Тетрадь из прикроватной тумбочки больницы «Асута» (Записки импотента) и другие повести

Встретил нас высокий худой человек, быстро говорил на иврите. Через руку перекинута желтая курточка, как я потом понял, безрукавка с меткой фирмы. Подошел ко мне, потрогал руку.

– Бицепс! – сказал он. – Надевай! Черепаха! Я начальник! Днем гуляешь, смотришь, кушаешь, спишь! В восемь – смена!

Завод действительно – сложное сооружение. Много движущихся трансмиссий, но особенно впечатлял желоб, где в текущей воде мылись апельсины, – прямо вьющаяся золотая дорога.

Я разобрался с системой – к конвейеру подъезжал бульдозер, у которого вместо ножа что-то похожее на объёмную корзину из арматурных прутьев, и загружены пустые бочки. Человек доставал одну и переносил на конвейер, чуть дальше другой вставлял в бочку целлофановый сверток, и тут же включал компрессор, воздух под давлением выстилал внутри целлофан, а потом в эти стерильные бочки заливался сок.

Все было, как сказано, – неплохая столовая, я поел, отдельно комната для отдыха, я повалялся. Так до восьми часов вечера.

Меня нашел тот самый начальник, который нас встретил, позвал за собой и довел до конвейера, на который сгружались бочки.

Подъехал бульдозер.

– Смотри, Черепаха! – сказал он.

В один миг выбрал из сетки бочку, сделал несколько шагов и поставил ее на движущийся конвейер.

– Всё!

Он еще постоял немного, наблюдая, как я это делаю, и ушел.

Вначале все было просто, но бульдозер все подвозил и подвозил бочки. Хорошо еще, что были разрывы в подвозках. Каждая бочка, оказывается, весила не меньше двадцати килограммов, и я стал смотреть на часы. Все-таки физически я крепок, если справлялся с такой нагрузкой! В одном из перерывов ко мне подошел пожилой рабочий. Назвал себя.

– Втянешься, – сказал он, – в два придет смена.

Но я был на пределе, в конце смены разгруженный бульдозер уехал, а я, сидя на полу, привалился к стенке. Ехал очередной бульдозер, и тут появился начальник. – Заболел твой смена, разгрузишь и гуляй! Может быть, если бы не так нагло приказывал!

Я молча снял курточку, повесил на клетку с бочками. И ни слова не говоря, пошел на выход. Что-то мне начальник кричал вдогонку, но я не оборачивался.

Домой я с передышками пришел только к утру. Можно было о многом передумать, но одна мысль больше всего вертелась!