Спору нет!

– Тарантуль, ты там долго столбом стоять собираешься? – строго поинтересовалась она. – Зайди!

Нина как на заклание прошествовала в кабинет директора, ломая голову, с чего бы начать разговор.

Но Верочка внимательно оглядела ее глазками-буравчиками и бросила, словно диагноз поставила:

– Это твои «внучки» веселятся?

– Да, ваша честь, – пробормотала Нина. – Больше некому.

Вера кивнула, и прямые тонкие волосы, выкрашенные в иссиня-черный, качнулись в сторону, будто шторки. По лицу, накачанному ботоксом, Нина прочесть эмоции не смогла.

– Ты понимаешь, что происходит? – резко осведомилась Вера.

– Костя Цесаркин пытается меня запугать, – пролепетала Нина. – Помните, скандалил тут?

Директриса кивнула, на лице снова не отразилось ни единой эмоции.

«Будто с египетским сфинксом разговариваю», – подумала Нина, а вслух заметила:

– У меня и в квартире погром. Будто взорвался ядерный фугас. Рано утром соседи по тамбуру приехали из деревни, увидели, что дверь открыта и вызвали полицию. Так что я по пути в офис заехала. Все разбито, разрушено. Даже Ромкины игрушки поломаны.

Пухлые губы начальницы изогнулись в улыбке, и тотчас же толстый палец силой ткнул в столешницу.

– Мы же этого так не оставим, правда?

– Я сдаваться не собираюсь, – вскинулась Нина.

– Полиции сообщила? – хмыкнула Вера. – Пусть с ним побеседуют…

– Вот именно – побеседуют! – будто раненая вскинулась Нина. – Он же не сам все громил. Нанял кого-то. Полиция даже искать никого не станет. Попробуй доказать связь! А Костик еще меня за клевету привлечет. И уж точно мне ущерб никто не компенсирует.

– Большой урон? – участливо поинтересовалась начальница. – Что украли?

– Да у меня и брать-то нечего, – тяжело вздохнула Нина. – Пара золотых колец и браслеты. Все на месте. Денег лишних не водится. Я же ипотеку плачу. Просто все испорчено. Абсолютно все!

– Может, ищут что-то?

– Пусть мне расскажут, я тоже поищу, – зло хмыкнула Нина.

– Что думаешь предпринять? – осведомилась Вера.

– Мне жить негде, ремонт станет дорогим удовольствием. Да и наверняка затянется. Это первое, – Нина загнула палец. – А вот второе, родственники Ивана Алексеевича ломать свое имущество вряд ли пожелают. Поэтому я решила жить на Московской!

– Когда переедешь? – строго уточнила Верочка.

– Да хоть завтра. Сегодня вечером выставка у знакомого художника, умолял не пройти мимо. А вот завтра переселюсь.

– Грегуар Гарш? – усмехнулась Вера. – Я видела вывеску.

– Хотите пойти, Вера Юрьевна? – участливо поинтересовалась Нина. – У меня есть лишний билет.

– Не люблю концептуальное искусство ни в каком его проявлении. А в живописи тем более. Избави господи меня от этого видения! – Она в притворном ужасе передернула плечами и добавила с ехидной улыбкой: – Но тебе не помешает.

Нина удивленно глянула на начальницу, задержала взгляд на цветастом строгом платье и молочных жемчужных серьгах. А потом снова столкнулась с глазками-буравчиками.

– Я ж и говорю, – как для умственно отсталой, повторила Верочка. – Пусть лучше снятся художественные кошмары, чем подробности сегодняшних художеств.

– Значит, придется купить платье, – через силу улыбнулась Нина, оценив шутку руководства. – У меня дома все вещи порваны.

– В понедельник выпишем тебе материальную помощь, – пообещала начальница.

– Хорошо бы, – пролепетала Нина и на негнущихся ногах спустилась вниз на подземную стоянку. Ее автомобиль Киа Рио одиноко стоял на парковке в самом дальнем углу. Но и с такого расстояния Нина заметила, что у ее девочки неладно с обувкой. Все четыре колеса оказались жестоко проколоты в нескольких местах. А от капота к багажнику шла тонкая серебристая царапина, будто разрезающая вишневую машинку на части. Нина на автомате отключила сигнализацию и, открыв дверцу, плюхнулась на сиденье. Больше сдерживаться не имело смысла. И, отвернувшись от пустующей стоянки, храбрая Нина Тарантуль расплакалась.

Сколько она проревела, Нина не помнила, но резкий стук в боковое стекло заставил утереть глаза и встретить новую неприятность.

Капитан полиции участливо всматривался, что же происходит внутри машины.

– Не помешал? – осведомился, как только Нина вышла навстречу.

– Нисколечко, – соврала она, надеясь, что он сразу уйдет.

– А я решил, что вы из железобетона, – протянул он с усмешкой. – А вы, оказывается, и плакать умеете.

– Ошибаетесь, – пробурчала Нина, отворачиваясь от непрошенного гостя и меньше всего желая слышать его смех.

– Может быть, – протянул капитан, – я не большой спец по дамским штучкам. Наверное, сейчас в моде мэйк-ап «дохлая панда», а мне неизвестно…

Нина охнула: пока ревела, размазала всю тушь вокруг глаз.

– Вон и машину всю покорежили, – всплеснула она руками. – Шины спустили, бок поцарапали.

– Вот я и спрашиваю, кому вы так могли насолить?

– Многим, – хмыкнула Нина. – Список большой и постоянно пополняется!

– А самые злостные недоброжелатели?

– Да кто угодно! – ушла от прямого ответа Нина. – Маньяк, исходящий слюной на мои фотки в социальных сетях, конкуренты фабрики, у которых удалось отбить заказ.

На глаза снова навернулись слезы.

– Не плачьте, – добродушно попросил капитан. – Я найду ваших маньяков и конкурентов.

– Спасибо большое, – прониклась порывом капитана Нина. – А как вас зовут? Ну в смысле, – она смутилась. – Если мне придется искать вас в отделении.

– Синебоков Егор Владимирович, – представился он и, порывшись в кармане, протянул слегка помятую визитку.

– Там два телефона, оба со мной и днем и ночью.