С мыслью о…

– Вот-вот, ты улыбаешься, я хмурюсь, тебе поле ароматом пахнет, мне коровьими лепёшками, – брезгливо скривился Хмурь, – а конец для каждого один.

Мораль: Жизнь прожить – не поле перейти. В переводе, жизнь – штука сложная, прожить её не так-то просто.

Добрый и Злой

Шёл Злой по узкой лесной тропе и ямы глубокие рыл. Отроет, посмотрит радостно на злобный труд свой, руки от злобства потрёт, болтов резных в яму накидает и дальше идёт. Пройдёт сто метров, новую яму отроет, снова постоит над ней, снова много злобных слова над ней наговорит, накидает острых предметов и дальше по узкой лесной тропе идёт. Много ям нарыл, много злых слов сказал над ними, руки от злобной радости потирая.

Следом из заимки шёл Добрый. Увидел яму, постоял над ней, повздыхал, веточками огородил, чтобы, не дай Бог в неё ни зверь, ни человек не упали и обратно в дом свой возвратиться решил, – за лопатой, чтобы яму закопать.

– Ишь, ходят тут всякие. Теперь не находятся, в яму попадутся, а там болты и всякие другие острые предметы, глаза повыкалывают, руки и ноги попереломают, будут тогда знать, как шастать… всякие там… – злобно проговорил Злой, выходя из леса. Шаг сделал, второй ступил и ахнул:

– Ах, ты ёлки ты моталки! А веточками-то я их не закидал. Ямы-то видать, обойдут их, вот и все дела! Так дело не пойдёт! Возвращаться надо, веточками закидывать.

Закидал первую, ту, которая последней выкопана была, обложил ветками другую, которая предпоследней была, а когда к третьей подходил туча чёрная небо заволокла, ничего не видать, темень, хоть глаз выколи.

– Ничего, мои ямочки все знаю, и в темноте их найду, – проговорил Злой, шаг ступил, второй сделал, а на третьем в яму упал, – ноги и руки поломал, глаза выколол, кричит, о помощи молит.

Добрый его услышал, вытащил из ямы, только поздно было уже. Злой один раз вздохнул и умер.

– Эхе-хе! Что же ты наделал Злой? Сам себе яму выкопал, – сокрушённо проговорил Добрый. – Сколько раз тебе говорил, ты выкопаешь – я закопаю, ан нет, неймётся!

Мораль: Не копай яму другому, сам в ней оказаться сможешь, что в переводе – злые деяния не остаются безнаказанными.

Прямой и Кривой

В одной деревне соседями через тын жили Прямой и Кривой. Кривой добрым был, но очень бедным, а Прямой богатым, но жадным и злым.

Кривой на реку, Прямой к нему во двор и в колодец плевать, а то, бывало, у самого тына начнёт дрова рубить и щепки во двор Кривого летят. А намедни – в прошлый вторник – Кривой в лес ходил, принёс бочку лесного мёда и в сарай её поставил, так Прямой пробрался к нему в сарай и в мёд тот ложку дёгтя влил. Короче, всякие каверзы устраивал Прямой Кривому. Кривой всё это знал, видел, но по доброте своей душевной ни слова упрёка Прямому не сказывал.

Как-то Кривой сидел на берегу с удочкой. Спустился с небес Ангел, подошёл к Кривому и проговорил:

– Давно смотрю на тебя и сердце моё кровью обливается. Знаю, есть у тебя малые братики и сестрёнки, знаю, кушать они просят, а лодка твоя, на которой ты на реку ходил, с которой рыбу удил, прохудилась.

– Прохудилась, твоя правда Ангел, – тяжело вздохнул Кривой. – Только что же я сделаю, коли денег у меня нет, чтобы новую лодку купить?

– Есть за зелёным лесом гора Белая, на ней живёт царь всей земли, пойди к нему и проси у него всё, что пожелаешь. Исполнит он твою просьбу, сам к тебе меня послал, но только одно желание, так сказал, – проговорил Ангел и исчез.

– Как же я пойду, коли у меня даже обувки нет? Лапти и те сносились! – подумал Кривой. – Да не к кому-нибудь, а к самому царю земному!

День думал Кривой, второй прошёл и третий, а он всё думает, лишь на четвёртый подозвал к себе братьев и сестёр и сказал:

– Трудно мне стало прокорм добывать. Лодка прохудилась, на реку выйти не могу, чтобы рыбу ловить, а той, что с берега удой вываживаю даже кошке не хватает. Пойду к царю земному, в ноги ему поклонюсь и попрошу у него новую лодку.

