Дневник мамы

Эти древние места давно были обитаемы. Селились на них русские люди, часто испытывали горе и нужду от недородья, бедной природы, многочисленных войн. Так как богата эта земля, только болотами, да лесом.

Недалеко от нашего хутора раскинулись большие помещичьи усадьбы – Лосевых, Голубовых и еще чьи-то. Имения располагались в километрах пяти друг от друга, и все окрестные деревни принадлежали этим помещикам. Дома землевладельцев размещались в красивых местах, на берегу речки Утрои.

Люди говорили, что имения эти были очень живописны, с красивыми большими садами и мраморными лестницами, спускающимися к реке. До моей сознательной жизни они не сохранились, их разрушили в революцию, а хозяева сбежали за границу. Земля эта теперь принадлежит государству.

Семья моего деда сеяла в основном лен, так как хлеб на этой почве родился плохо, и его садили лишь для того, чтобы можно было прокормиться. Бывало так, что хлеб совсем не родился, тогда лен выручал. На урожай льна была вся надежда семьи.

Недалеко от дома были вырыты неглубокие прямоугольные мочила (пруды), в которых мочили лен, потом расстилали его по полям, сушили на солнышке. Он отбеливался и становился мягче. Работы со льном было много. Трепанный и чесаный лен возили далеко, даже в Польшу и Германию. Продавали там, получали деньги на жизнь. Почвы болотистые, подзолистые требовали удобрений, а их в большом количестве взять было негде. Часто. на вырученные от продажи льна деньги, покупали зерно.

Лен для продажи дед возил по санному пути зимой в Латвию и Польшу. Продавал его там и покупал все необходимое в хозяйстве. Привозил много гостинцев внучатам и домочадцам, приезжал домой навеселе, горланил старинные русские песни на всю округу. Больше всего дед любил песню «Гром победы раздавайся». Когда он пел, все в доме затихали и прятались.

Дед не был буяном, но никто не хотел с ним связываться, когда он был во хмелю. Самым излюбленным его ругательством было: «Ах ты рог кривой»! Он очень часто повторял эти слова на своих близких, в поле, на работе, ругал так скот, использовал в разговоре с людьми.

Земляки прозвали его «Рог кривой», а потом стали звать Рогов. Старший сын Федор Егорович, не признавал такого прозвища и обижался, когда его называли Рогов. Не любила это прозвище и я. Меня в детстве сверстники дразнили: «Рог, да рог»! Но как бы то ни было, кличка утвердилась и стала нашей фамилией.

В своих ругательствах дед Егор щадил только жену Федора – тетю Настю. Он любил, уважал ее и слушался. Только она умела уговорить и успокоить его.

В 1912 году моего отца, Ивана Егоровича, призвали в царскую армию. Дед Егор отдал управление хозяйством сыну Федору, а сам доживал свой век в его семье, помогал растить внуков. Умер дед Егор в 1923 году. Мой отец приезжал из армии его хоронить.

После смерти деда, хозяйство досталось старшему сыну Федору Егоровичу. Он был трудолюбивым, хорошим хозяином, но большим частником и все хотел разбогатеть, а поэтому был жадноват, немногословен, непонятно, что у него было на сердце или сердца совсем не было, а была голова, да руки. Он работал день и ночь и заставлял работать всю свою семью. Жалел только свою жену, которую очень любил и берег. Она вела домашнее хозяйство и воспитывала детей.

Жена Федора Егоровича была взята из батраков. Тетя Настя была очень опрятна, чистоплотна, хорошая стряпуха и рукодельница. Умела вязать, прясть, ткать, кроить, шить одежду для семьи, так как всего этого не покупали никогда. Было у них четверо детей: две дочери – Анна и Евдокия и два сына – Иван и Михаил. Евдокия – моя двоюродная сестра стала моей крестной матерью.

Анна вышла замуж в Латвию, а Евдокия была выдана замуж в свою же деревню за батрака Степана Тарасова. Родители были против замужества Евдокии, так как Степан был бедным и ленивым малым, бегал «по девкам», как говорили люди, и соблазнял их. Девушкам он нравился. Евдокия влюбилась в Степана, оказалась беременной от него.

Этим обстоятельством Евдокия поставила родителей перед фактом, и они вынуждены были сыграть свадьбу.

Степан думал, что родители жены состоятельные люди и дадут за Туней богатое приданое. Он будет жить безбедно, не работать. Но этого не случилось. Дядя Федор был прижимистый и рачительный хозяин, поэтому приданое дал скромное.

Степан Тарасов сыграет в жизни нашей семьи самую подлую роль.

Отец мой был грамотным, окончил церковно-приходскую школу. В то время это считалось большим достижением, так как большая часть населения страны была безграмотной. Учился отец хорошо. Но был дерзким учеником, особенно с попами. Однажды, на уроке закона божьего, он вплел одной девочке в косу палку и этим расстроил весь класс на молитве. Поп наказал его линейкой по голове и заставил при всех кричать: «Жениться хочу…» Ребята в классе смеялись и звали его потом «Жених».

Интересный случай был в его жизни перед армией в 1912 году. Отец ездил в Толковскую волость и там к его линейке (легкой тележке) подбежала девочка лет восьми и попросила подвезти ее. Он довез ее до дома и долго смотрел вслед, пока она бежала через сад.

В 1922 году эту девочку Анну мой отец встретил взрослой, красивой и смелой девушкой.

Анна Андреевна Титова (моя мама) родилась в богатой семье бывших купцов. Родители ее очень любили, она была единственной дочерью в семье. У нее было два брата. Когда Анна подросла, ее учили в местной школе, потом в гимназии. Детство и юность протекали в благополучии, довольстве и достатке.

