Приключения. Фантастика

– Прости, Макарыч, простите все. Не повторится, обещаю!

– Ладно, на этом с грязными делами покончили, – подвел итог разборкам командир роты и к этому случаю больше не возвращались.

Началась нормальная боевая учеба. Между делом, Валера Подольский оформил вызов для жены и, буквально, через месяц от нее пришло сообщение, что уже в пути. Неотложных дел и занятий с солдатами с выездом на полигоны или не стрельбище не было, поэтому, препятствий к поездке в город Магдебург лейтенанта для встречи жены не было.

Накануне дня приезда молодой супруги, зампотех обратился с неожиданной просьбой к ротному:

– Валерий Макарович. Отпусти домой, голова что-то разболелась. Толи переволновался с этой встречей моей Натальи, толи …. Ну, не пойму, что с моей головой, такой боли я еще никогда не чувствовал.

– О чем разговор! Давай, иди и, чтобы я тебя ни сегодня, ни завтра не видел! Сделай все по-человечески, как надо. Да! Водителя автобуса прямо сегодня предупреди, чтобы завтра забежал за тобой, если, не дай бог, проспишь. А сегодня приведи в порядок себя и свою комнату. Кровать-то ты приобрел? А с мебелью как? Стол, стулья есть?

– Макарыч! Обижаешь! Купил все у немцев в прошедшее воскресение.

– Ну, давай! Путем, чтобы все было, – продолжал напутствовать своего заместителя ротный.

Подольский, покачиваясь, пошел на выход, ротный, глядя ему вслед, только покачал головой. Смутное предчувствие неприятностей клином вбилось в его голову. Предчувствия не обманули его. Не прошло и получаса, посыльный от командира батальона сообщил:

– Комбат вызывает! Срочно!

– Ну, что там еще такое случилось?

– Вроде, что-то там из-за вашего Подольского.

– А что из-за Подольского могло случиться? Передай комбату, что я его отпустил. Он просто обязан встретить свою жену в Магдебурге.

– Да нет! Тут не в этом дело. Комбат встретился с ним около КПП. Подольский ни чести не отдал, и на оклик комбата никак не среагировал. Комбат говорит, что он очень пьян.

– Да быть такого не может. Он у меня отпрашивался полчаса назад, трезвый совершенно, вот, разве только что болен, голова у него сильно болит. Жаловался.

– Сходите, лучше, сами. Ну, что я ему докажу? А не пойдете, он и вас заподозрит в пьянстве. Скажет – вместе с Подольским выпивали.

Лицо ротного стало приобретать оттенок зрелого помидора на томатном кусте.

– Ты, это, давай, иди, – не сообразив, что и как сказать, проговорил писарю ротный. – Я приду сейчас.

Оставшись в канцелярии один, командир роты сел за стол, обхватил голову двумя руками и стал думать, что произошло в этот короткий отрезок времени после ухода зампотеха домой, почему разыгрывается такой скандал из-за ничего? Что он, старший лейтенант Журков, командир роты, мог сделать не так. Нужно собраться с мыслями, чтобы, придя в штаб батальона, умно и складно доложить комбату, что сегодня произошло в роте.

Не успел он еще собраться с мыслями, как в коридоре послышалась команда «Смирно» и почти тут же дверь в канцелярию рывком распахнулась, и в нее вошли сам командир, замполит батальона и вездесущий писарь.

Ротный встал и вышел из-за стола, приложил руку к фуражке и стал докладывать о состоянии дел в его подразделении. Доклад получился сбивчивым, комбат во время доклада стал усиленно дышать, поводя носом из стороны в сторону. За его спиной стоял замполит. Он тоже к чему-то принюхивался и морщил свой нос. Глаза его шныряли по столу, по полу, по углам канцелярии, видимо, разыскивая следы недавней выпивки, о которой возомнили и которую придумали сами руководители батальонного звена. Доложив, Макарыч замолчал и с нетерпением ожидал, что же требуется от него этим двум, внезапно появившимся начальникам.

– Я приказал доставить сюда лейтенанта Подольского, почему не выполнено приказание?

– Мне его никто не давал и не передавал.

