Заумь

– У меня таких мрачных мыслей не было, внутренним подсознанием я чувствовала, что город не оставит нас в беде, в чём мы скоро убедились.

Да-а-а, – покачав головой, – наука у них на высочайшем уровне. И что удивительно, производство продуктов питания поставлено, грубо выражаясь, на широкую ногу.

– И не только. Всё создаётся из воздуха, в буквальном смысле этого слова, – подтвердила слова мужа Эльвира.

– Заметь, в любом количестве. Вода из воздуха, мясо из воздуха, хлеб из воздуха и даже ткань для одежды из воздуха. Сидит сантипут за пультом, кнопки жмёт, – получите булочку, следом жареную курочку, шашлычок, пирожок. Всё, что душа желает, коммунизм.

– Скучно.

– И всё же мы должны благодарить их. Они возвратили нас домой.

Голос.

– Слушал тебя и удивлялся. Ты на самом деле думаешь, что был в будущем Земли и видел каких-то сантипутов? Да-а-а, покачал бы сейчас головой, только нет её у меня, однако скажу, выбрось из головы фэнтези. Ничего у тебя не получится. Выдумываешь какую-то ерунду, аж смех берёт.

– Посмейся, что тебе стоит, коли такой умный! А я послушаю, как безголовая сущность смеётся, – пренебрежительно проговорил Сергей. – Не твои ли слова о подарке.

– Подарок в том, что ты сейчас спишь. Ущипни себя.

– Ну… ущипнул.

– Что почувствовал.

– Ничего.

– В руке у тебя кусок хлеба, съешь его.

– У меня камень в руке, хотя… ошибаюсь, точно… хлеб, но он… ничего себе… – удивившись, – как вода протёк меж пальцев.

– Сон. Ты во сне. И нет у тебя никакой жены. Одинокий ты бобыль.

– Злыдень ты, Голос! Не даёшь хода моим фантазиям. Может быть, я хочу книгу написать, рассказать моим потомкам обо мне, пусть даже и в фэнтези. Не буду же я вечно одиноким бобылём. Будет у меня жена, детишки появятся, мне всего-то тридцать лет. Обо мне, – хмыкнул, – меня, – задумался, – а может быть мою, вот накрутил, мою… растудыт твою мою жизнь. Точно, мою жизнь! Нет, опять что-то не так. О себе! – воскликнув, – рассказать о себе. – И снова минутное молчание, после которого Сергей тоскливо проговорил. – А нужна ли она им, история моей жизни?

– Какую книгу? Ты о чём? Пару слов связать не можешь, а туда же, книгу, – с ехидцей.

– А чё тогда сны даёшь мне разные, – гневно. – Мне такие подарочки не нужны. Мало того, что навязываешь всякую ерунду, так ещё и дураком называешь. Видите ли, я пару слов связать не могу. А сам-то, вообще бестолочь безголовая, а туда же ещё. И вообще, кыш из моей головы, ты мне спать мешаешь.

– Мы уйдём, только вот с кем ты останешься. Без нас, – мыслей, ты будешь амёбой!

– Ваши тупые мозги, которых у вас нет, мне абсолютно не нужны, со своими как-нибудь проживу. Во сне лезете, спать не даёте, мало того, ещё и в бодрствовании копошитесь в моей голове.

– Мы в ней не копошимся, мы в неё живём.

– Вас чё… там рота чё ли?

– Да, пожалуй, более. Забыл, мы говорили, что коллективный Разум.

– Слышь ты, Голос, а ты вообще-то можешь помолчать, заткнуться одним словом, раз и навсегда. А то у меня от тебя уже голова раскалывается, хоть и во сне. И вообще, вали нафиг, устал я от тебя, – гневно крикнул Сергей.

Тотчас в голову Сергея кто-то сильно ударил молотком. Застучало в висках, а затылок, как показалось ему, раскололся пополам. Мм-м, – застонал он и сквозь сон почувствовал, как кто-то настойчиво теребит его плечо. Затем чьи-то слова.

– Проснись, ты стонешь во сне. Сергей, проснись.

Серей открыл глаза, посмотрел в окно.

– Ещё рано, – сказал, и вновь провалился в сон.

Сергей стоял у круглого иллюминатора в рулевой рубке космического корабля, он в нём самый главный командир, и смотрел в космическую даль.

– Ждут, они ждут моей помощи, – сказал, и вот он уже в скафандре летит в межзвёздном пространстве.

Сергей видел с высоты пасмурную планету, колонны машин двигались в одном направлении, – в сторону от разрастающегося ядерного гриба. И танки, много танков. Видение мрачной планеты неожиданно сменилось на светлый замок с круто взлетающими вверх ступенями. На площадке, на огромной высоте, у последней ступени стояла она, – прекрасная принцесса.

