На чужом несчастье счастья не построишь

– Учится в музыкальной школе?

– Зачем? Он математикой увлекается! Хватит с меня одного скрипача!

– Ваш муж тоже не хотел, чтобы он учился играть на скрипке?

– При чем здесь скрипка! Вы же убийство взялись расследовать! Почти год прошел! Спохватились! Расплодились частные детективы! Верните мне мой носовой платочек! Что за хамство! Это вы порвали его!

– Извините, но я оставлю лоскут себе на память, а сейчас очень прошу вас покинуть мой кабинет. Если вы мне понадобитесь, я вам сообщу.

Трубников вызвал Лену. Она зашла в кабинет и удивленно посмотрела на шефа:

– Николай Федорович! Вы плачете?!

Он засмеялся и попросил Лену проводить посетительницу к выходу.

– Не надо меня провожать, – со злобой ответила Надежда, – я сама выход найду!

Она гордо прошествовала мимо Лены и хлопнула входной дверью.

***

Игорь медленно шел по Кировскому, опустив голову, смотрел под ноги. Дошел до Покровского сквера. Скрипач стоял рядом с памятником казачке, играл на скрипке. Люди проходили мимо. Игорь остановился, слушал. Скрипач заметил его, но продолжал играть. Игорь достал из кармана деньги и положил их у ног музыканта. Он перестал играть, отошел, сел на скамейку. Игорь подошел к нему и сел рядом. Купюра в пятьдесят рублей лежала возле памятника казачке с ведром. В композицию памятника входит еще и колонка, из которой вода набирается в ведро.

– У нее ведро с водой? – Зачем-то спросил Игорь.

Скрипач не ответил. Он смотрел на памятник.

– Наверное, ведро полное, – ответил сам себе Игорь.

– Я потерял жену, – вдруг сказал скрипач, – работу, скоро у меня за долги отберут квартиру. Мне все равно. Исчезли желания. Хочу покоя, чтобы было темно и тихо.

– Вся страна постепенно погружается в рецессию, – ответил Игорь, – скоро многим станет темно. Многие потеряют работу и дом. Уменьшатся пенсии и социальные пособия, появится дефицит, ну и что? Вы доказываете только собственную никчемность, когда покорно складываете лапки. Если мы пришли в этот мир, значит, мы нужны здесь. Не велика честь играть в подворотне.

Игорь поднялся и медленно пошел в сторону автобусной остановки. Скрипач встал на свое место и снова начал играть.

***

Вечером в офис на Кировский вернулся Саша. Он побывал в квартире скрипача, осмотрел место происшествия.

– По всем углам паутина, запустение и грязь. В кухне на плите, слава Богу не зажженной, стоит сковородка. На столе чисто. В ванной детские резиновые игрушки. В комнате на пыльном подоконнике сидит пыльный плюшевый медведь. Тоска. Ни о каких следах не может быть и речи, там стадо слонов прошло. Дверь запирается на цепочку. Замки не сломаны. Наверное, она сама пустила убийцу в квартиру. Не в окно же он залез! Пятый этаж, высоко! Следов борьбы нет и, по словам Галыгина, первым обнаружившим труп, не было. Честно говоря, я не представляю себе как можно распутать это? Прошло много времени. Может быть, еще не поздно отказаться? Я зашел на обратном пути в банк. Они перечислили деньги. Еще не поздно вернуть.

Трубников молча слушал его. Позвонил Игорь, доложил, что он уже дома изучает английский. Саша, не дождавшись ответа, продолжал:

– Аня и Лариса рассказали мне смешной случай из жизни скрипача. Аня тогда еще не была замужем, но уже встречалась с Валерием. Все пятеро: Аня, Валера, Лариса с Алексеем и скрипач в воскресенье пришли в музей, что на Пушкинской улице, неподалеку от Ворошиловского. Там давал концерт замечательный ростовский пианист Анатолий Митрофанович Гололобов. Они очень много хорошего говорили о Гололобове. Они пришли рано и ходили по залам музея. Смотрели на картину И. Левитана «Аллея», когда услышали сердитый крик уборщицы: «Кто в музей собаку пустил!? Собакам вход воспрещен!» Она подтирала полы тряпкой и ругалась. На полу было много странных следов, словно от лапок маленькой собачки. А это не собачка, а скрипач наследил. У него обувь прохудилась. Большой палец вылез из дырки в башмаке и намок еще на улице, ведь была уже поздняя осень. Скрипач ходил и на паркете оставался след от его пальца, мокрого и грязного. Уборщица подтирала и ругалась. Друзья смеялись: «Славка, беги скорее из музея, а то она тебя по следу найдет!»

– Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно, – ответил Трубников. – Насколько мне уже известно, отец помогал ему. И сам скрипач совмещал учебу с работой. Хотя, когда дома маленький ребенок, денег всегда не хватает.

