Звёзды в глазах

Как раз, когда он сливает воду, приходит и мамуля.

– Привет, мам, – говорит лишь тогда, когда она заходит на кухню.

У той хватает сил только бы кивнуть и заметить тарелки на столе.

– Я не буду… – поникше отзывается она. – На р-работе поела… аппетита нет…

– Хорошо… – Андрей только касается её тарелки, чтобы раскидать сваренное обратно, как мамуля делает громкий вздох:

– Как… как твоя стажировка?

Он поднимает широкие глаза. Мамуля его спрашивает, интересуется, ей любопытно.

Он готов к ней подлететь, взять за руки и всё-всё рассказать: какой Матвей классный, взрослый, как он умеет шутить, какой у него прикольный помощник, вроде бы парень, а секретарь, но при этом не производит впечатления какого-то наивного мальчишки… И вообще в «Орионе» классно – последний пик современных технологий – один лифт, который бесшумно передвигается за стёклами, чего только стоит…

– Н-ну… – Андрей запинается от предвкушения и снова делает неправильный шаг, сам отступает назад, прежде чем мамуля заметила своими маленькими глазами. – Там так классно… Столько всего есть, такая большая компания… И… мне дали новый трекер. – Он показывает его мамуле. Та признаёт, потому что видела такие по новостям. Андрей и сам такие видел, но никогда не думал, что у него будет такой же.

– Новый? – Мамуля неожиданно взбодрилась, сама чуть не подступила на шаг. На непозволительный шаг, только глаза прекрасно видели с расстояния. – А как… поменяли?

– Матвей сделал запрос вчера, как я понял… А сегодня мы пришли в отдел, мой старый синхронизировался с этим, и все данные в него перекачались. И надели. Старый у них, если что, остался!

– А зачем… з-зачем новый нужен?

– Матвей сказал, что у него другой порог восприятия альфа-распределения. Думаю, что и омега-распределения тоже другой. Я использовал силу, и он не отреагировал.

Мамуля замирает, хватается за розовые ворот халата.

– Но всё записывается! – спешит напомнить Андрей. – То есть если я буду использовать силу не при Матвее или не на стажировке, то об этом, скорее всего, придётся докладывать! По сути, всё осталось, как было… Мам, всё хорошо!

Но та уже сера, как стёршийся металл.

– П-понятно… Не злоупотребляй этим… – Она резко разворачивается и убегает, закрывается в своей комнате, а Андрей остаётся наедине со своими макаронами.

Зря сказал про этот трекер… Он поджимает улыбку и смотрит на Сан, которая будто бы плечами жмёт: она тоже не знает, как поступила бы в этой ситуации. Рассказала бы, промолчала бы… Мамуля бы всё равно заметила сине-красные полосы на трекере, заметила бы, что это новый… Всё равно бы нужно было рассказать, поздно или рано… Но Андрея одолевало разрушительное сомнение: снова всё сделал неправильно, навредил мамуле… А она убежала. Убежала от него, её единственного сына.

Сан запрыгивает на стул, на мамулин стул и тянет лапу к тарелке.

– Нельзя, Сан. – Андрей берёт кошку, думает отпустить, но руки не разжимаются, и он прижимает этот тёплый дышащий тихой силой комок к себе.

Берёт за лапку и покачивается из стороны в сторону, а затем делает шаг назад – от мамули, и шаг вперёд – снова к ней, только она от него. Один, второй, третий, а Андрей всё танцует медленно с Сан, которая послушно сидит на руках и вбирает тоску и грусть хозяина, чтобы залечить своим шершавым языком, который скользит по коже.

Андрей качает головой, телом, качает Сан, как на люльке, ждёт, когда она занервничает, перестанет спокойно полусидеть. Но её всё устраивает. Или терпит. Андрей целует её в чёрную, блестящую шёрстку и отпускает, а кошка хвостом задевает по лицу.

Есть уже и самому не хочется, только звёзд в глазах это не касается. Они хотят.

Это был самый безвкусный ужин, несмотря на кетчуп, майонез, на то, что приходилось отгонять Сан и выплёвывать шерстинки изо рта. В комнате Андрей берёт свой бордовый ноутбук и устраивается на кровати. Скидывает новые данные с трекера и понимает, что такого объёма данных он не ожидал. Его же не считают омегой, которая может поглотить сколько угодно информации за один час? Андрей только читать это всё будет несколько дней, а учить когда? Это вообще возможно?.. Матвей, конечно, говорил, что сразу никто ничего просить не будет, но чем быстрее, никто этого отрицать не будет, тем лучше.

Файлы с именами Андрей оставляет на потом, как и устройство «Ориона», а потом документы хочется и вовсе закрыть. Один беглый просмотр заставляет голову напрячься. Он сегодня сделал то, чего не делал почти никогда – узнавал новое. Если оставит на завтра, это же не страшно? Тем более что завтра у него выходной, нужно его чему-то посвятить. Например, горе документов.

