Прогулка за Рубикон. Часть 3

– Маяк построили здесь не зря. Плавать вдоль берегов Аравии опасно. Здесь нет гаваней, якорных стоянок, всюду скалы и рифы. Там, за излучиной берега, Баб-эль-Мандебский пролив… километров сто отсюда. Арабы называют его вратами слез, скорби и рыданий. Но корабли исчезают бесследно не в проливе, а здесь, в виду маяка. Этот берег – настоящий кошмар. Маяк предупреждает, что пора причащаться. Поэтому корабли обходят нас стороной. А моя задача, как говаривал один русский адмирал: «Пишем, что наблюдаем. А чего не наблюдаем, того не пишем».

Я бросил взгляд на морской горизонт, видный сквозь узкие окна.

– А плавать с аквалангом здесь можно?

– Конечно. Здесь первозданная чистота, дикий, но огороженный от акул пляж, красивое скалистое дно, бесконечное разнообразие рыб. Можно подстрелить рыб-попугаев, груперов, если вам это что-то говорит. Лучшее место для того, чтобы выпасть из истории, – Капитан предался приятным воспоминаниям. – А лучше всего погружаться в заливе Камр. Это недалеко. Там потрясающие коралловые рифы, просто мечта. Правда, место очень опасное из-за течений. Если вас начнет относить в открытое море, плыть нужно по течению, а затем под углом в 45°, а не прямо против него. – Капитан закатил глаза и изрек с философским глубокомыслием: – Тот же принцип применим и к жизни. Я дам вам акваланг, если, конечно, у вас есть сертификат.

– У меня документ получше, – я полез в карман и протянул ему удостоверение подводного пловца ДОСААФ, которое всегда носил с собой как талисман, – меня обучали подводному плаванию целый год.

Капитан недоверчиво повертел в руках потертые корочки.

– Это ты на фотографии?

– Да, так я выглядел двадцать лет назад.

– И много ты плавал с аквалангом после этого?

– Было дело, – соврал я. – Моя подготовка соответствует квалификации боевого пловца.

– Даже не знаю, – Капитан не сдавался, видимо, его дайверские услуги строго контролировались. – Ладно, но я буду держать вас обоих на привязи. Предельная глубина – десять метров. Вам этого вполне хватит.

– А там есть погибшие корабли?

– Сколько угодно. Кто только здесь не утоп! Можете почитать в библиотеке. Почти весь берег состоит из каменных плит. Много подводных пещер. Есть участки, где метров через двадцать-тридцать дно моря резко обрывается и уходит в глубину. Именно в этих ловушках покоятся сотни, если не тысячи кораблей всех времен и народов. Особенно много их вон там… – Капитан неопределенно махнул рукой в сторону окна. – Но есть еще одна ловушка. Вдоль берега тянется гряда подводных вулканов. Когда они пердят, газы смешиваются с водой, и корабли проваливаются в преисподнюю.

– Слабая вода? Бермудский треугольник?

– Я бы назвал это место по-другому. Отгадайте загадку: если Красное море моряки называют «влагалищем», то как они называют мой маяк?

Вив показала капитану кулак:

– Обожаю ваш пошлый юмор, Капитан. Лучше расскажите о Красном море. Оно действительно красное?

За окном раздался громогласный храп. Мы с Вив удивленно переглянулись.

– Это боги храпят после очередного обильного возлияния, – успокоил нас Капитан. – Их здесь полно. Боги Катабана, Майна, Сабы. Не знаю насчет Аллаха. Он вроде трезвенник. Ночью будет шторм. В это время года штормит довольно часто.

Так почему Красное море красное?

– Оно красное только тогда, когда в воде много планктона. А древние египтяне называли его Великой Зеленью. Лучше всего об этом рассказывает мой друг Халид Бубекр. Вот у кого надо брать интервью. Сначала он торговал жемчугом, потом рабами. Покупал людей в глухих деревнях Тарабара[19 - Восточное побережье Африки.] и переправлял их сюда, в тайные гавани, на старых доу. Несколько раз его останавливали военные патрули, но он просто-напросто сбрасывал людей за борт. Лучшего моряка я не знаю, он может обогнуть мыс Доброй Надежды на ореховой скорлупе. Путь определяет только по звездам. Сейчас он ввозит в Аден всякую чепуху и отправляет ее в пустыню. Не платит никаких пошлин. И продает ваших женщин в бордели Омана, – Капитан с усмешкой посмотрел на меня. – Из-за этого у него вышел конфликт с русской мафией. Вот уж кто действительно отморозки.

Разговор принимал неожиданный оборот.

– Понятно, – пробормотал я, хотя не понял решительно ничего. В словах Капитана чувствовался намек. Но что он хочет мне сказать? Чтобы скрыть замешательство я спросил: – До Баб-эль-Мандебского пролива есть еще маяки?

– Да, есть, но мой – самый длинный и толстый. И самый старый… Ха-ха-ха! – Капитан залился хриплым морским смехом. – Ладно, не буду смущать нашу прекрасную даму. Так вот. Дайверы приезжают ко мне на маяк все реже и реже. В сезон дождей море приносит сюда всякий хлам из Африки. Иногда трупы. Поэтому дайверы едут в Мукаллу. Там строят первый в стране «пляжный отель». Дураки! Аравийское море там пахнет дохлой рыбой и дерьмом.

