Самой неотразимой была мебель.
Произведение мастеров страны соцлагеря.
Венец творенья!
Темный орех. Натуральный шпон.
Завитушки и молдинги.
Жилая комната и спальня. Прихожая и кабинет.
Все в едином стиле.
По всей квартире. Красота!
«А вот и мои мебелЯ! ГДР! 39 предметов!» – сообщала гордая Лизонька.
Мебеля произносилось со значением. С ударением на последний слог.
И «тридцатьдевятьпредметов» прямо выпевалось ею.
Деревня выпирала из Лизоньки.
Кичилась и хвасталась. Беззастенчиво.
Разводила широко руками.
Самоутверждалась перед посетителем.
Проводила экскурсию по квартире.
Ах!
Экскурсанты замирали от восторга!
Сразу чувствовали слабость в ногах.
Лизонька самодовольно улыбалась.
Письменный стол и кресло. Обеденный стол. Раздвижной.
Шесть стульев. Причудливые ножки.
Пуфики, банкетки, комоды. Столики и тумбочки.
Кровать и прикроватная скамья.
Софа.
Низкая табуреточка под ноги. Лизонькины. Уставшие.
Такая миленькая! На трех тонких ножках.
На диване – небрежно брошенный белый плед, с длинным ворсом. Эффектно.
Видимо, идея была подсмотрена в болгарском интерьерном журнале «Наш дом».
Красочном. Стильном. Инопланетном.
Взята на вооружение.
У каждой тумбочки и шкафчика – свой ключик.
Витой. Желтого металла.
Как Золотой ключик, открывающий заветные двери в другую, красивую жизнь.
Райскую. Сытую.
Торшеры и бра. Люстры и абажуры.
Книжные шкафы ломились книгами. Разноцветные, золоченые корешки.
Подписные издания.
Ни разу не видели Лизоньку читающей. Или чтобы с книгой.
Но библиотека у нее была шикарная.
Грамотно составленная и подобранная.
Оставленные на столике журналы были.
Как бы случайно раскрыты на самой красивой картинке.
А вот книг – не было.
А может и правда читала этот журнальчик.
На досуге. Без свидетелей.
Просматривала. Вальяжно и ленивенько.
В шкафах пониже – стопки журналов.
Модных. Западных. С цветными иллюстрациями.
Про рукоделие.