С мыслью о…

Вспомнился многосерийный фильм «Таёжный роман».

В этом фильме командир роты раскатывает, где и когда ему вздумается на газике командира полка. Мало этого, оказывается он ещё и контрабандист, а его жена любвеобильная стерва. Лейтенанты не просыхают от спиртного и бездельничают. Солдаты предоставлены сами себе. Начальник солдатского клуба в карты проигрывает музыкальные инструменты! Стрельба, взрывы, дуэль. Полнейший беспредел!

Какой олух поставил тот фильм? Что за чушь он нагородил в нём? Только человек с бредовыми мыслями, ни дня не служивший в армии мог такое слепить! Слепить то время, когда на границе была сложнейшая обстановка. Когда солдатам не давались увольнительные, а офицеры не имели права отлучаться из воинской части, не поставив в известность вышестоящего командира.

Так вот. Взводные тех лет практически не имели личного времени. Если часть находилась на постоянном месте расквартирования, то к подъёму роты он должен быть уже во взводе, а из казармы уходить лишь после вечерней поверки личного состава, после отбоя. Учения, стрельбы и боевая подготовка с взводом только в поле, в любое время суток, при любых погодных условиях. Выходные для офицеров? Два дня в месяц, да и то не каждый! А ведь у многих из молодых лейтенантов были жёны, у некоторых дети! В фильме «Таёжный роман» показано, что большая часть офицерских жён была неверна своим мужьям. Бред! Народ посмотрел этот фильм и заговорили об офицерских жёнах как о самых отъявленных сучках. Глупость, вздор! Преданнее нет, не было, и не будет у офицеров подруг, чем их жёны!

В один из осенних дней 1970 года, лейтенант Маленков отрабатывал со своим взводом броски гранатой. Всё шло по расписанию. Первое отделение выполнило упражнение, второе выполнило. В третьем отделении нерасторопный солдат выдернул чеку, испугался и бросил гранату себе под ноги. Секунды и… взрыв. Погибнет не только нерасторопный солдат, часть отделения, но и он – командир взвода. Решение созрело молниеносно. Юра накрыл гранату своим телом. Раздался приглушённый взрыв. Тело вздрогнуло и в нём перестало биться сердце молодого лейтенанта Маленкова. Юра погиб, исполняя свой долг. Лейтенант Караваев мог положить взвод по своей глупости.

В перерыве занятий по тактической подготовке кто-то из солдат его взвода нашёл на полигоне металлическую банку тёмно-зелёного цвета и принёс её лейтенанту.

– Товарищ лейтенант, что это такое? – спросил его солдат.

– Понятия не имею! – ответил командир взвода. – Похоже на банку с краской.

– Давайте вскроем и посмотрим, что в ней! – предложил кто-то из стоящих рядом солдат.

Лейтенант был не против, его тоже заинтересовала эта банка, и хотелось посмотреть, что внутри. Дал своё согласие на её вскрытие.

– Банку окружили всем взводом, кто-то из солдат рубанул по ней сапёрной лопаткой. В открывшемся разрезе показался порошок цвета серы.

– Давайте подожжём! – поступило новое предложение.

Лейтенант оказался сговорчивым. Нашёлся смельчак, сунул в порошок зажжённую спичку, вторую, третью. Никакого эффекта. С четвёртой или пятой попытки порошок задымился. Взвод, плотным кольцом окруживший банку, с интересом смотрел на вьющийся серый дымок. Через минуту раздался оглушительный взрыв. Дым, плотный, густой дым заволок весь взвод. Никто не мог различить в нём даже своих ног, не говоря о том, чтобы увидеть рядом стоящего человека. Жуткая тишина! В космосе, вероятно, громче, нежели было в тот миг, когда серый дым окутал взвод!

– Всё! Дым рассеется, и кружочком – справа и слева от меня лежат мои солдаты! – первое, что пришло в голову лейтенанта.

Через минуту он увидел контуры отдельных солдат. Ни звука.

– Это ещё ни о чём не говорит! – подумал он. – Возможно, кто-то лежит бездыханный!

Плотный серый дым стелется по земле на уровни пояса и скрывает всё, что ниже, землю и траву, а на траве, может быть, разорванную человеческую плоть и кровь. Гнетущая тишина!

Через некоторое время сквозь дым показалась трава.

– Все живы? – спросил лейтенант.

– В-в-с-се-е! – ответил кто-то, заикаясь.

На сердце отлегло. Так Лейтенант Караваев получил первый урок: – не прикасаться к тому, что лежит на полигоне.

