Оллвард. Разрушитель миров

Она вдруг ощутила неприятный зуд: это чесалась длинная вертикальная татуировка, которая появилась на ее ребрах меньше года назад. В отличие от прочих меток, которые должны были приносить удачу или служили напоминанием о победах, именно эту поставили на коже Сорасы против ее воли.

– Спасибо за информацию, которую я и так знаю, – произнесла она, бросив на Гариона взгляд, способный испепелить дотла. – Возвращайся в цитадель. Броди по своей клетке, пока тебе в руки не упадет новая легкая жертва. Но помни: ее я тоже у тебя украду.

Хотя ее лицо по-прежнему ничего не выражало, в душе Сораса хохотала. Она не станет сообщать ему, что уже знает о его следующем контракте, а также прекрасно представляет, как его опередить.

– Тебе бы лучше поостеречься, Сарн, – проговорил он, и она услышала в его подрагивающем голосе нотку сожаления. Он никогда не умел скрывать свои намерения. Таковы все мужчины. – Лорд Меркьюри…

Сораса шла вперед, чувствуя, как у нее загораются щеки. В Варде было всего несколько людей, которых она боялась. Лорд Меркьюри возглавлял этот чрезвычайно короткий список.

– Отправляйся домой, Гарион. – Ее голос звучал так резко, что, казалось, им можно проткнуть кожу насквозь. Сейчас ей хотелось лишь одного: отделаться от своего бывшего друга и союзника. По этому пути было легче идти в одиночку.

Он с раздражением провел рукой по голове, откидывая капюшон. На его бледном лбу выступили капли пота, а на щеке красовался свежий солнечный ожог. «Он так и остался северянином», – подумала Сораса. Несколько десятилетий, проведенных в пустыне, не смогли изменить цвет его кожи.

– Рассматривай это как предостережение, – мрачно произнес он, откидывая в сторону полу мантии. На его поясе сверкал кинжал – такой же, как у нее, с черной кожаной рукоятью и изношенным бронзовым лезвием. А еще там был меч – в непосредственной близости от его руки, – и это Сорасе страшно не понравилось. Она с грустью вспомнила о своем клинке, спрятанном в обшарпанной комнатушке.

«Отсюда до таверны полмили, – думала она. – А ты бегаешь быстрее, чем он».

Ее рука метнулась к кинжалу и сжала знакомую кожаную рукоять, казавшуюся продолжением ее собственного тела.

– Ты хочешь заняться этим прямо здесь? – Она наклонила голову в сторону толпы жрецов и молельщиков. – Я знаю, что тебе все равно, но я бы предпочла, чтобы у нас не было зрителей.

Гарион перевел взгляд с ее лица на кинжал, оценивая и то и другое. Она внимательно считывала информацию, которую могло дать его тело. Он оставался таким же подтянутым, как она его помнила. Клинок на его бедре был тонким и легким, отлитым из хорошей стали. Гарион не был глупым силачом, как некоторые из тех, с кем они тренировались. Нет, он умел сражаться элегантно. Такого убийцу хотелось выставить напоказ, устроив дуэль на улице, чтобы донести до людей определенное сообщение. У Сорасы был другой стиль: отблеск ножа в тени, яд на ободке стакана. Ее тело напряглось, пока она со скоростью молнии продумывала доступные ей варианты.

«Подколенная ямка. Перерезать мышцу, а вслед за ней – пока он будет падать – и горло. Убежать раньше, чем его тело рухнет в грязь».

Она знала, что Гарион читает ее таким же образом. Они вглядывались друг в друга еще несколько мгновений, словно две змеи, принявшие угрожающие позы и обнажившие ядовитые зубы.

Гарион моргнул первым. Он расслабил спину, демонстрируя ей пустые ладони. Напряжение, тучей застывшее над их головами, начало рассеиваться.

– Ты должна исчезнуть, Сарн, – произнес он.

Она приподняла подбородок, подставляя лицо жаркому солнцу. Капюшон сполз с ее головы, обнажив лицо. Яркий свет отразился в ее подведенных черным глазах, и они засверкали, словно расплавленная медь. «Тигриные глаза», – говорили люди, когда она была ребенком. Сораса кожей ощущала взгляд Гариона, словно касания пальцев. Она дала ему возможность рассмотреть следы, которые оставил на ее плоти этот долгий год. Похожие на синяки круги под глазами, заострившиеся скулы, изогнутая черная бровь. Волевая, крепко сжатая челюсть. Сораса с самого детства была хищницей, но сейчас ее сущность отражалась во внешности, как никогда.

Он сделал шаг назад. Сораса увидела, как дернулся его кадык.

– Немногим из нас дают возможность уйти прочь.

– Немногие из нас хотят воспользоваться этой возможностью, Гарион, – сказала она, приподнимая руку в знак прощания.

Толпа поглотила его целиком.

«Я никогда не выведу с одежды этот запах», – вяло думала она, оставляя за спиной провонявшую мочой таверну. Мешок с вещами болтался на ее боку; на правом бедре висел меч, а на левом – свернутый кнут, надежно скрытые старым дорожным плащом. Сегодня он источал странный запах: от него несло солью, скотом и садовыми фруктами, но больше всего – сырой рыбой. Сораса скучала по тем дням, когда она могла рассчитывать на маленькую, тихую и чистую комнату в цитадели, где ей составляли компанию прохладные каменные стены, высокое окно и многовековая тишина. Здесь все было иначе.

«Это к лучшему, – думала она. – Нет щита надежнее, чем разногласия».

