С выкройками. Чертежами и схемами.
За рукоделием Лизоньку тоже никто и никогда не видел.
Но журналы лежали высокой стопкой. Копились.
Все такое нереальное. Такое несоветское.
Недоступное. Дефицитное.
Фантастика.
Лизонька. Часть 4. Витька Пудовкин.
Вообще-то полное имя у Лизоньки было
Пудовкина Елизавета Игнатьевна.
Так значилось на табличке. На двери ее кабинета.
И в паспорте.
Фамилия была чужая. Смешная. Первого мужа.
Ее Лизонька не любила. Но прославляла.
Мужа уже не было. А фамилия была.
Замужем Лизонька была ровно год.
Давно.
И ей хватило.
В сибирской глубинке особо выбора женихов не было.
Послевоенные годы.
А Витька Пудовкин был чуть постарше.
Опытнее. Проявлял настойчивость.
Свистел под окнами.
Активно окучивал. Прижимал жарко.
Губами впивался. Целовал.
Витя всегда был парнем дерзким. Задиристым. Неуправляемым.
Пьющим. Хронически.
С дрянной генетикой. Невзрачной внешностью. Впалой грудью.
Крикливый. Нахрапистый.
Подвывих.
С детства дегустировал самогон, как сомелье. Знаток.
Давал свое заключение.
Критические замечания. По качеству и крепости напитка.
Сначала родителям.
Потом всем прочим умельцам в округе. Так и втянулся.
Когда напивался, себя не помнил. Был агрессивным.
Лез в окна. Дрался. Со всеми. Без разбора.
Витькины родители не знали, куда его сбагрить.
Ирода.
Советовали податься в город. За 1000 верст от них.
На заработки. Подальше. Выталкивали.
Соседи жаловались. Старики крестились.
Все прочие с дороги убирались. Подобру – поздорову.
Переходили на другую сторону единственной в поселке улицы.
Прятались. Избегали.
Витька брызгал гормонами. Слонялся от безделья по поселку.
Безобразил. Цеплялся.
Опасный он был. Непредсказуемый.
Этим Лизоньку и привлек. Очаровал.
Заневестилась. Бегала мимо. Стреляла глазами.
Пала под его напором. Натиском.