Мистика в космосе культуры

Как показано в моей монографии «Симфония…», в созданном этнокультурном поле продуцируются и используются различные виды энергий, потому что «энерготипы» членов этноса управляются энергиями различного уровня. Для поддержания и создания базовых условий для дальнейшего развития энергополя большинство членов этноса используют Энергии жизни: обычные (гармоничные люди) пользуются автоматической энергией Е6 и редко – чувствительной энергией Е5; инертные люди существуют на основе сочетания жизненной энергии Е7 и автоматической Е6.[113 - См.: Кравченко, Симфония, с.134.] Страстные таланты и гении – от энергии жизни Е5 до творческой энергии Е3. Супер- страстные пассионарии, непосредственно находящиеся под воздействием Учителей или мощной внешней культивирующей силы, могут воспринимать и использовать космические Вселенские энергии – от Е4 и выше. (См. Приложение 1).

Таким образом, в рождающемся и развивающемся этносе «…каждый энерготип находится на „пересечении“ энергий, что определяет значительное разнообразие индивидуальных психических организаций, жизненных и социокультурных позиций, способов деятельности и т.д.».[114 - Кравченко, Симфония, с.134.]

То, что мы называем «магией» – это процесс и результат реализации Вселенских энергий, которые воспринимаются и реально используются супер-страстными и страстными членами племени.

Сама способность управлять подобными энергиями и добиваться необыкновенных эффектов в земной Природе воспринимается как «волшебство», а люди, обладающие этими способностями, и называются «волшебниками» или «магами» (колдунами, ведьмаками и ведьмами – от слова «ведать», знать).

При этом еще раз подчеркнем: магия прямо и непосредственно связана с культурным полем и эгрегором всего, всецелого данного племени. Необходима энергетическая «основа» воспринятых и «проработанных» энергий у всех обычных членов племени. Соответственно, должна быть создана эмоциональная общность жизни в племени, что проявляется в разработанных и всеми почитаемых мифах, в уважительном отношении к носителям древних традиций (в диапазоне от обыденно-привычного приятия до благоговения и фанатичного почитания), в развитии определенной традиции обращения к Иному.

Этническая магия всегда уникальна, поскольку создана на основе неповторимого пересечения и сочетания используемых в данном племени энергий, в свою очередь, варьирующих по интенсивности, особенностям проявления и т. п. Магия – это всегда некий «отпечаток» этнического энергополя.

С точки зрения коллективной и индивидуальной психологии магия – это совокупность методов гармонизации соотношения сакрального и земного в жизни реального сообщества.

При этом нельзя сбрасывать со счетов и значения природного и социо-культурного ареала, где проживает и развивается племя.

В конце концов, не исключено, что начало экспансии в фазе пассионарного подъема племени связано, в том числе, с интуитивными или извне предписанными поисками более мощных природных энергетических потоков, использование которых способствует ускорению развития племени. (Вспомним, как мифологически описано переселение догонов из местности возникновения племени в Судане в нынешний ареал Бандиагары: под предводительством первопредка Лебе, после смерти превратившегося в змею, догоны по подземному переходу перешли на место нового обитания). До сих пор многие исследователи удивляются, что догоны живут в чрезвычайно неблагоприятной для жизни местности, находя логичные этому объяснения – желание спрятаться от агрессивных племен или европейских и мусульманских миссионеров и т. п. С нашей точки зрения, в Бандиагаре, вероятнее всего, сложились уникальные природные энергетические потоки, которые служат для догонов естественной «подпиткой», позволяющей им в течение как минимум тысячелетия находиться в инерционной фазе (и, если верить в возможность их нынешних контактов с Сириусом, напрямую подпитываться еще и Вселенскими энергиями).

Социокультурное окружение предполагает, в первую очередь, плодотворное общение с ближайшими племенами, постоянные экономические, политические, духовные связи.

Говоря о магии, мы считаем необходимым подчеркнуть ее изначальную связь именно с африканскими племенами, а потом уже распространение разновидностей магических практик на Ближний и Передний Восток, по мере расселения племен из Африки; соединение магии с формирующимися древними религиями и культами и т. д. в средиземноморском культурном ареале. В настоящий момент, к сожалению, недостаточно информации по этой проблеме. Но мы уверены, что дальнейшее открытие реальной древности Африки и ее до сих пор неизвестных духовных достижений даст богатейший материал в исследовании истоков и разнообразия древнейших форм магии в общечеловеческой культуре.

Разнообразные виды магии – это результат разработанных комплексов энергий, которые в процессе культурной диффузии распространяются в различных культурных полях, обретая довольно устойчивые проявленные черты, в первую очередь, разработанные практики, а также утварь, артефакты и т. д.

Определение Р. Э.Гуили позволяет отграничить, так сказать, подлинную магию от целого ряда манипуляционных систем, использующих природные и человеческие силы, и преследующих исключительно низменные и сиюминутные цели примитивных (по своему существу, а не только первобытных) представителей человеческого рода.

Подчеркнем: рассматривать магию ТОЛЬКО как совокупность необычных практик, пусть и с обращением к сверхъестественным силам, значит искажать исконную суть данного явления. О магических практиках подробнее поговорим далее.

Еще одна важная и редчайшая сторона в подходе Р.Э.Гуили к рассмотрению истоков самого термина «магия» – подчеркивание происхождения этого слова: оно пришло в средиземноморский культурный ареал благодаря грекам, которые, в свою очередь, использовали наименование мидийского племени, известного своими магическими умениями.[115 - Здесь мы обратим внимание, что Р.Э.Гуили, как и подавляющее большинство историков религии, магии и мистицизма, не рассматривает древнейшие истоки магии в первобытную эпоху и в реликтовых племенах (хотя функции и элементы магии она характеризует вслед за культур- антропологом Брониславом Малиновским, который свои представления о магии выстраивал на основе исследования реликтовых племен на Тробриандовых островах в Меланезии). Историю магии Гуили ограничивает только западной традицией, начиная отсчет от древнеегипетской магии.]

Как известно, во многих справочных источниках «магами» часто называются только зороастрийские жрецы, что верно лишь отчасти.

Маги – одно из шести древних Мидийских племен (+ бусы, паретакены, струхаты, аризанты, будии). Мидийские племена Геродот называл ариями, скорее всего, это было их самоназвание. Они прибыли на территорию современного Ирана, скорее всего, в конце 2-го тыс. до н.э. – в начале 1го тыс. до н.э. из Средней Азии (возможно, Северного Кавказа и Прикаспия).

Известная британская иранистка Мэри Бойс, рассматривая предысторию зороастрийцев, отмечала, что их далекие предки, протоиранцы, примерно в начале II тысячелетия до н.э. расселялись на огромной территории от Волги до Западной Сибири. Они населяли также территорию нынешнего Северного Казахстана, а их близкие родственники – протоиндоарии жили южнее,[116 - Бойс, Зороастрийцы, с.18—19.] по данным других авторов, постепенно продвигаясь к полуострову Индостан.[117 - Бонгард- Левин Г. М., Грантовский Э. А. От Скифии до Индии. М.: Мысль, 1983.]

Постепенно ассимилировав неарийские племена в период упадка Ассирии, Элама и Вавилонии, мидийские племена в 7 в. до н.э. (673 г. до н.э.) были объединены первым царем Мидии Дайукку (Дейок), построившим столицу Экбатан. Мидия была одним из важнейших политических и культурных центров Древнего Ближнего Востока, наряду с Вавилонией, Лидией и Египтом. В 553 г. до н. э. Мидия была завоевана Киром Великим. И только после этого мидяне приняли зороастризм, а скорее всего – соединили его со своими племенными магическими практиками. При этом, видимо, именно мидийские жрецы пользовались особым авторитетом, но с объединением древнеиранских племен и упрочением зороастризма, как религии «осевого времени», племенные представления и духовный авторитет мидян в глазах победивших племен и народов поблекли, для внешних наблюдателей навсегда слившись с зороастрийской традицией. (Подобный процесс включения развитой жреческой традиции одного племени в единую религию объединенных племен в государстве или регионе – мы рассмотрим подробно в следующем параграфе на примере прасунского племени в Северном Кафиристане. Как отмечал исследователь К. Йеттмар, «…кафиры являлись религиозной общиной, жрецами которой было племя прасунцев. Известна такая организация у иранцев (где маги считаются одним из шести „кланов“ мидийцев) и у индийцев (брахманы)».[118 - Йеттмар К. Религии Гнндукуша. М.: Наука, 1986. С. 48.])

Об основных истоках и сущности магии

…магия – это знание, которое учит практическому применению законов природы низшего уровня к высшим

законам духа.

    Франц Бардон

Несмотря на поглощение зороастризмом магических практик мидийцев, важные для нас реликты древнеарийской жреческой магии в зороастризме сохранились.

