати, вам должна позвонить группа паломников из взрослой воскресной школы в Каппадокию. Я терпеть не могу этих попов, но бизнес есть бизнес.

– Так это ты их на нас навел?

– Да, наш ректор часто общается с благочинным, как это у них называется – окормляется. И этот самый благочинный, узнав о нашем вояже в Каппадокию, хотел через Академию тур для своей паствы заказать, ректор кивнул на меня, хорошо я оказался в тот момент рядом, а я уж предложил твою фирму.

– Вот спасибо! А то Стас все удивлялся, откуда на нас вышли эти паломники.

Он взялся за ручку автомобильной дверцы. Но Екатерина придержала его. Он повернулся к ней, и они долго смотрели друг на друга, будто собирались запомнить черты лица перед долгим расставанием. Потом ее губы задрожали, и она крепко прижалась к нему. Поцелуй был долгим и сладким. Их тела будто слились в одно. И плевать им было на прохожих.

Вечером он заехал за ней, как и обещал. Она оставалась в офисе одна, на месте ей не сиделось и она, от нечего делать, затеяла уборку помещения. Наконец, раздался звонок в дверь. Глянув на видеомонитор, она вся задрожала. Тут же нажала на кнопку, запипикал замок, Шумилов открыл дверь и вошел. В руках у него был большой букет желтых орхидей.

– Ты одна?

– Одна! Мы же до семи работаем.

Они поцеловались.

– Вот, это тебе!

Он вручил ей цветы.

– Спасибо! Я оставлю их здесь! Все равно все уже догадались, кто ты. И цветы на моем столе не вызовут у них удивления.

Она взяла стоявшую на одном из стеллажей пустую вазу, пошла в туалет, набрала воды, установила туда букет, насыщаясь ароматом цветов.

– Всё! Я готова!

– Тогда поехали.

– Стой, Петя, а как быть с моей машиной?

– Можем поехать каждый на своей, а можешь ее оставить здесь, а завтра я тебя сюда привезу.

– Второй вариант меня больше устраивает, – улыбнулась она.

Они вышли, закрыли офис, поставили его на сигнализацию. Уже сидя в машине, он сказал:

– Слушай, Кать, у меня для тебя есть еще один второй вариант, – он включил зажигание.

– Не поняла.

– Я тебе предлагаю вместо ресторана, поехать ко мне домой. Как ты на это смотришь? – он повернул к ней лицо.

– Я согласна, – после очень короткой паузы еле слышно произнесла она.

Он выключил свет, горел один ночник. Шторы были плотно задернуты, окно открыто. Он лежал в кровати и ждал ее. Она была в душе. Холодная струя освежала все ее тело, но она дрожала не от этого, а от сладкого предчувствия…

Вытершись насухо, она не стала надевать длинную рубашку-поло, выданную ей Шумиловым вместо ночнушки, а в каком была виде вышла из ванной и вошла в комнату. Неяркий свет ночника, тем не менее, отбрасывал ее тень на стену. Шумилов даже приподнялся на локте, любуясь и оценивая ее фигуру. Она не была худой, но плотно сбитое ухоженное тело четко разделялось талией на две части – верхнюю и нижнюю. Будто случайно, она повернулась кругом, давая возможность ему оценить ее со всех сторон. Наконец, она присела на край кровати и заглянула в его глаза, ожидая оценки.

– Ты красивая, ты в самом деле красивая. И тело у тебя красивое.

– Спасибо, дорогой! Золото мое, клад! – она крепко обняла его и прижала к своему обнаженному телу. – Как я счастлива, что судьба свела меня с тобой. Никому в жизни я не говорила еще такие слова. Ты веришь мне?

– Верю! – сказал он тихо и медленно стал опускаться на спину.

Она оказалась сверху. Сначала целовала его. В лоб. В глаза. В щеки. В губы. Затем опускалась все ниже. Целовала шею, грудь, живот, а рука в это время гладила то самое место. Гладила до тех пор, пока туда не дошли ее губы. Потом он, обхватив ее за талию, перевернул и теперь уже она оказалась на спине. Настал черед его ласк. Она лишь тихо, сладостно постанывала. Когда же он вдруг оказался внутри нее, она даже вскрикнула. Не от боли, от наслаждения.

В изнеможении откинувшись на спину, он тяжело дышал. Но ему было очень хорошо. И поймал вдруг себя на том, что со Светланой он такого удовольствия не испытывал. Ему стало от этого не очень здорово, но, положившая ему голову на плечо Екатерина, отвлекла его от грустных мыслей. Она сначала лежала молча, поглаживая рукой редкие волосы на его груди.

Потом, не меняя позы, заговорила: