Тетрадь из прикроватной тумбочки больницы «Асута» (Записки импотента) и другие повести

Полицейский писал протокол.

– Кто был в комнате? – спросил он. Врач, Лев Абрамович отпали.

Сосед, оказывается, дальше прихожей не заходил. Оставались метапели.

Володя сказал:

– Я деньги в столе видел, но их не трогал. Марья Петровна запричитала:

– Ой, горе какое! Так хороших людей обидеть. Я денег даже не видела!

– Кого вы подозреваете? – спросил меня бровастый полицейский.

Я молчал. Как сказать, что человек – вор!?»

– Вы называйте любого, – переводил Лев Абрамович, – мы в отделении разберемся.

– Не могу указать на человека, что он вор!

– Это ни к чему не обязывает.

– Не зная, не могу обвинять!

– Назови! – сказал Лев Абрамович.

– Нет!

Полицейский внимательно посмотрел на меня, еще раз повторил вопрос, потом подвинул мне бумагу:

– Подпиши!

12 января 2003 г. Мрачный, мрачный Новый год!

Маме становилось все хуже, снова больница, снова предложение положить ее в Бейт авот. И мой отказ.

Я часами сидел возле нее, держал ее руку, и так мне было тяжело… Ее любовь ко мне была безмерна. Всплывали картины далекого детства, которые я бы никогда раньше не мог бы и вспомнить… Я нахожусь в кроватке, папа с мамой в кровати рядом и почему-то я плачу и кричу:

– Я падаю, мне страшно!! Папа мой говорит:

– Держись за кровать! Мама набрасывается:

– Что ты пугаешь ребенка! У тебя сердца нет! И забирает меня к себе!

…………………………..

Она перестала меня узнавать. Смотрела куда-то вверх и повторяла;

– Что со мной будет!

Коахадам – так именуются офисы по трудоустройству. Русскоязычный усатый пожилой человек сидел за письменным столом. Была небольшая очередь – в основном, темнокожих ребят, я переждал.

– Владеешь ивритом? – спросил он, пересматривая бумаги, которые я показал.

– Нет.

– Плохо.

– Какими профессиями владеешь?

– Два курса политехнического института.

– Есть интересные курсы, – сказал он, – но требуется знания языка, есть другие. Но с оплатой. Посмотри.

Он мне дал развернутый красочный буклет, я просмотрел.

– Все это я знаю! – сказал я. – Пока надо работу.

– Мда! – сказал он. – Хорошо, есть одна заявка в столярную мастерскую, минимум квалификации, берег для своих. Старайся! А проспект возьми. Пригодится.

Так я оказался в столярной мастерской. Встретил меня хозяин, похоже, местный, в рабочей одежде, в стружках. Сразу от станка. В мастерской работали еще два молодых человека. Один говорил по-русски. Обнял меня, предложил рабочий комбинезон. Я переоделся.

Мастерская изготавливала из деревоплиты навесные шкафы для кухонь, столики, всё, что заказывали. Я поначалу убирал отходы, сгружал плиты, подметал пол. Пробовал работать на станках. На третий день хозяин взял кусок плиты, без линейки карандашом провел закругленную линию, подозвал русскоговорящего Бориса, я успел с ним подружиться, что-то объяснил, а Борис перевел мне.

На циркулярке по линии разрежь плиту. Я все приготовил и вроде точно отрезал.

Борис перевел:

– Хозяин велел сказать, что ты уволен, оплатит за два дня! Надо было искать работу.

Возле шука – это на иврите «базар» – открытая площадка, вокруг несколько ларьков, и тут же коохаим – представители от разных фирм, предлагающие работу.

Молодой человек, опрятно одетый, говорит по-русски, я еще не приблизился, а он меня окликнул, пригласил присесть, кресло мягкое, с подлокотниками.

– Да! Ищу работу, – сказал я.

– Слышал фирму «Мандарин»? Я ее представляю. Если у тебя все пойдет, ты сможешь оказаться на моем месте. У нас рост охуительный! Кибуц «Мандарин». От города шесть километров. Напрямую! Доставка в обе стороны регулярная. Есть кормежка, учти! Мандариновая роща, производство тут же. Все механизировано и автоматизировано. От мандарина до бутылки на прилавках. Обрати внимание на этикетку. Это наша эмблема.

Он достал бутылку, показал, открыл и налил желтое содержимое в пластмассовый стаканчик.

– Выпей! Лучший освежающий напиток, тобою изготовленный!! И с песней! Третья смена – двойная зарплата, так что шансов на выбор! Первое время только банковский счет и номер теудат зеута. Все условия!

Его курносое лицо выражало неподдельную доброжелательность.

– Где сбор? – спросил я.

– Тахана мерказит – автостанция, семь утра. Будет адрес – подъедут к дому.

Машина типа маршрутки, но большая, собралось человек пятнадцать, в основном чернокожие. Дорога в самом деле прямая. Близкая.