– Иди с Богом, брат наш старший, – ответили ему братья и сёстры и собрали ему в дальнюю дорогу котомку с тремя вялеными рыбами и деревянной баклажкой с родниковой водой.

Вышел из дома Кривой, а навстречу ему Прямой. Увидел Кривого с котомкой, поинтересовался, куда путь держит.

– Иду на гору Белую, к царю земному, лодку новую просить.

– И что, тот царь все желания исполняет? – спросил Кривого Прямой.

– Надысь Ангел пришёл ко мне, когда рыбу удил в реке и сказал, что всё исполнит царь земной, но только одно желание.

– Вот оно что… – в задумчивости почесал затылок Прямой и, не попрощавшись с Кривым, побежал домой.

Бежит и говорит себе: «Ишь ты, голытьба Кривая, к самому царю земному собрался! Не видать тебе его! Первым приеду к нему и попрошу у него всё только для себя, а тебе, чтобы ничего не давал. Скажу, злой ты и жадный, что всё у тебя есть, что нарочно босым к нему идёт».

Не успел Кривой глазом моргнуть, Прямой мимо него на коне промчался и в зелёном лесу скрылся.

– Интересно, куда это Прямой на Савраске так шибко торопится? – подумал Кривой, не помыслив даже, что сосед решил каверзу ему устроить, – оговорить перед царём земным.

Три дня и три ночи без отдыха шёл Кривой к горе Белой. На четвёртый у подножия её увидел коня, пасущегося в поле, признал в нём Савраску Прямого. Осмотрел всё окрест, хозяина лошади нигде не было.

Взошёл Кривой на узкую горную тропу и пошёл в гору. К вечеру вышел на террасу и увидел Прямого лежащим меж двух камней.

Дрогнуло сердце Кривого. «Не беда ли случилась с соседом?» – подумал и окликнул его.

– Помоги! – отозвался Прямой. – Савраска мой с себя сбросил. Упал я и ногу поломал. Не могу идти. Сюда – на эту террасу два дня взбирался, обессилел и пить очень сильно хочу.

Напоил Кривой родниковой водой Прямого и спросил его:

– Как ты здесь, сосед, оказался? Зачем путь в горы держал?

– Желал царя земного увидеть, просить его хотел, чтобы подарил мне новый кафтан шитый золотыми нитками с узорами из драгоценных камней.

– Зачем тебе кафтан? Каждый день новый надеваешь! – покачал головой Кривой. – Всё в доме твоём есть, что душа пожелает.

– Ничего-то ты не понимаешь, Кривой! Вот ты в ремках ходишь, тебя никто в деревне даже и не замечает, а меня с золотым кафтаном расшитом камнями драгоценными все бы почитали. Самым главным был бы в деревне, да что в деревне, в губернии, – гордо воздел голову Прямой.

– Не горюй Прямой. Отдохну малость, взберусь на вершину и попрошу царя земного, чтобы просьбу твою уважил.

– Попроси, попроси, сосед, по гроб жизни тебе обязан буду, и чтобы ногу мне выздоровел.

– Не надо мне ничего от тебя, сосед, – ни гроба твоего, ни жизни твоей, молю Бога, чтобы ты был жив, здоров, это главное.

– А как же лодка? Одну лишь просьбу может исполнить царь земной, – проговорил Прямой.

– Год прожил без лодки и ещё проживу, не в ней счастье, а в заботе о ближнем, – ответил Кривой и продолжил восхождение на вершину горы Белой.

К исходу дня поднялся Кривой на самый пик Белой горы, увидел там царя земного, одиноко сидящего на голом камне, подошёл к нему и проговорил:

– Великий царь земной, вижу жизнь твоя тяжелее моей будет. Ни воды, ни еды здесь нет. Пойдём со мной в долину плодородную, я тебе дом срублю у родника чистого, братья мои огород тебе вскопают, а сёстры в ту землю семена посадят, и будут у тебя и вода и пища. А покуда возьми, что имею, – сказал Кривой и положил перед царём земным три вяленые рыбины и деревянную баклажку с водой.

– Спасибо, человек! – ответил царь и спросил Кривого. – А сам-то что желаешь? Чую не за этим ко мне шёл, преодолевая реки быстрые, дебри густые и склоны крутые. Говори, что желаешь, всё исполню, но только одну просьбу.

– А! – махнул рукой Кривой. – Не обо мне сейчас речь. Об одном прошу тебя, великий царь земной, дай соседу моему кафтан шитый золотыми нитками и камнями драгоценными и ногу его вылечи. Обезножил он, внизу на террасе меня дожидается.

– Иди с миром, выполню твою просьбу, – ответил царь земной и растаял в набежавшем белом облаке.