Улицы были забиты моряками, купцами, попрошайками и путешественниками. В такой толпе не удавалось двигаться быстро. Топот копыт и громогласное мычание удваивали обычный хаос. В соседних странах начался сезон продажи скота, поэтому рыночные площадки вокруг порта были переделаны в загоны, в которых сейчас находились тысячи фыркающих, болтающих головами потных быков и коров, за которыми сюда съезжались покупатели из всех государств Долгого моря.

Она представила, как в богатом районе на холме охранники и дозорные до сих пор рыскают по улицам в поисках убийцы, проверяя каждого мужчину или мальчика, которые туда забредают.

Она улыбнулась и откинула капюшон, явив миру прическу из четырех переплетенных черных кос. По ее позвоночнику поползли мурашки – она не привыкла разгуливать по улицам, не пряча лица, – но все же она наслаждалась тем, как солнечные лучи ласкают ей кожу.

И тут, уже второй раз за день, кто-то схватил ее за плечо.

Она снова пригнулась и попыталась вывернуться, ожидая увидеть Гариона, придурковатого моряка или проницательного стражника. Но она не смогла вырваться из хватки мужчины: не помогли ни отработанный прием, ни прицельный удар в живот. Его плоть казалась твердой как камень, и дело было не в доспехах или кольчуге. Нападавший возвышался над ней, превосходя ее ростом в два раза. Его осанка и движения выдавали умелого бойца.

Ты однозначно не Гарион.

Сораса отреагировала так, как ее учили. Ее правая рука метнулась к застежке плаща, а левая – к поясному мешочку. Два стремительных движения – и плащ слетел с ее плеч, а под ногами начал клубиться едкий синий дым.

Закрыв глаза и задержав дыхание, она бросилась вниз по улице. Оставшийся позади нападавший отчаянно кашлял, сжимая в руке ее плащ.

Он выкрикнул что-то на незнакомом ей языке – а таковых было немного.

Ее сердце забилось быстрее, а к лицу прилила кровь. У нее было несколько козырей в рукаве: отточенные инстинкты и знание города, которое она приобрела за несколько дней, готовясь к выполнению контракта. Перед ее мысленным взглядом развернулась карта Билскоса, и она бросилась в переулок, отходивший в сторону от главного порта, а через несколько мгновений резко повернула на соседнюю шумную улицу. Сораса следила за своим дыханием, подстраивая его под ритм бега. Убедившись, что путь свободен, и оценив свою скорость, она рискнула обернуться назад.

На секунду ей показалось, что ее преследует вырвавшийся из загона бык.

Вслед за бегущим мужчиной вздымалось облако пыли и липкого синего дыма. Преследователь несся за ней, размахивая руками; за его спиной, словно знамя, развевалась темно-зеленая мантия. Золотистые волосы незнакомца сверкали на солнце. Он явно не был ни дозорным, ни стражником. Даже издали она могла сказать это наверняка.

В списке людей, которых боялась Сораса, появилась еще одна строка.

Она неслась сквозь толпу; мужчины и женщины отпрыгивали в стороны, но она все же сбила с ног нескольких человек. Ее правый кулак, столкнувшийся с животом незнакомца, пульсировал от боли. Сораса обернулась еще раз, и по ее позвоночнику пробежал холодок ужаса. Несмотря на фору и бешеную скорость, с которой она бежала, расстояние между ними сокращалось.

В ее голове зародилось подозрение. Впервые за все время, что она провела в Билскосе, по ее шее скатилась капля пота.

«Рассматривай это как предостережение», – сказал Гарион. Это был первый раскат грома, предвестник бури.

А что, если ее преследователь был разящей молнией? Быть может, он гнался за ней, чтобы привести в исполнение последнее наказание, которое подготовил для нее лорд Меркьюри?

Этому не бывать.

Сораса снова развернулась и ловко юркнула в другой переулок, облюбованный менее респектабельными торговцами, которые продавали украденные вещи вперемешку с ненужным хламом. Она уклонялась от преград, словно танцовщица, перепрыгивая через корзины с наполовину сгнившими фруктами, пробиваясь сквозь свисающие отрезы ткани и огибая торговавшихся мужчин и женщин. Рыночный хаос смыкался за ее спиной как ни в чем не бывало, не потревоженный ее стремительным, искусным бегом. Сораса надеялась, что если толпа и не замедлит ее преследователя, то хотя бы поможет ей скрыться от его глаз.

Ни того ни другого не произошло.

Он несся напролом, сбивая прилавки. Несколько вознегодовавших женщин попытались отвесить ему по удару, но их кулаки лишь соскользнули с его широкой груди и плеч. К удивлению Сорасы, он только посмотрел на них и недоуменно моргнул. Однако его растерянность длилась недолго.

Скользнув взглядом по людному переулку, он заметил Сорасу и сверкнул зубами, решительно сжимая челюсть.

В ее крови забурлил адреналин. Для Сорасы это было сладостное ощущение. Несмотря на страх, ее сердце запело в предвкушении. С тех пор, как она в последний раз билась по-настоящему, прошел целый год.

Она залезла на груду ящиков и принялась перепрыгивать с прилавка на прилавок, балансируя на столбиках и досках и не обращая внимания на возмущенные крики торговцев. Ее рост давал ей преимущество, которым она искусно пользовалась.

Но мужчина тоже вскочил на ящики, словно зверь, преследовавший ее след в след.

– Вот дерьмо, – выругалась она.

Мужчина его комплекции просто не может скакать с такой легкостью.