Алчущий крови

Алчущий крови
Виктор Владимирович Колесников

Человечество – не первая разумная цивилизация, жившая на Земле. До библейских времен на нашей планете обитали иные существа, более могучие и опасные, чем самые свирепые хищники, известные людям…Примечания автора:Занимаюсь второй частью (это будет приквел). В ней рыцари Тевтонского ордена будут противостоять монстру из этого рассказа.

Виктор Колесников

Алчущий крови

В землях, скрытых тенью крон великих древ, на вершину горы по извилистой дороге взбирался автомобиль, цепляя могучие ветви.

В конце осени здешние леса стелились пушистым зеленым ковром до самого горизонта, а чуть севернее горной гряды флора уступала каменистой почве, становясь бессильной перед ледяными ветрами и морозами. Поработить север лесу не удавалось с самых давних времен. Мох, колючий кустарник и багульник полноправно властвовали на этой суровой, с виду мертвой, земле. Старый ЗИЛ, имеющий собственное прозвище «Захар», переоборудованный из армейского автофургона в экспедиционный внедорожник с жилым КУНГом, медленно взобрался на гору и со скрипом и металлическим лязгом остановился на фоне входа в пещеру, издалека походившего на оскаленную пасть мифического гигантского существа. Из кабины грузовика вышли трое. Водитель насвистывал нечто напоминавшее отрывок из композиции Эдварда Грига «В пещере горного короля», остальные, угрюмые и уставшие, побрели за ним к двери в жилой модуль.

– Да что вы такие понурые, а? – спросил водитель, вытаскивая из КУНГа ящик, полный всевозможного снаряжения для спелеологических исследований.

– Что-что? Два дня в дороге! – пробубнил Михаил Иванович Конюхов.

– И что? Как будто впервой, – улыбнулся водитель и сунул фонарь недовольному товарищу, – уже на месте. Так что скоро поедем обратно!

– Опять в дорогу… – буркнул третий – седой, тощий, но высокий и широкоплечий – мужчина, рассматривающий величественный пейзаж с края обрыва.

– Коль, я думаю, нужно взять еще каски и веревки, – проверяя заряд батареек в фонаре, сказал водителю Михаил Иванович.

– А как без веревки? И мыло еще захвачу! – жизнерадостно ответил Николай Юрьевич. Он один жаждал этой поездки, остальные нехотя откликнулись на командировку, организованную Екатеринбургским музеем. Директор музея предвещал ученым открытие века, после которого участники экспедиции обязательно должны были войти в историю. Хотя организована экспедиция была спонтанно, и ее началу послужил весьма нелепый рассказ геологоразведчиков, забредших на прошлой неделе в эту, пугающего вида, затерянную в тайге пещеру. Сама же история, по мнению членов экспедиции, никак не тянула на возможность совершить открытие века, скорее, на бестселлер. Поэтому один лишь Николай был рад нахождению в тайге, ведь только здесь он мог скрыться от семейных неурядиц. Остальным же не было нужды покидать свои уютные жилища, воевать с комариными полчищами, питаться консервами, мокнуть под проливным дождем и мерзнуть в рассветной мгле студеных осенних дней, да еще и по такому сомнительному поводу – на основании абсурдной истории геологов.

Коля снова исчез в помещении модуля, где стояла походная дровяная печь, койки, шкафчики для инструментов и снаряжения.

– Порядок! – сказал он, когда спрыгнул на скальную породу.

Михаил и Сергей стояли у кромки обрыва и что-то обсуждали, всматриваясь в скрываемый туманом пейзаж.

Организаторы экспедиции рассчитывали, что участие в походе примут пятеро. После распределения средств, выделенных на исследование древней пещеры, остановились на сокращенном составе из Михаила Ивановича Конюхова – ведущего научного сотрудника центра антропологии и этнологии Музея истории и археологии Урала, Переверзева Сергея Олеговича – декана палеографического гуманитарного факультета и Афанасьева Николая Юрьевича, работающего археологом в Краеведческом музее. Все трое были давними товарищами и не раз принимали участие в экспедициях, подобных этой спонтанной вылазке.