Исследуя древнейшие представления протоиндоиранских племен, Мэри Бойс отмечала, что в основе древнеиранских представлений о божественном лежало приписывание особой сознательной силы всем существам и предметам, силы, называемой «манйу» (по- авестийски – «маинйу», от глагольного корня «ман» – думать). Эти силы наполняли землю, воду и огонь; но также «…существовали Маинйу мира и изобилия, Маинйу раздора и голода. Были и Маинйу качеств и чувств, таких как смелость и радость, ревность, жадность и тому подобные. Они, таким образом, воспринимались не как абстракции или составные части характера самого человека, но как активные независимые силы, к которым он может обращаться с молитвой или умиротворять их и которые, если человек им позволит, могут войти в него и влиять на него в лучшую или худшую сторону».[119 - Бойс, Зороастрийцы, с.24. :]

Нетрудно увидеть, что авестийские «маинйу» соответствуют современной трактовке «энергий», присущих предметам, явлениям и людям, при этом представляющим собой «активные независимые силы», которые осознаются человеком в их влиянии на него, а также могут им использоваться или вынуждать его им, силам, противостоять.

М. Бойс отмечала: «Авестийское „маинйу“ чаще всего передается словом „дух“, и если эти духи были добрыми, то они почитались, а некоторые из них даже превозносились до такой степени, что могли действительно называться „божествами“ и призывались по имени во время богослужения ясна».[120 - Бойс, Зороастрийцы, с.24—25. («Ясна» – главная зороастрийская религиозная служба. См.: Бойс, Зороастрийцы, с.336)]

Совершенно очевидно, что авестийское «манийу» и созвучно, и близко по значению термину «мана», принесенному западными антропологами из Меланезии и Полинезии. Первым это понятие описал Роберт Генри Кодрингтон (1830—1922), англиканский миссионер и один из признанных этнографов, изучавших меланезийские племена, их быт, мировосприятие и язык.

По представлениям аборигенов Меланезии и Полинезии, «мана» – некая сверхъестественная сила, носителями которой могут быть отдельные люди, животные, различные предметы, а также духи. В магии мана применялась для установления хорошей погоды, получения обильного урожая, лечения болезни, успеха в любви и в сражении…

Как отмечал М. Элиаде: «Для меланезийцев мана – это таинственная и активная сила, которой наделены некоторые индивиды, а также обычно души умерших и все духи. Грандиозный акт сотворения мира не был бы возможен без мана божества; глава клана также обладает мана; англичане покорили маори, потому что их мана оказалась сильнее; богослужение христианских миссионеров обладает мана, превосходящей мана местных ритуалов».[121 - Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М., 1999. С.34.]

Аналогичные представления о магической силе обнаруживаются и у других племен в разных регионах мира: у ирокезов Северной Америки – «оренда»; у племен сиу-Дакота – «вакан» или «ваконда»; у племени понгве в Африке – «еки».

Подобное представление о некоей «магической силе» предположил в древнеминойской культуре на Крите историк Ю. В. Андреев. Он замечал: «Подобно многим первобытным народам минойцы могли возлагать ответственность за происходившие вокруг них большие и малые события не только на конкретных духов, богов или иных существ, наделенных признаками божественных индивидов, но и на некую безличную, часто лишенную определенной формы магическую силу, которая могла быть просто разлита в окружающем пространстве или же свободно перемещалась в нем наподобие шаровой молнии или болида. Нечто подобное, по всей видимости, представляла собой столь чтимая обитателями островов Меланезии и Полинезии мана. Эта сила могла проявить себя или найти свое материальное воплощение в любом явлении природы, животном, растении, человеке или неодушевленной вещи».[122 - Андреев Ю. В. От Евразии к Европе. Крит и Эгейский мир в эпоху бронзы и раннего железа (III- начало I тыс. до н.э.) СПб.: Изд-во «Дмитрий Буланин», 2002. С.240.]

Многие десятилетия европейские и американские этнографы связывали магические «силы» почти исключительно или преимущественно с «духами» и «миром мертвых», обнаруживая категорическое непонимание самой сути «первобытного» или «примитивного» миропонимания аборигенов. Неудивительно, поскольку большинство западных ученых, включая признанных классиков, изучали предвзятую этнографическую литературу и никогда не жили бок-о-бок с реальными аборигенами.[123 - Отметим, например, чрезвычайно краткие посещения Э. Тейлором Кубы, Мексики и Северной Америки] Современная этнографическая литература, опирающаяся на полевые исследования, дает богатейшие материал о реальной жизни и, главное, представлениях реликтовых племен. Потому можно вполне обоснованно критиковать взгляды классических и современных «анимистов» и «аниматистов», считающих, что древние люди и современные аборигены выстраивали какие-то «философские рассуждения» о смерти и таким образом создавали примитивные, а затем все более развитые религии.