Мы с Капитаном хлопнули еще по стакану виски.

– Так вот, – продолжал Капитан. – Когда там, внизу, разжигают огонь, здесь, на берегу, начинаются видения прошлого. Я видел Атлантиду. Не верите? Напрасно. Картины прошлого появляются в определенном месте. Вон у той скалы, – Капитан опять равнодушно махнул рукой в сторону окна. – Нет, это не миражи, – предупредил он мой вопрос. – Это похоже на старые фотографии цвета спитого чая. Причем картинки живые. То, что на них изображено, движется. Медленно, потом быстрее.

Я продолжал не верить.

– Причины оптических иллюзий могут быть разные: болезнь, психическое состояние…

– Какая болезнь? С ума я тоже еще не сошел. Это место оказывает странное воздействие не только на меня. Особенно острые ощущения возникают на крыше маяка. Наверно, потому, что, взбираясь туда, приближаешься к Богу. А молодых мой маяк вообще вводит в соблазн, – Капитан многозначительно посмотрел на Вив. – Если хотите, залезайте наверх и потрахайтесь. Незабываемое ощущение.

– Не верю! – парировала Вив. – Чем человек ближе к Богу, тем ему тяжелее от собственной испорченности. И вообще, я не циркачка.

– Я дам тебе один совет, – Капитан чуть наклонился в мою сторону, – когда будешь ее обхаживать, кинь в бокал с сухим шампанским несколько обжаренных зерен шафрана. Этот рецепт использовали аравийские рыцари для соблазнения европейских женщин. Действует безотказно.

– Капитан! – Вив изобразила на лице интерес. – А кто должен выпить это шампанское, я или он? – она кивнула в мою сторону.

– Оба, черт возьми!

– Да, но причем тут маяк? – Вив стала поднимать руку над столом все выше и выше. – Я должна ощущать его как такой вот фаллический символ?

– Почему символ, тысяча чертей? Он и есть сам фаллос.

– Уймитесь, Капитан! – Вив опустила руку обратно на стол. – Этот ваш безумный член явно превышает все допустимые размеры.

– У-у-у, – прогудел Капитан. – Ладно, продолжаю. – Он присполз в кресле и сложил руки на животе. Ужин в узком кругу явно доставлял ему удовольствие. – В последнее время особенно много видений, связанных с египтянами, которых выбросило на это побережье. Одно из двух: или египетской цивилизации удалось победить пространство и время, или на прибрежных скалах есть вкрапления серебра. Возникает природная фотопленка. А вы никогда не думали, что вспышка молнии похожа на фотовспышку. И вот еще что – картинки появляются во время слабой воды. Может быть, газ, надуваемый с моря, действует как проявитель. Что вы об этом думаете, Вивиан?

– То, что вы большой выдумщик, Капитан.

– Ха. Речи, лишенные всякой брехни, как правило, хуже, чем брехня. Это поза. А ты как считаешь? – Капитан потянулся ко мне через стол с бутылкой в руке и снова наполнил мой стакан.

– Это интересно, – сказал я. Моя голова шла кругом. Неужели сейчас раскроется тайна египетской принцессы. Вот так, сразу. Без усилий с моей стороны. Я решил выразить сомнение:

– А что, если газ действует как дурман и возникают видения.

Капитан промолчал, но я не обиделся и стал расспрашивать его дальше.

– А Пунт и Офир, вы видели?

– Конечно. И египетские корабли. Они стояли напротив скалы, похожей на Сфинкса, в нескольких километрах отсюда. Эти места сохранили память о египетской царице Таисмет, которая умудрилась сжечь катабанийский храм. Вон за тем хребтом, – Капитан махнул рукой в противоположную от океана сторону. – Непонятно, что на нее нашло. Я видел ее на коне, несущуюся в ночи с факелом в руках. Она что-то кричала. Но ветер с океана относил все звуки в сторону гор. Я слышал только свист ветра.

– Похоже на сон, – только и мог сказать я, судорожно соображая, откуда Капитан мог узнать имя египетской принцессы и все остальное.

– Сон? А если окажется, что Таисмет действительно сожгла здесь неподалеку катабанийский храм? Египтяне были здесь. Это я знаю точно. В конце тридцатых годов на местном черном рынке стали всплывать вещи, созданные в Египте в эпоху правления XXI династии. Я сам купил одну вещь, и у меня есть официальное заключение Каирского музея. Первая половина 10 века до нашей эры. А это как раз то время.

– Откуда вы знаете, что ту, с факелом, зовут Таисмет? – выдавил я. Мне было немного жаль, что моя тайна оказалась не тайной.

– Еще до войны я откопал здесь египетское захоронение, – сказал Капитан, причмокнув после выпитого виски. – Там похоронены египтяне, погибшие в схватках с катабанитами. Сохранились надписи на стене.

– А как египтяне здесь оказались?

– Приплыли из Эфиопии. Переправились через Баб-эль-Мандебский пролив, скорее всего, на финикийских кораблях, возвращавшихся из Офира. По Красному морю на юг плавали начиная с июня, когда дули попутные ветры с северо-запада, а на север – осенью при юго-восточных ветрах. Значит, египтяне высадились на этот берег ранней осенью в 972 году до нашей эры. Видите, какая точность.