Спору нет!

– Вроде ничего мужик. Весь такой спортивный, интеллигентный. Тебе бы подошел, – пробормотала подружка.

Нина резко мотнула головой в сторону.

– Почему нет? – удивилась Элка.

– По определению, – задушевно прошептала Нина. – Человек пригласил свою девушку в ресторан, а сам весь вечер пялится на нас. Подонок…

Уже поздно вечером, в такси, Элка воззрилась на нее пьяненькими глазками и, обдавая винными парами, поинтересовалась:

– Что происходит, Нинуль? Ты вся на нервах.

– Все нормально, – отмахнулась Нина.

– Глаза печальные, – задумчиво пробормотала Элка, подружка с детского сада. – Сильная ты. Я так не могу, вот бросил меня Артем, до сих пор ночами реву.

– МРОТ мне в рот, – выругалась Нина. – Пойдем, исцелю тебя. – И потащила брыкающуюся Элку из остановившейся у подъезда машины.

– Эй, девочки, а как же Тарнаус? – обалдело поинтересовался таксист.

– Передумали, дядя, – хмыкнула Нина. Водитель, тяжело вздохнув, принялся искать новый заказ.

– Это хорошо, что ты меня оставила, – скулила в лифте Элка. – Я тебе на уши приседать не буду… Мне просто так горько одной в пустую квартиру возвращаться.

– У меня бутылка коньяка. «Отард» называется. У него цена как городской номер телефона.

– А зачем такой дорогой покупала? – не поняла Элка.

– Клиент подарил. Сейчас выпьем, все проблемы испарятся и жизнь заиграет новыми красками. Гарантирую, – хмыкнула Нина, доставая ключи от квартиры. И остановилась как вкопанная. В углу, около соседней квартиры, поджав куцый огузок, сидела Фиби. Самый маленький из йоркширских терьеров. И дрожала, словно под током. Нина подхватила любимую собаку, не понимая, как та выбралась из закрытой квартиры.

«Наверное, незаметно выбежала, когда я уходила, – подумала она и тут же одернула себя. – Не может быть!»

И одновременно с Элкой заметила приоткрытую дверь в тамбур.

– Не ходи туда, – жалобно проблеяла подружка. У Нины еще теплилась надежда, что приходил Ромкин отец поменять розетки и случайно выпустил Фиби.

– Ерунда, – фыркнула громко и с порога уставилась на распахнутую дверь в квартиру.

Даже с лестничной площадки виднелись вываленные вещи вперемешку с распоротыми подушками и битой посудой. Нина перевела взгляд влево на шкаф-купе с зеркальными дверями. Одна створка отломанной валялась сбоку, а вот в другой, сиротливо стоящей посредине шкафа, отражалась темная коренастая фигура. Кто-то с нескрываемой злобой выбрасывал детские вещи и игрушки из Ромкиного шкафчика.

На мгновенье Нина застыла на месте.

– Бежим, – прошептала вдруг протрезвевшая Элка и, схватив подругу за руку, бросилась к лифту. Благо тот в поздний час никому не понадобился. Такси все еще стояло во дворе. Видимо, за прошедшие пять минут водитель так и не нашел выгодный заказ. Сил хватило только распахнуть дверь и плюхнуться на сиденье.

– В Тарнаус, – выдохнула Элка. – Быстрее.

– Что, передумали, девочки? – улыбнулся таксист.

– Ага, – хором заверили пассажирки и замолчали.

– Вы что, собаку украли? – хохотнул таксист. Но его ответом не удостоили.

Нина чмокнула Фибку в темечко, а та попыталась забраться хозяйке под пиджак. Но теплая ладонь хозяйки прошлась медленно по собачьей спинке. И малышка успокоилась.

– Ты хоть понимаешь, что происходит? – прошептала Элка, когда машина вывернула на трассу.

– Конечно, – раздраженно бросила Нина. – Это родственники Ивана Алексеевича мстят. Он предупреждал, что придется нелегко, но я и не думала, что они опустятся до такой низости.

– Твари, – рубанула Элка. – Нужно полицию вызвать.

– Завтра, – буркнула Нина и, понимая, что поздним приходом только перебудит родителей и сына, добавила: – Я переночую у тебя, не хочу своих среди ночи беспокоить.

– Конечно, – тут же согласилась Элка. – Коньяка с эффектом радуги у меня нет, зато дяди Васина самогонка имеется.

Почти до рассвета они просидели на кухне, тщетно пытаясь понять, зачем врываться в чужую квартиру и там устраивать погром.

– Хоть бы детские вещи пожалели, – тяжело вздохнула Нина и в изнеможении опустила голову на руки. Тотчас к ней прилезла Фиби, решив лизнуть хозяйку в лицо.

Нина отмахнулась от нее и попробовала спустить собаку с колен. Но та заскулила и сидеть на полу не пожелала.

– А знаешь, – вдруг вскинулась Нина. – На первый взгляд, семейство Крутояровых очень приличное. Интелли-гхентное, – закашлялась она. – А на деле оказались хуже бандитов.

– Я не понимаю, зачем все громить? – ужаснулась Элка, накрыв пухлые щеки не менее пухлыми ладонями.

– Акция устрашения, – хмыкнула Нина. – Пытаются так надавить на меня. Думают, я испугаюсь и перепишу на них квартиру.

– А ты?

– Квартира на Московской принадлежит мне по праву. Точка, – твердо заявила Нина. – Пусть попробуют сунуться. Дадим отпор!

– Отомстим за погром! – пьяно хохотнула Элка.

– Нет, – покачала головой Нина. – Нужно убедиться, что это дело рук Крутояровых.

– Но…

– Пойми, Элка, вариантов множество. Могли подростки пробраться в квартиру, или воры что-то искали и не нашли. Говорят, они так делают, – всплакнула Нина. – Но я ставлю на семейство Ивана Алексеевича. Только дождусь следующего раза. Тогда станет понятно, совпадение или нападение. – Она нервно хохотнула и уставилась на подругу. – Ты меня знаешь, Элка, я без боя не дамся!

Подружка разлила по рюмкам мутную жидкость.

– Давай, за победу! – прошептала она заговорщицки. А потом затянула в голос:

– Вставай, страна огромная…

Нина бросилась подпевать, испугав Фиби. Собака наконец соскочила с колен и ушла в коридор на постилку, где без задних ног дрых Элкин ротвейлер Джон.

Элкин Джон. Еще полгода назад казалось смешно, а сейчас – нет.

Нина, споткнувшись на полуслове, разрыдалась.