Сергей подошёл к ней и узнал в ней Этилию. Волны густых волос струились по плечам и пышному белому платью принцессы.

– Я ждала! Я верила! Я знала, что ты не оставишь меня! – проговорила принцесса и, взяв Сергея за руку, повела его широким коридором в какую-то светлую даль. – Освободи мою страну от пришельцев. Ты их легко узнаешь, они все железные, у них нет плоти.

Сергей вскарабкивается по песчаной горе к норе, там его убежище. На горе стоят железные пришельцы, их много, а Сергей один, но он знает, что это последние воины железного короля, вся его армия погибла на этой планете, её уничтожили дожди. Металл разъела ржа, сама планета уничтожила пришельцев как вредный вирус.

Гора из песчаной превратилась в каменную. Сергей выходит из многоэтажного дома, подходит к высокому дощатому забору, отделяющему дом от горы, открывает калитку и ступает на зелёное поле. Справа в горе видна пещера. Сергей направляется к ней по широкой тропе поросшей мелкой, но густой ярко-зелёной травой. В пещере находит россыпь разноцветных драгоценных камней, берёт их в руки и они тотчас превращаются в бесформенные прозрачные стекляшки. Выходит из пещеры и куда-то бежит. Он знает, что бегает лучше всех, но в этот раз его бег замедлен, он с трудом перебирает свинцовые ноги, напрягает мышцы тела и летит легко и свободно над рекой. С берега на него смотрит народ и удивляется.

– Как это? Как он это делает? – удивляются люди и видно, что завидуют ему.

Сергей горд, он уже на лыжах и бежит очень быстро, обгоняет всех и катится с ледяной горы на ногах, но без лыж. Впереди пропасть, он падает, но медленно и вот уже стоит у ревущей реки, через неё строят мост. Сергей напрягает мысль и летит. Пролетает реку и опускается на песчаный пляж, идёт по нему и оказывается в яблоневом саду. Срывает с ветви яблоко, второе, третье, они все гнилые.

Большое дерево, а на его макушке грецкие орехи, рядом вышка, подобие маяка. Сергей входит внутрь и по винтовой лестнице поднимается на её верхнюю площадку, с неё перемещается на дерево, а на нём нет орехов. На ветке сидит красивая разноцветная птица. Он на поляне, на ней красивые большие красные и синие цветы. Поляна струится вверх – к лесу, в лесу прикованная цепью к дереву она, Эльвира. Сергей подходит к ней, пытается освободить от оков, но его усилия тщетны. Слышит голос.

– Грызи зубами.

– Как зубами? – думает Сергей, – я их поломаю. Цепь-то железная, – но всё же впивается в нее, и железо стекает по его губам горячей струёй воды.

Эльвира обвивает Сергея руками и целует в губы. Сергей на седьмом небе от счастья, целует её и тотчас кто-то резко бьёт его по губам. Сергей стонет и просыпается. Губами ударился о металлический каркас панцирной сетки кровати. Сергей чувствует вкус крови, подносит к губам руку и в свете нарождающегося утра видит на ней кровь. Глаза смыкаются, Сергей проваливается в сон.

Хор голосов влетел в его уши и закопошился в голове. Голова вскипела, под черепной коробкой заелозили черви и стали щекотать мозг, затем резко и хором закричали: «Дай пожрать!» Тотчас в животе что-то заурчало, и его сдавил голодный спазм.

Чтобы заглушить навязчивую мысль о еде, Сергей жёстко заскрёб голову, но желудок жил сам по себе, жил по своему закону, он урчал, ворчал и кричал, настойчиво направляя в мозг требование об энергетической подпитке.

А голоса кричали: «Дай пожрать! Дай пожрать! Дай пожрать!»

Стремясь вырвать из головы надоедливый голос, Сергей впился в неё ногтями. Стал скрести и, казалось, до боли, но боли не было. И он скрёб, скрёб и скрёб. Но всё было безрезультатно. Голоса взбесились. Кто-то кричал, кто-то занудливо ныл, кто-то стонал, кто-то с ехидцей хохотал, но большая их часть настойчиво шептала: «Сделай петлю и повесься!»

– Всё, свихнулся на почве голода! – подумал Сергей и резко долбанул себя по затылку.

Голоса резко умолкли, но всего лишь на две секунды.

– Не боись, нормальный ты мужик, не свихнулся! – громко и довольно чётко проговорил самый главный Голос.

От этого голоса Сергей проснулся, выпростал ноги из-под одеяла, опустил их на коврик, широко зевнул, потянулся, равнодушным взглядом осмотрел свою комнату в малометражной квартире, тяжело вздохнул и, повернув голову направо, уставился сквозь окно на плывущие по тускнеющему небу густые серые облака.