В действительности, по нашему убеждению, древние люди и современные аборигены никогда не думали и не рассуждали о смерти, а всегда думали только о жизни! Другое дело, что они видели различные проявления жизни, и в своих далеко нефилософских умозаключениях принимали в расчет наличие некой Иной реальности, которую понимали вполне прозаически и практически, в своей племенной культуре получая устойчивый навык постоянного ритуального взаимодействия с этой Иной, оборотной стороной ЖИЗНИ!

Чрезвычайно популярная и затем яростно раскритикованная концепция «анимизма» Тейлора, с нашей точки зрения, была попыткой выразить в терминах европейской культуры идею «двойственности» всех вещей и явлений в мире, характерную для примитивного миропонимания. Идею, более удачно сформулированную в концепциях «партиципации» Люсьена Леви-Брюля и «оборотничества» А.Ф.Лосева.

Люсьен Леви-Брюль, исследовавший природу пра-магического, как «сверхъестественного» (в современном понимании) в мышлении дикарей, исходил из убеждения, что «…коллективные представления первобытных людей не являются, подобно нашим понятиям, продуктом интеллектуальной обработки в собственном смысле слова. Они заключают в себе в качестве составных частей эмоциональный и моторные элементы, и, что особенно важно, они вместо логических отношений (включений и исключений) подразумевают более или менее четко определенные, обычно живо ощущаемые партиципации (сопричастия)».[124 - Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.: Педагогика- Пресс, 1994. С.65.]

Наряду с концепцией Л. Леви-Брюля, для того, чтобы подчеркнуть особость первобытного «магического мышления», обратимся к феномену «оборотнической логики», о которой писал А.Ф.Лосев. По его мнению, в собирательско- охотничий период в пробуждающемся мышлении человека отсутствовало понятие субстанции, и для общей смутной и нерасчлененной сферы человеческого мышления и сознания была характерна «оборотническая логика». Это означало, по словам философа, что «… ни в какой вещи человек не находит ничего устойчивого, ничего твердо определенного. Каждая вещь для такого сознания мажет превращаться в любую другую вещь и каждая вещь может иметь свойства и особенности любой другой вещи». Отсюда следует, что «…отдельный человек не отделял себя ни от своей общины, ни от природы. … это значит, что он может мыслить себя каким-нибудь другим индивидуумом (одним или многими), мыслить себя носителем его сил и находиться во власти иллюзий такого перевоплощения или оборотничества».[125 - Лосев А. Ф. Античная мифология в ее историческом развитии. М.: Учпедгиз, 1957 С.12—13.]

Для древних людей реальность была полностью слита с «неизвестностью» и ощущение таинственного/непознаваемого проницало все связи и отношения человека с миром, т.е. сама «удвоенная» реальность была насквозь таинственна. По сообщению Л. Леви- Брюля, например, игороты с Филиппинских островов убеждены в том, что «все предметы имеют невидимое существование так же, как и видимое». Потому основополагающей чертой коллективных представлений первобытных людей в отношении природы является то, что в каждом предмете – «… действие неизменно признается реальностью и составляет один из элементов представления о предмете».[126 - Леви-Брюль, Сверхъестественное, сс.34 и 29.]

Иначе говоря, таинственное было неотъемлемо присуще природным и созданным самим человеком предметам, оно носило действенный характер, причем действие объектов было неявным, но по своему значению считалось более существенным и жизненно-значимым, чем явные, так сказать, поверхностные связи и взаимодействия. Леви- Брюль подчеркивает, что все мироощущение первобытных людей было пронизано этим убеждением в том, что существуют «… силы, влияния, действия, неприметные, неощутимые для чувств, но тем не менее реальные».[127 - Леви-Брюль, Сверхъестественное, с.29.]

В первобытные времена «пра-магия» или древнейшая магия существовала как смутное представление и об окружающем мире, и об ответе действием на внешние (по отношению к человеку) и, как правило, скрытые («таинственные») влияния, силы, воздействия. Смутные представления о мире отражались в насыщенных базовых эмоциях[128 - Эмоциибазовые – это «автоматическая», бессознательная реакция организма в виде перераспределения энергии на действие рефлекса и инстинкта; это фиксация в биологическом теле человека, как особом сгустке энергии, или определенном микрополе, результатов взаимодействия с другими микро- и макро- полями самых разнообразных видов энергии. П. Экман выделил следующие базовые эмоции: страх (опасение), гнев, отвращение, печаль, радость и удивление. – Кравченко, Симфония, с.370.], совокупность которых и формировала первичное культурное поле этноса.

