Моя история перемен

Я никогда никому не рассказывала о своих фантазиях, в какой бы дремучий лес из грёз они меня ни уводили. Порой они были сумасшедшими, дикими, абсурдными. Иногда интересными, увлекательными и красивыми. Из последних в моей голове потом рождались задумки и сюжеты, и я хранила их в памяти, чтобы когда-нибудь дать жизнь на страницах вордовского файла.

Я всегда больше корила себя за эти фантазии, покорно вскормленная общественным мнением, стереотипами и догмами. Я мечтала о прекрасном принце, собираясь в клуб, а потом он каким-то неведомым для меня образом трансформировался в лысого охранника. Насмешка подсознания, требующего чтобы я дала себе волю. Чтобы наконец приняла себя такой, какая я есть. Чтобы перестала считать свои особенности «тараканами», а перевела их в разряд своих сильных сторон, столь необходимых на поприще писательского дела. «Тараканы» должны были стать моим орудием труда, и я собиралась начать гордиться ими.

Я вышла из ванной с таким ощущением, будто очистилось не только моё тело, но и сердце. На душе было легко и светло. С этими чувствами я и легла спать приблизительно в половину седьмого вечера. Как никогда рано, как никогда вовремя.

***

Встала я затемно. Не скажу, что это далось мне легко. Постель манила и влекла, обещая сладкую негу на протяжении ещё двух часов подряд. Это же целая вечность. Глаза закрывались, ресницы сплетались, а в сознание кралась блаженная дрёма. Темнота обволакивала чарующим забытьём…

Я резко села, отвесив себе мысленную оплеуху. Надо только начать! Соблюдать режим! Потом будет легче. Наверное.

Несмотря на ранний отход ко сну, встать и проснуться оказалось не так-то просто. Хотя здесь дело, скорее всего, было в психологии. Если можно спать ещё, то почему бы и не поспать? Ночь за окном бодрости не добавляла. Но внутри меня словно появился несгибаемый стержень, который не давал моему слабовольному телу уклониться с избранного пути. В итоге спустя пятнадцать минут я пила кофе с молоком из любимой пол-литровой кружки и снова ощущала себя в невиданном путешествии, которое уводило меня в далёкие и неизведанные, но такие прекрасные миры…

И куда делись сонливость и лень, а также два часа, отведённые на писательскую работу? Я не хотела уходить, когда пришла пора. Мне было мало! Душа звала меня остаться, писать ещё. У меня скопилось столько идей, они складывались в правильные слова, а те в красивые предложения, но я должна была идти. Уже дико опаздывая, я набросала несколько строчек, которым завтра утром, а если повезёт, то сегодня вечером, предстояло превратиться в целые абзацы и даже страницы текста. Гладкого и живого, словно крылья бабочки.

Я боялась перегореть или нарушить новый режим. Стоит только пойти на поводу у эмоций и один раз засидеться за компьютером допоздна, и весь мой график грозил полететь к чертям. У меня в планах не было отказываться от домашних дел, следовательно писать я могла только по утрам. Не стоило забывать об этом.

Я не знала, как переключиться на рабочую волну. Как говорится, научись зарабатывать своим любимым делом, и ты не проработаешь ни одного дня в жизни. Я была ещё так далека от этого идеала, но он заметно поднимал мне настроение каждый последующий день, словно выстраивая невидимую опору, которая ежедневно помогала мне, давала силы не унывать и держать голову прямо.

Время, и правда, полетело быстрее и веселее. Вторник, среда, четверг и вот уже снова пятница на дворе. Незаметно прошло Восьмое марта. Весна всё отчётливее вступала в свои права, дни удлинялись, и настроение держалось приподнятым, будто само собой. Весь день я трудилась, как пчёлка, зная, что самое главное дело сегодня я уже сделала: написала красивый эпизод из мира сада Историй.

Работа спорилась, благо передо мной лежали понятные и не слишком сложные задачи, разобраться с которыми за последние несколько месяцев я успела вдоль и поперёк. Ничто не предвещало очередной бури, как слух опять резануло визгливым окриком мегеры:

– Андреева, ты там чем занимаешься?

Внутри прокатилась волна возмущения, которую я постаралась задавить на корню. Так и захотелось рявкнуть в ответ: «Да работаю я!». Чем ещё я могу заниматься? Можно подумать, у меня есть возможность отлынивать от непосредственных обязанностей и, например, лазить по Интернету, учитывая, что из-за спины мне периодически заглядывают в экран заклятые коллеги?

