Мария в поисках кита

– Дело не во мне, Анхель-Эусебио! Ты мой единственный друг, и я всегда был за тебя. И хранил тайну.

– А теперь? Ты больше не собираешься хранить тайну?

– Нет-нет, что ты! От меня не то что человек, кошка ничего не узнает!

– Тогда какого черта всплыл этот засранец Морайя?!

– Он дал тебе адрес…

– Я им давно задницу подтер, адресом! Сказано тебе – нету его, нету!

– Есть.

– Заткнись! По-хорошему тебя прошу, Маноло!..

– Успокойся, пожалуйста, успокойся! Если уж на то пошло – не одному тебе он оставил листок из ежедневника…

– Вот как? Кому же еще?

– Мне.

– Ах, ты… Сукин ты сын, Маноло!.. Ты еще худший засранец, чем плешивый Морайя! Убить тебя мало, сукина сына! Еще и комедию ломал…

– Успокойся, пожалуйста, успокойся!

– Хорошо. Я успокоился. Видишь – успокоился. Держу себя в руках. Ты… ты написал ему?

– В общем – да.

– И что же ты написал?

– Ничего особенного. Ничего о мертвых девушках, если это тебя интересует. Ни слова о нашей тайне. Маноло совсем не такой дурак, каким его хотят представить.

– Я и не говорил, что ты дурак.

– Говорил. Говорил, что голова у меня некрепкая, что она – как худое ведро… А я всего лишь сообщил, что у нас появилось кое-что интересное. Появились киты. И что киты эти поют совершенно особенные песни… Это ведь не очень далеко от истины?

– Совсем недалеко, друг мой Маноло. Если ты именно так видишь истину.

– Слышу. Я только слышу ее, Анхель-Эусебио. Но не могу понять. Потому-то мне и нужен Морайя. Морайя и его чудесный прибор. Прости, что не сказал тебе раньше.

– Я не сержусь. Если бы мне самому приспичило послать весточку шведскому чудиле, вряд ли я сочинил бы лучше.

– Ты вправду так думаешь?

– Конечно. При условии, что ты написал не про сучек, а про китов. Про их песни. Но если ты слил информацию о том, что произошло на самом деле… То должен понимать – огребем мы за нашу самодеятельность по полной. Сгнием в тюряге, как какие-нибудь убийцы.

– Мы не убийцы!

– Никто и разбираться не станет.

– В том письме было только про китов и их песни, Анхель-Эусебио. Только про них! Клянусь тебе! У меня и черновик остался. Хочешь посмотреть?

– Это лишнее.

– Так ты не сердишься?

– Нет. А ответ от шведа уже пришел?

– Неделю назад.

– И ты молчал?!

– Я боялся… что ты будешь сердиться.

– Да не сержусь я, не сержусь! Ты же видишь. Чего он там накорябал?

– Что приедет в середине января… Числа пятнадцатого-шестнадцатого…

– Погоди-ка… Сегодня ведь уже девятое! Выходит, через неделю он будет здесь.

– Выходит, так.

– А ты уже придумал, что надуешь ему в уши?

– Нет… Не знаю, с какой стороны и подступиться, чтобы не потревожить тайну. Может, посоветуешь, как быть? Ты ведь самый умный на острове, Анхель-Эусебио. Самый-самый умный…

– Дешевые приемчики, друг мой Маноло!.. Что ж ты не спросил у меня совета, когда отправлял письмо Морайе? Ладно… Что сделано, то сделано. А теперь еще раз уточним ситуацию, хотя она и дурацкая. Тебе частенько является сучк… Самая первая девушка, которую мы нашли. Все верно?

– Да.

– Как она выглядит?

– Как если бы я встретил ее в Мадриде, на солнечной стороне улицы…

– …и она улыбнулась бы тебе. Весь этот бред я уже слышал. Она похожа на привидение?

– Я ведь уже говорил… Она – как ты. Как я. Как старуха Майтэ, когда та обсчитывает пришлых людей.

– Да-а… Ничего реальнее и придумать невозможно. Она пытается вызвать тебя на общение, так? Что-то рассказать тебе? Все верно?

– Да.

– Но звуки, которые она издает, тебе непонятны.

– Они высокие. Очень резкие. Похожие на свист. На щелканье…

– Про спицу в ухе я тоже помню.