Анна Андреевна хорошо рисовала. Обрывки ее рисунков мы находили в доме отца, будучи уже сиротами.

Судьбу Анны Андреевны определила революция. Она душою приняла все новые идеи, была очень активна, грамотна, весела, задорна, неплохо пела, танцевала, жила, не зная никакой печали, работала в Толковской школе, учила детей и взрослых. Работала с удовольствием и творчески.

В 1922 году мой отец был назначен председателем волосного Толковского исполкома. Состоялась встреча моих родителей. Он – коммунист, большевик, представитель Советской власти.

За плечами отца гражданская война, служба в Красной армии, партийная работа, комиссарство в полках, работа в Петербурге и Москве, борьба на фронтах с Колчаком и Деникиным.

Анна Андреевна – сельская учительница, симпатичная, светлая, маленькая девушка, дочь зажиточных родителей, уважаемых во всей округе.

Оба грамотные, активные люди, оба за новую жизнь.

Появление молодого эрудированного человека, стройного, красивого, повидавшего жизнь, не осталось незамеченным для молодой учительницы.

Иван Егорович проводил в жизнь законы Советской власти. Анна Андреевна работала вместе с ним, одобряя и поддерживая новые идеи.

Иван Егорович, безусловно, был первым человеком. К нему шли люди за разрешением любого вопроса. Он решал их, как подсказывало ему понимание новой жизни. Наверное, он не обижал ни бедных, ни зажиточных людей, на которых сама революция определила гонения. Иначе он не был бы исключен из партии и репрессирован в тридцатые годы.

С лета 1921 по 1922 он жил и работал в деревне Толково. Ему шел тогда 30 год. Надо было думать о семье, строить свой дом. Войны к тому времени все закончились, восстановился мир.

Они встречались каждый удобный случай. Моя мама полюбила отца искренне, чисто, нежно, первый раз в жизни.

Она была молода, активна, грамотна, обворожительна в своей неповторимой внешности со светло-русыми волосами, серыми задумчивыми глазами. Маленькая, аккуратная, с хорошо сложенной фигурой. Строгая, интеллигентная девушка увлекла моего отца в невиданные, глубокие дали любви. Никакая практическая, материальная сторона для них не существовала. Они хотели жить вместе, быть всегда вдвоем, не думая ни о чем больше.

Отец мамы – Андрей Иванович Титов, купец второй гильдии, к этому времени умер. Осталась вдова – Марфа Матвеевна с тремя детьми. Все имущество Марфы Матвеевны конфисковали. Остался только дом и богатый большой сад. Кое – какие вещи, украшения и золотые деньги бабушка припрятала на “черный день”.

Анна восторженно встретила революцию. Она слыла настойчивой и смелой, ей нравилось все новое и справедливое. Она верила в светлое будущее и как могла приближала его. Но не приученная с детства к тяжелому труду в крестьянской семье, она не понимала, что неблагодарный труд из-за куска хлеба может погубить ее, что он задавит в ней все хорошее, нежное, красивое, ее мечты, ее любовь к природе, искусству и даже к жизни.

В 1922 году Иван Егорович попросил руки Анны у ее матери.

Марфа Матвеевна сказала, что дочь еще молода, если он будет ждать год, тогда она посмотрит, а затем сердито добавила: “Не пара она тебе!”

На самом деле Марфа Матвеевна и не думала выдавать дочь за коммуниста – «красного петуха», как она его называла. Все время бранила и ругала дочь до за то, что та слышать не хотела о других женихах.

Марфа Матвеевна ругалась:

–Не бывать этому замужеству, пока я жива, чтобы ты стала нищей, «красной», чтобы ты связалась с этим «красным петухом!»

Но Анна думала настоять на своем. Молодые люди встречались, ждали окончания завещанного года, чтобы опять обратиться к матери невесты.

Они очень любили друг друга, а революция дала им право на свободу и равенство. Ослушаться родителей и жениться без родительского согласия тогда никто не мог. Люди были духовно богатыми, почитали взрослых и тем более родителей.

Прошел год. Отец вторично попросил руки Анны. На сей раз Марфа Матвеевна наотрез ему отказала. Это опечалило влюбленных. Они договорились пожениться без согласия матери. Поэтому как не бесновалась Марфа Матвеевна, но Анна ушла к моему отцу тайком.

Было лето, приближался праздник – Троицын день. В этот праздник организовывались ярмарки в больших деревнях. Такая ярмарка была организована в деревне Пашковка, что в двух километрах от нашего хутора. Отец предупредил брата, что приведет в дом жену, чтобы они готовились.

На ярмарку приехала моя мать. Днем влюбленные обвенчались в церкви, а вечером отец пришел в дом Федора с мамой. Анна пришла в том, в чем была на ярмарке.

Когда Анна не вернулась домой, Марфа Матвеевна догадалась, что дочь ушла к Ивану. Она написала дочери бранное письмо и пригрозила, что не даст ей приданного: “Пусть как ушла, так и живет. “

Молодых не очень это расстраивало, они сами как – нибудь заведут свое хозяйство. Отец и словом не обмолвился, что ему что-нибудь надо.

Встретила Анну семья брата не очень приветливо.

В доме дяди Федора хозяйкой была тетя Настя. Семья была большая – трое взрослых и четверо детей. Восьмым членом семьи стала моя мама. Условия жизни для нее в доме дяди Федора были намного хуже, чем у родителей.

Анне Андреевне было горько, обидно и скучно, но рядом был любимый человек, и это украшало ее жизнь.

Тетя Настя говорила нам потом, что наша мать была неженкой, не умела выполнять крестьянскую работу, а мечтала работать в школе, учить детей.