Комбат, оглянувшись, посмотрел на писаря таким взглядом, что тот втянул голову в плечи, бормоча что-то несвязное:

– Я говорил, только своими словами, что ….

– Я разберусь еще с вами, товарищ сержант! – угрожающе прошипел замполит писарю.

– Товарищ майор, я хочу услышать причину всего скандала, разразившегося вокруг нашей роты, – пришедший в себя Журков задал вопрос командиру батальона.

– Почему ваш Подольский пьян? Служить в Армии ему надоело?

– И вам тоже? – это уже был голос замполита.

– Быть такого не может! – вспылил ротный.

– Я вам докажу сейчас.

– Мы! вам докажем! – акцентировал Ивашкин, он же замполит батальона.

Офицеры взглянули на писаря, который мгновенно вылетел из канцелярии, не забыв, однако, отдать честь и выкрикнуть: «Есть!». Звенящее молчание в канцелярии затянулось. Изредка только, поскрипывали стулья, на которых сидели офицеры в ожидании посыльного. Наконец-то, раздались шаги сразу нескольких пар ног. В канцелярию вошли писарь и лейтенант Боронок, младший полковой врач. Лейтенант сел за стол, комбат спросил его:

– Доложите-ка, что там с Подольским? Он ведь ваш сосед?

– Да, наградил вот бог соседом – алкоголиком, – начал свой доклад врач. – Жена говорит, что пришел перед обедом, сам не свой: на приветствие не отвечал, у своих дверей завалился на пол боком и подняться не смог, так и валялся на полу до моего прихода. Я затащил его в комнату, к стенке привалил и стал нашатырем его в чувство приводить. Не реагирует, вот до чего перепил.

Потом, пена у него изо рта хлынула, всего меня перемазал. Уж я-то его по щекам хлопал, хлопал, даже не сдержался – врезал пару раз. Нет никакой реакции. Много, видать, на грудь принял.

– Товарищ Журков! Этого вам достаточно?

– Нет, товарищ майор! Медик один был. Могла быть и медицинская ошибка в диагнозе. Трезвый он! С ним что-то стряслось!

Замполит, ухмыляясь, закрутил головой, явно осуждая рассуждения ротного командира и ища поддержки среди офицеров, сидящих за столом. Однако лицо полкового врача вытянулось, словно он был чем-то моментально испуган, он приподнялся и сказав:

– Идите к нему домой, я сейчас, за старшим врачом сбегаю, – врач выскочил из канцелярии и бегом кинулся на выход.

Когда комбат, замполит и ротный подходили к подъезду «белого дома», где дали комнату Подольскому, у подъезда уже стояли младший и старший врачи полка. Старший врач, майор Ибрагимов, подошел к комбату и сказал:

– Инсульт! Он умирает! Я послал за медицинской машиной. Нужно немедленно госпитализировать.

В это время к подъезду живо подскочил командирский УАЗ, из него выпрыгнул, иначе и не скажешь, сам командир полка и бегом влетел в открытую дверь подъезда. И кто ему доложил – одному богу известно. Из подъезда раздался крик:

– Медики, к командиру!

Врачи бегом побежали на вызов, следом медленно пошли и офицеры батальона. Замполит тихо нашептывал комбату:

– Мы-то, причем. Все равно мы не смогли бы что-то изменить.

– Да, людьми нужно быть, прежде всего. Верить людям нужно, – громко сказал ротный, Валерий Макарович, но его «не услышали».

В это время командир полка, склонившись к неподвижно сидящему на полу лейтенанту, пытался изо всех сил быть услышанным:

– Лейтенант Подольский! Вы слышите меня? Подольский! Валера! Дружище, ты слышишь меня? Встань! Прошу тебя, поднимись с пола! Кто тебя до этого довел? Почему у него губы в крови? Кто его бил? Где машина? Машину мою, немедленно, к самому крыльцу! Я сам его повезу в госпиталь! Грузите его, да аккуратнее. Господи! Только бы жив остался!

Машина, на переднем сиденье которой сидел сам командир с лейтенантом на руках, а на заднем сиденье расположились медики и ротный, быстро набрала ход и скрылась за поворотом улицы, направляясь в госпиталь.