Вот и решили.

Только утро начинается совсем не так, как Андрей себе его представлял. Спал до обеда. Когда залезает в холодильник и тянет кастрюлю, роняет её и вспыхивает альфа-распределением, совсем незаметно, но ощутимо для внутреннего съёживания органов. Макароны не рассыпались, слиплись из-за масла, выпавшую сардельку Андрей просто моет под краном.

Когда ставит кастрюлю обратно, замечает, что одного элемента не хватает – мамулиного куска торта. Съела, тарелку помыла и убрала ещё утром. Либо… Андрей открывает мусорку и там лежат разволоченные куски белых сливок и светлого бисквита. Буквально как развалины падшего замка на горе очисток от картошки, упаковок и зубочисток.

Андрей лишь выдыхает и уходит к себе, садится за компьютер, но никакого продвижения нет. Дома совсем нерабочая атмосфера: не тот свет, не то место для сидения, не та обстановка, что осталась со школьных времён, ещё холодильник бурчит рядом, но никто не спрашивает о кофе или чае. Если бы было можно, Андрей бы пришёл в офис «Ориона» и сидел там вместе с бумагами. А бумаги-то он куда дел? Только сейчас о них вспомнил.

Перешаривает ящики стола, разбирает все тетради, бегает по квартире под взором золотоглазой Сан, но ничего не находит. Пытается вспомнить вчерашний вечер: помнит, что брал с собой бумаги, а потом что переписывался с друзьями. Руки тогда были свободны. Он отложил бумаги на соседнее место? Отложил и оставил?

У Андрея по спине прошлись мурашки. Он оставил документы «Ориона» в метро… В лучшем случае их выкинули, в худшем – кто-то прибрал к рукам. Надо позвонить Матвею. Нет! Лучше написать. Это всего лишь имена, там не было личных телефонов, только корпоративные, и такая же почта… Почта, там была почта… Наворотил же дел!

Так и пишет Матвею, перед этим приветствуя, что документы оставил. Потерял. Всё, его можно казнить, хоть и казнь запрещена в их стране, но Андрею было так стыдно, что даже улыбка поползла вниз. Как он мог…

– Сан, что же делать? – завывал он, бродя по квартире, ожидая ответа и от кошки, и от куратора.

Матвей говорил, что у него будут дела, вот он ими и занят. Нет времени отвечать. Нету! Андрей падает на кровать животом вниз и бьётся об одеяло лбом.

– Ну и дура-а-ак!

Андрей беспрерывно обновляет телефон и даже не верит, что Матвей ответил. Записал голосовое, наверное, и печатать времени не было:

– Андрей, не беспокойся. У всех спаммеров и так есть наша почта, но номерами не воспользоваться. Имена людей масс-медиа знает, а остальные отделы навряд ли кого-то сильно заинтересуют. Остальное… спрошу у Игоря, что точно там было, но не думаю, что тебе следует из-за этого убиваться. Отпусти и забудь.

Андрей нажал на микрофон и готов был записать благодарственное голосовое с последующим видеообращением на коленях, но остановил себя:

Спасибо!

Я очень переволноваля

Друзьям написал

Отвлёкся

И забыл

Извините!

Мне очень стыдно!!

– Это всё мелочи. Лишние черновики только потеряли, – продолжил Матвей. – Я получил ответ касательно просьбы о митинге, помнишь ещё? – усмехнулся его голос, и Андрей раскрывает глаза шире, навостряя уши. – Добро дали. Начало завтра в десять утра, нужно будет подойти за час. Там на месте я тебя проинструктирую и познакомлю с коллегами. Насчёт одежды, я заметил, что у тебя она оверсайз. Ты ещё дело не имел в ближнем бою, верно? Такая одежда будет мешать. Найди что-то комфортное, что не будет сковывать движения, но при этом не будет… таким свободным. Надеюсь, понятно, о чём я. С очками тоже стоит вопрос, но пока оставь их. Завтра нам нужно будет лишь проследить за ЧД. Биться мы ни с кем не планируем. Всё понятно? Девять утра, свободная одежда, очки, адрес пришлю в чат.

Матвей уже всё подготовил! Он был занят, но уже всё сделал. Андрей не может поверить, как можно так ловко справлять со всеми обязанностями, которые есть. Матвею удаётся. Андрей сможет так же? Через сколько?

«Хорошо», – только печатает он, получая адрес ГСАО.

Быть Звездой на службе у государства – это беспрерывно выполнять обязанности и постоянно быть с кем-то в контакте. Терять документы, даже которые не так сильно важны, не стоит. Не позволительно.

Андрей выдыхает и прижимается носом к одеялу. Сан запрыгивает на кровать и скрывается под боком, растянувшись в длину.