Позднее он узнал, что та банка была имитатором ядерного взрыва. Прошли годы, тот случай лейтенант не забыл, но до сих пор не может понять, кто сохранил взводу жизнь?! Ни на одном из солдат его взвода не было даже царапины, а ведь они плотным кольцом окружали взорвавшийся имитатор! Чудеса!

Л-35/6

Главные персонажи рассказа:

Аркадий Павлович Воронцов – старший оператор установки.

Семён Петрович Лавренёв – старший машинист компрессорной установки.

Вася Ключкин – оператор блока экстракции и ректификации.

Николай Павлович Гудзь – оператор реакторного блока.

Александр Васильевич Перелётов – машинист насосов.

Вася Ключкин.

С Васей Ключкиным я работал на установке каталитического риформинга производственного объединения «Омскнефтеоргсинтез» Л-35/6 полтора года, вплоть до её закрытия. В какой цех он перевёлся после закрытия установки, не помню, вероятно, в цех ароматического углеводорода, собственно, это не важно. Рассказ не о работе, а непосредственно о Васе.

Вася – это уникум, как по своим сто процентов железным зубам, огромнейшему животу, закрывающему колени, когда сидел на стуле, так и по поглощению пищи. В последнем он не знал меры. Перемалывал и поглощал всё, что попадало в его железный рот.

Сидеть с ним за одним столом было не только неприятно, но и жутко. Казалось, что вместе с пищей он может ненароком съесть и рядом сидящего товарища, и даже не заметит этого. Но если в трезвом виде он как-то себя сдерживал, то стоило попасть в его безразмерный желудок рюмке водки, контроль пропадал.

На работу Вася всегда приходил в приподнятом настроении, принимал смену, обходил свой блок экстракции и ректификации, проверял приборы и только после этого садился на стул у операторского стола. Садился, сладостно улыбался и гордо поглядывал на своих товарищей. Смена замирала, мы знали, что сейчас будет рассказ. И Вася говорил:

– Вчера был на дне рождения. Подарил подарок за 10 рублей, а съел на сто.

– Это сколько же можно съесть? – думал я, прикидывая в уме. – Килограмм мяса на базаре два девяноста. Значит, около тридцати пяти килограммов. За одну трапезу крокодил может съесть около 23% от собственного веса. А Вася? В нём килограмм 150, значит, 150 разделить на сто и умножить на 23, получается… 34 с половиной. Точно в крокодилью норму входит. Это, значит, Вася из породы динозавров. – Окончив подсчёт, я представил, как Вася, держа в руках огромный кусок сырого мяса, рвёт его своими металлическими зубами.

А Вася, умиленно жмурясь, продолжал рассказ.

– Выпил я тоже хорошо. Точно не помню, но полведра пива это как пить дать, ну, и водки, само собой, бутылки две. Там ещё было вино, только не помню, пил его или не пил, – некоторое молчание, – пил, конечно! Гусь вообще обалденный! Мне сразу положили спинку с картошечкой в маслице, к ней мы, естественно, ещё по бокалу и всё… как домой шёл не помню. Проснулся, посмотрел на себя в зеркало, лицо чистое, значит дошёл нормально, не падал. Да и где падать-то? если был у соседа по площадке. Моя ничё… молчит, не ругает, значит, точно, подумал, всё чин-чинарём.

Вася замолк, через пару секунд тяжело вздохнул и сказал:

– Хороший стол был, почаще бы таких.

– А соседка? – Проговорил Николай Павлович Гудзь.

– Соседка?! – заморгал глазами Вася. – Что соседка?

– Как что! Ты же у нас парень весёлый. Отплясывал, верно, с ней! – ухмыльнулся Николай Павлович, окинув взглядом необъятный Васин живот.

– Я чё… на танцы пришёл что ли? Моё дело исть и пить, вот что! Понял!

– Понять-то я понял. Только вот соседка опять же… Обиделась она на тебя, Вася, больше не пригласит на день рождения, – не унимался Гудзь.

– Хе-хе-хе! – ухмыльнулся Вася и победно посмотрел на товарища. – Не впервой уже. Пять раз у ней праздновал, этот шестой был.

– Ну-у-у, Вася, ты, верно, соседке шибко люб, коли шесть раз только на тебя одного сто рублей потратила, и даже гуся не пожалела. Он, верно, рублей на 25 вытянул.

– Поболе! Гусь-то он что, он пять рублей кг, а в том было кг семь, а то и боле.

Блок экстракции и ректификации подал звуковой сигнал. Вася подошёл к технологическому щиту, покрутил какой-то прибор и пошёл на выход из операторской. На ходу бросил:

– После работы ко мне, мужики. Моя уехала в деревню. Гульнём!