Но вся суть была в том, что раз уж Анастасия Васильевна задала такой вопрос, а он был не первым в практике наших отношений, значит она придумала мне какое-то новое задание, важность которого зашкаливала настолько, что в сравнении с ним любая другая работа не котировалась и была равна позорному ничегонеделанию.

– Разношу данные по договорам подряда, – смиренно отчиталась я, подавляя острое желание кинуть что-нибудь тяжёлое в голову Лясовой. Тоже не первое в практике наших отношений.

Весь первый квартал в жизни бухгалтерии напоминает ад. За ограниченный период времени необходимо сформировать шквал отчётности в самые разные инстанции, и это не прерывая обработку «текучки», от которой никуда не денешься. Не перестанешь же начислять людям зарплату из-за того, что на тебя наседает Пенсфонд или налоговая со своими сроками. Вот и копится работа вроде бы не такая безотлагательная, но её всё равно надо сделать к определённому времени. У меня, например, выросла стопочка договоров высотой в тридцать сантиметров, и все их необходимо было занести в 1С сегодня, чтобы они посчитались в грядущей зарплате.

– А что ты их до сих пор не сделала?! – огорошила меня мегера, пригвоздив к креслу коронным взглядом фурии поверх очков. – Чем ты занималась?

От возмущения я открыла рот! Можно подумать, я в носу ковыряла все эти дни! Но только я набрала побольше воздуха в лёгкие, чтобы огласить весь перечень переделанной мной работы, как Анастасия Васильевна махнула на меня рукой, заведомо отметая все доводы, как незначительные и недостойные внимания.

– Потом доделаешь, – безапелляционно заявила она. – Езжай в архив, у нас запрос от приставов лежит уже месяц. Надо срочно послать им ответ, а то штраф придёт. Машина ждёт тебя. Собирайся и иди.

Мне на стол плюхнулась тонкая папочка с письмом от службы судебных исполнителей, а я внутренне застонала. Ненавижу архив! Это тёмное пыльное пристанище полуразвалившихся талмудов с самых лохматых годов существования хлебозавода. Свежего воздуха там нет, света практически тоже… Да и времени поездка сожрёт уйму. Придётся сегодня оставаться после работы, чтобы закончить с договорами.

Я покорно встала и пошла собираться, чтобы выполнить возложенную на меня миссию…

… хотя… нет, нет, нет, подождите-ка. Конечно, я не стала в очередной раз идти на поводу у мегеры. Анастасия Васильевна так привыкла вытирать об меня ноги, что делала это на автомате. Не замечая. Я была больше не намерена терпеть её пренебрежение. Правда или нет, но воображаемый тупик вокруг меня дал трещину с тех пор, как я стала вставать ни свет ни заря и делать то, что мне действительно нравилось. Я чувствовала незримую опору за своей спиной, она питала меня пока ещё несмелыми лучиками веры в себя и шептала, что, кроме работы на нашем предприятии, есть целый мир вокруг, где совсем необязательно молчать, когда тебе затыкают рот взмахом руки.

– Анастасия Васильевна, а почему вы обращаетесь ко мне по фамилии? – громко, набравшись наглости, спросила я, застёгивая куртку.

Внутри всё сжалось в ожидании расплаты, но лучики веры продолжали сиять, и страх так и не расправил крылья окончательно. Даже когда на меня воззрились поверх очков, пытаясь понять, кто это там вякает и, вообще, поднял голову из пыли под её ногами.

– Меня, кстати, зовут Арина. И это известно каждому сотруднику в этом и соседних кабинетах, но только не вам.

Она молчала. Хлопала глазами, пытаясь придумать достойный ответ и поставить меня на место, чтобы с полным правом обезличивать до конца моих дней на должности бухгалтера. Я даже не знаю, что можно ответить на такой вопрос, заданный в лоб и при всём коллективе. Местные гадюки тем временем повернули заинтересованно головы, предвкушая нежданное сражение между поверженными и угнетёнными в моём лице, вдруг поднявшими восстание, и угнетателями в лице мегеры.

Варя мне беззвучно похлопала и показала большой палец за негаданное отстаивание собственных прав.

– А я не знала, что тебе не нравится, – промямлила Лясова первое, что пришло ей в голову.