– Так, ну давайте еще проверим – все ли вещи мы взяли, ничего ли не забыли, а то потом, сами знаете, возвращаться нужно будет, карабкаясь наверх, – обратился к коллегам Николай и, когда услышал от товарищей подтверждение готовности, добавил, – тогда с Богом! – и первым поспешил к гроту.

Из зубатой пасти пещеры веяло холодом и сыростью. Голоса исследователей эхом разносились по узким проходам, созданным природой тысячи лет назад. Из темноты фонари исследователей выхватывали сталактиты и сталагмиты, напоминающие клыки покоящегося в скале гиганта. Отряд спускался все ниже, и когда тесные, похожие на трещины, проходы сменились просторными залами, путники остановились и с нескрываемым любопытством принялись изучать помещение.

Подземелье было явно создано природой, однако часть стен оказалась облагорожена человеком. На небольших участках неровности старательно затерли, бугры стесали, а сколы замазали до ровной поверхности, покрытой белой, уже окаменевшей известью. Эти «облагороженные» участки стен были испещрены древними письменами и петроглифами. Среди рисунков, которые сразу же бросились в глаза, были изображения человека, стоящего под солнцем и крылатого существа, изображенного под луной.

– Да быть такого не может! – пробубнил себе под нос палеограф, с интересом рассматривая древние символы. – Это что же получается?.. Да нет… Не может… Или может…

– Может… Может! Какие сомнения? Это язык, на котором говорили в Междуречье. Ведь так? – Николай не мог поверить своим глазам, наблюдая в горах Урала письмена древних шумеров.

– А Павел Александрович не обманул, да? – удивленно произнес Михаил, изучая стены, исписанные древними символами.

– У меня два вопроса: первый – это откуда или, скорее, как? А второй – не розыгрыш ли это? – Сергей, будто сомневаясь в реальности увиденного, касался нацарапанных знаков.

– Разберемся… Как думаешь, сколько тебе нужно времени на расшифровку? – поинтересовался Михаил Конюхов.

– Трудно сказать. К тому же, нужно ведь еще глянуть, что там дальше, – палеограф указал фонарем на зияющую темную дыру, уходившую под углом в таинственную, будто бесконечную, чернеющую глубину.

– Хорошо, тогда предлагаю сделать так: я принесу сюда палатку, поставим ее прямо в центре зала. Газовую горелку, чай и еду тоже захвачу, чтобы тебе было комфортно работать, а мы с Колей двинем дальше, идет?

– Договорились… – не отводя глаз от начерченных знаков, ответил Сергей и, достав записную книжку с карандашом, принялся записывать древние знаки.

Исследователи разбили палатку и поставили чайник на походную горелку. Миша принес небольшой запас съестного. Друзья затащили в палатку ящик с инструментами, среди которых были сигнальный пистолет, осветительные патроны, тротиловые шашки, бикфордовы шнуры и электродетонаторы. Когда лагерь был готов, товарищи попрощались с палеографом и скрылись в темноте.

Какое-то время Сергей, не отвлекаясь, изучал знаки, записывал их в блокнот и сразу пытался расшифровать смысл древнейшего сообщения потомкам. Чайник практически выкипел, когда ученый удосужился про него вспомнить. Задача оказалась не такой уж и простой. Палеографу не удавалось перевести символы так, чтобы информацию можно было прочитать дословно, не интерпретируя ее.

– Здесь… – читал он символы на стене, – нет, не так… А как же? Что же получается? Это не шумерский… Тогда, видимо, этот знак означает не «здесь», а «место». Да, этот знак читается как «место»… Тогда это ассирийский, – он записал фразу в блокнот и прочитал вслух:

«Место принадлежит… владыка… жизнь… иди к свету…»

– Интересно, – он посветил на стену правее, где была небрежно изображена чаша, наполненная доверху, а рядом – начерчены другие символы. – Так… – ученый снова открыл блокнот и принялся записывать в него те знаки, которые удалось перевести сходу.

«Свет… мы… выжить… ночь… владыка… кровь… мы… умирать… умереть…»

Исследователь изумленно посмотрел на стену. Это был не шумерский и не ассирийский язык. Похожий, но все же другой, возможно, более древний или принадлежащий ушедшей цивилизации, которую ученые еще не открыли.