– В ту пору Олегу было лет семь или восемь. Уже в школу ходил. Отец скрипача помогал им. Купил для них комнату, скрипач ушел и оставил ее Наде с сыном. Себе купил по ипотеке, влез в долги. Лариса рассказала, что Надя всегда кормила Олега у себя в детском саду и за счет детского сада. Даже когда он уже учился в школе, то продолжал ходить обедать в детский сад. Скрипач знал об этом. Старался чаще выходить на подработки, репетитором, настройщиком фортепиано. Даже на рынке на погрузочно-разгрузочных работах. Трудно жили, бедно.

– Олегу сейчас 13, – сказал детектив, – моему Игорю тоже 13 лет. Не могу себе представить, чтобы Игорь обедал… Хотя он ведь воровал шашлыки и ел их в кустах сирени у меня на даче. Легче распутать самое сложное преступление, чем понять ребенка.

Зашла Лена, с тревогой посмотрела на шефа:

– Николай Федорович, почему вы плакали? Я могу помочь вам? Я впервые видела вас плачущим.

Саша замолчал и удивленно посмотрел на шефа.

– Я плакал из солидарности с дамой. У меня был занят телефон, Липкович не звонил?

– Нет, никто не звонил, – ответила Лена.

– Если вдруг позвонит, сразу же соедини меня с ним.

– Вы снова уговорили его поработать на вас по старой дружбе? – спросил Саша.

– Конечно, мне без него никак. К сожалению, патологоанатомическое обследование погибшей Светланы Мазановой не в его епархии. Но он знаком и дружен со многими коллегами. Вдруг сможет что-нибудь выяснить, достать снимки?

Раздался телефонный звонок.

– Вот и Женя! – обрадовался детектив. Липкович сообщил, что убийца был маленького роста. Меньше погибшей. А рост погибшей один метр пятьдесят семь сантиметров, вес 48 килограммов.

– Женя, ты ничего не путаешь? – удивился Трубников, – я еще не встречал профессиональных киллеров среди карликов.

– Сам удивился, – ответил Липкович, – удар ножом сзади. Удар точный и очень сильный. Она умерла мгновенно. Не кричала, не защищалась, даже не успела обернуться. Мне сказали, что следователь Савин пришел к выводу, что убийца сам зашел в квартиру. Что погибшая по невнимательности не заперла дверь, когда проводила мужа на работу. Или не закрыла на цепочку. У них простой замок. По-моему, это единственная правдоподобная версия. Вообще-то, дело давнее, слишком много воды утекло. Зачем ты за него взялся? Если что надо, звони. Снимки тебе переслать? Разрешили взять на пару часов.

– Нет, спасибо, Женя. Это точно, что удар нанес человек маленького роста?

– Абсолютно! Я сам снимки сейчас смотрю. Сомнений нет. Удачи тебе. Если что, звони.

– Саша, спросил Трубников, – в доме, где живет скрипач, есть видеонаблюдение? Консьержка?

– К сожалению, нет. Обыкновенный панельный девятиэтажный дом. Только домофоны на всех подъездах. Рядом нет никаких учреждений, где бы были установлены видеокамеры. Во дворе нет бабушек, потому что нет как такового двора. Дом параллельно дороге, только посадили хвойные деревья между домом и дорогой и все. Двора нет, лавочек нет. Опрашивать практически некого. Соседи заселились недавно, мало знакомы друг с другом.

Трубников погрузился в состояние глубокой задумчивости. Рабочий день уже давно закончился, но Саша не торопился домой. Он мог понадобиться шефу в любую минуту, лучше находиться рядом. Саша от нечего делать принялся точилкой точить карандаши. В кабинете стояло кресло для посетителей и в приемной тоже стояло одно большое удобное кресло. В нем было приятно сидеть. У шефа тоже было удобное кресло. Саша, закончив с карандашами, опустился в кресло, сразу закрыл глаза, захотелось спать.

– Как только шефу удается так долго неподвижно сидеть в своем кресле и не заснуть? – подумал он, – ведь уже одиннадцатый час.

В одиннадцать шеф вышел из состояния задумчивости и посмотрел на Сашу:

– Завтра собери их всех у меня. Часам к двенадцати. Обзвони всех утром. Скажи, что появились новые вещественные доказательства, новые сведения, о которых еще не знает следователь Савин, скажи серьезно и строго. Пусть обязательно все приедут сюда завтра.

– Все? Аня с Валерой, Лариса с Алексеем. Скрипач. Надежда. Кто-то еще?

– Ты перечислил всех кроме Галыгина. Он тоже должен прийти. Постарайся внушить им серьезность момента и значимость предстоящей встречи. А сейчас по домам. Завтра нас ожидает тяжелый день, надо хорошо отдохнуть.

– Николай Федорович, а разве есть новые вещественные доказательства?

– У нас нет печенья или хлеба? Я проголодался.