Ответное действие на влияния окружающего мира предполагало лишь приблизительное знание того, на что и как нужно отвечать. Результативность ответа не могла быть гарантирована, и человек никогда не мог быть уверен в правильности своего действия. Потому в психологическом плане нужно подчеркнуть высокую тревожность примитивных людей. За точку относительного постоянства взаимодействий со «скрытой реальностью» принималась удовлетворительная наличная ситуация, и максимум усилий племени, как «коллективной личности», был направлен на поддержание стабильности существования. Отсюда – постоянство внешнего вида построек, одежды, утвари, украшений, орнаментов и т. п. У членов племени существовало глубочайшее убеждение в том, что даже форма предмета, сделанного человеком (а также орнамент, цвет и т.д.) может оказывать на него и других людей сильное влияние.

Таким образом, в первобытную эпоху здешняя реальность в восприятии древних людей была слита с Иной, потому Тайна проницала все связи, отношения человека с миром; двойственная реальность была насквозь магичной. «Первобытная магия», как и «мифическое мышление», носили действенный и вполне реальный характер для примитивного мышления, а иногда – более существенный и жизненнозначимый, поскольку действие предмета на человека составляло неотъемлемый элемент представления об этом предмете.[129 - Леви-Брюль, Сверхъестественное, с. 29.]

Можно сказать, что первобытная «партиципация» (по Л. Леви-Брюлю) и «оборотническая логика» (по А. Ф. Лосеву), проводившие полную «аналогию», например, между членами племени и тотемом, в своей кульминации «подменяли» и зеркально «отражали» их взаимоотношения в обычной жизни: тотем мог съесть (реально или символически) члена племени, «отправляя» его в запредельный мир; а во время периодически проводимого священнодействия члены племени поедали тотема, «возвращая» его к первопредкам и через него получая коллективный непосредственный доступ к Иному.

С ростом населения и постепенным смешением этносов во время коллективных церемоний трудно было привлечь всех присутствовавших к традиционному ритуалу, который уже совмещал магию и различные виды художественного творчества, искусства.

Как замечал Ю.М.Лотман, «…архаический обряд требует архаического мировоззрения, которое искусственно создать нельзя. Слияние актера и зрителя подразумевало слияние искусства и действия. …Это состояние бесконтрольного возбуждения, в которое приходит исполнитель в процессе своего творчества и которое в экстатических формах …завершается полным изнеможением. <…>»[130 - Лотман Ю. М. Семиосфера. СПб: Искусство- СПБ, 2004. С.135.]

Появлялись исполнители культовых «представлений» и заинтересованные зрители, а главное – выделились особые люди, обладавшие необычными способностями, которых сегодня называют «шаманами» (у разных народов их именуют шаманами, ведунами, волхвами, колдунами…). Они были способны вне массовых праздников устанавливать «связь» с запредельным миром посредством индивидуальных техник, которые частично передавались по линии культурного наследования (от старого шамана к его преемнику), но главное – в результате переживания уникального личного опыта установления связи с Иным (мирами духов «верхнего», «среднего» и «нижнего» миров) и прохождения особых обрядов посвящения.

Маги (жрецы, шаманы, колдуны…) в древности аккумулировали изначальное тайнознание и народные представления, совмещали в своей деятельности «жреческие» и обыденные функции. Потому даже фрагменты изначальной Тайны они могли приоткрывать в общедоступной форме, расширяя круг если не посвященных, то приобщенных к тайноведению.

Мы далее будем более подробно говорить о различиях между магией и религией, но уже сейчас можно четко сформулировать нашу позицию: магия никоим образом не может считаться предшественницей религии! Еще раз повторим: магия – это этническая «интерпретация», деятельное освоение Тайны Иного и драматизация мифов. Можно совершенно определенно говорить о мифо- магическом миропонимании древних людей, которое закономерно трансформировалось в религиозное (подробнее в следующем параграфе).

Магия, как и миф, всегда присутствовала в человеческой культуре и всегда будет существовать, как в традиционных, этнических формах, так и в позднейших проявлениях, входя в сложные конгломераты с различными сторонами культуры – религией, наукой, искусством, политикой, различными видами творчества, особенно в тех, в которых есть риск, опасность, неопределенность…

В конечном счете, сущность магии составляет именно понятие «силы», некоего непостижимого «свойства» или «качества», в разной степени присущих предметам, людям и явлениям земного мира, но в значительно большей мере – проявлениям и «существам» мира Иного. При этом нельзя забывать, что для примитивного сознания Иное – это оборотная сторона здешней реальности, тоже реальность, но непознанная.