Внезапно Сергей ощутил на коже ледяное прикосновение ветра, идущего едва уловимым потоком из темных глубин пещеры. В этот момент человек почувствовал, как холод будто бы пронзил его насквозь, спазмируя легкие и вызывая болезненную дрожь. Спустя какое-то время он подвергся необъяснимой, сильнейшей панической атаке. Страх то сковывал его тело, то побуждал броситься наутек подальше от пещеры. Появились слуховые галлюцинации. Из дальних рубежей зала, скрытых тенью, доносился едва уловимый шепот. Голоса роптали на арамейском, аккадском, готском и даже древневерхненемецком, который использовали для передачи информации гораздо позже остальных, услышанных исследователем, диалектов.

Он замер, уставившись на письмена древних: «Словно духи предков пытаются предупредить меня… Уберечь… Спасти от чего-то необычайно страшного и беспощадного». Сколько времени Сергей пребывал в состоянии оторопи – неизвестно, но когда галлюцинации пропали, а озноб и панические атаки прекратились – обессиленный ученый опустился на колени. Ему казалось, что некто невидимый, бесплотный наблюдает из темного свода пещеры.

Сверхъестественное явление, произошедшее с ним, палеограф решил объяснить, как влияние на организм замкнутого пространства, мрака и дефицита кислорода.

Поразмыслив и осознав абсурдность переживаний, ученый решил сделать перерыв. Долив воды в чайник и распечатав пачку печенья, он уселся на каримат в ожидании горячего ароматного чая. Вдруг ему показалось, что помещение окутала сказочная атмосфера: в зале царствовали тени, причудливыми фигурами прилипающие к стенам, закрывая часть текста и петроглифов.

«Зал словно создали для предостережения, но от чего? И что за письменность на стенах? Кого древние называли владыкой?»

Когда чайник вскипал, а из-под крышки и носика стали вырываться клубы пара, пещера затряслась так сильно, что полный кипятка чайник соскользнул с горелки, опрокинулся и затушил огонь. Пещера сильно дрогнула, но толчок был один и короткий. Он скорее напоминал взрыв, нежели сейсмический удар. Потом воцарилась гробовая тишина.

«Это уже не в какие ворота! Что вообще это было? Землетрясение? Нет, вряд ли! Не похоже» – подумал Сергей, в третий раз устанавливая чайник на походную горелку. Ученый опять взял блокнот и принялся расшифровывать текст.

«Оно… упал… небо… наш… кровь… его… бег… и прячь…»

Информация, которую удалось получить из текста и рисунков сразу, дала понять ученому, что речь идет о некоем божестве. «Возможно, это гробница или храм древнего духа или бога. Нужно определить период…»

– Ну как, получается? – послышался голос Михаила за спиной, и палеограф вздрогнул от неожиданности, уронив блокнот.

– Ну, так… Могу сказать наверняка – это не шумерский!

– Не сомневаюсь… Мы с Колей нашли кое-что интересное и хотим тебе поскорее это показать, – возбужденно говорил антрополог, – эта находка перевернет мир! Уж поверь, – он выключил газовую горелку и, не прекращая возбужденно рассказывать, направился во тьму…

Зал, в который Сергея привел Михаил, был конусообразным. Из небольшого отверстия в центре свода можно было увидеть пасмурное небо. Скорее всего, отверстие служило источником света, хотя его силы явно было недостаточно, чтобы рассмотреть помещение, поэтому ученые изучали зал, освещая его фонарями. В центре, на полу, был высечен сложный узор – идеально ровный круг, поделенный на секторы узкими, глубокими желобками, сходившимися в центре. Из отверстия наверху стекала и ударялась о камень вода. Она растекалась по желобкам, соединяющимся в центре, откуда вел в сторону еще один канал побольше. Сергей хотел проследить, куда идет вода по каналу в полу, но его отвлек Николай:

– Испугался, когда тряхнуло?

– Сказать по правде? Да.

– Это мы открыли саркофаг! – Николай глянул на изумленного палеографа и добавил, – да, ты не ослышался. Саркофаг! Он там, внизу… – сказал археолог и посветил фонарем туда, где исчезала вода, бегущая по каналу. Сергей направился по скользкому влажному полу в направлении темной, идеально ровной линии и остановился у небольшой ямы. Это была прямоугольная ниша в скале, на дне которой находился саркофаг, наполняемый водой, стекающей по каналу.