Я фыркнула. Впрочем, вразумительного ответа на мой вопрос всё равно не существовало. Ведь не ждала же я, что мегера признается в лютой ненависти ко мне и тем оправдает своё обращение. Нет, ей не хотелось делать эту маленькую слабость достоянием общественности.

– Мне не нравится, – заверила я заклятую коллегу, решив не развивать тему. Может, её стоило называть «Лясова», а не уважительно «Анастасия Васильевна»? Глядишь, она относилась бы ко мне в разы добрее.

Усмехаясь своим мыслям, я вышла из кабинета и направилась к дежурной машине. От архива было не отвертеться, так же как и от задержки на работе до позднего вечера. Но это уже не могло испортить мне настроение.

ГЛАВА 6. Любые двери надо открывать и закрывать вовремя

В выходные я решила спуску себе не давать, чтобы не сбиться с творческого ритма. И только из-за позднего возвращения домой накануне я сделала себе поблажку и в субботу встала в семь утра, а не в четыре тридцать. И не бралась ни за какие дела пока не выдала установленную самой себе норму текста.

Пока мне нравился результат, и я с любовью пересчитывала написанные страницы. Девятнадцать. Мой труд, в который я вложила душу. Этот объем был практически осязаем, несмотря на то, что пока хранился лишь в недрах электронной памяти ноутбука. Девятнадцать. Квинтэссенция моих идей и фантазий, воплощённая в тысяче строк печатного текста… Осознавать, что они перестали быть бесплотными и бесполезными задумками и обрели почти физическую форму было неимоверно приятно. И наконец-то я использовала компьютер по назначению, а не ради банального убийства времени.

Я встала из-за стола и потянулась. Часы показывали десять утра. Прежде я лишь просыпалась ближе к этому времени. Раскачивалась к одиннадцати, выбиралась из дома к двенадцати…

Я побежала купаться, потом позавтракала тостами и переоделась, чтобы выполнить все субботние ритуалы по затариванию продуктами, готовке, стирке и уборке. Пока у меня получалось неплохо опережать обычный распорядок, и я надеялась вечерком сесть за «Сад Историй» снова.

Трррень! Вика своим звонком застала меня за выбором между двумя банками с консервированной фасолью в супермаркете. Блииин… Я же ей ни разу не позвонила с того воскресенья!

– Привет! – жизнерадостно провозгласила я в трубку, надеясь, что буря меня минует.

– Андреева, у тебя совесть есть? – набросились на меня из динамика. – Я думала тебя там загрызли уже на твоей работе, а голосок ничего, бодренький такой!

– Нет, не загрызли, – призналась я, немного жалея об этом. Было бы чем отмазаться за то, что забила на верную подругу, предпочтя ей компанию ноута в предрассветных сумерках. Творчество настолько занимало мои мысли с утра до вечера, что о Вике я почти не думала. Да я поесть иногда забывала!

– Что нового? Может, встретимся? – я постаралась загладить свою вину потоком энтузиазма. В случае её согласия придётся отменить вечернее свидание с компьютером, но сегодня я могла себе это позволить, ведь план-то был уже выполнен. А любимой подруге внимание уделить нужно обязательно.

– В клуб пойдём? – ехидно предложила она.

– Ну уж нет! – тут же среагировала я. – Я туда больше ни ногой.

– Я так и думала. Приезжай в гости.

Мы ещё немного поболтали и договорились о времени. Я положила трубку, возвращаясь к выбору фасоли.

Трррень! Да что ж такое? Я плюхнула злосчастные банки обратно на полку и посмотрела на мобильник. Генка! Вот уж точно про кого не вспоминала всю неделю. Мне даже стало немного стыдно за то, что совсем не было стыдно… Как-то так.

– Алло, – на этот раз невесело произнесла я, подавив малодушное желание проигнорировать вызов. Нельзя же постоянно применять один и тот же приём. Мелочный и низкий, кстати.

– Привет, чем занимаешься? – услышала я хрипловатый голос своего парня. Наверное, впервые за последние недели две или три…

Кажется, он сам был не очень рад меня слышать. По крайней мере, бешеный фейерверк эмоций от него не исходил. Я нахмурилась, пытаясь понять, показалось мне или нет… Но если он злится на меня, то за что? Например, за то, что мы давно не виделись, но ведь Гена мог бы объявиться и раньше, если так. Он же мужчина, в конце концов.