Montgomery tales. 18+

MONTGOMERY TALES. 18+
Вита Монтгомери

Таинственный мир, созданный Витой Монтгомери, не оставит ни одного читателя в реальности. Мистические истории поглотят в этот мир без остатка. Сможешь ли ты остаться прежним?

[b]Книга содержит нецензурную брань[/b]

MONTGOMERY TALES

18+

Вита Монтгомери

КНИГА ПОСВЯЩАЕТСЯ АРТЁМУ.

Страшно представить, что было бы без тебя..

КИРА И КОРОЛЬ

© Вита Монтгомери, 2018

ISBN 978-5-4493-6045-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Жила была маленькая девочка, она была хорошенькая собой, как горная фиалка, скромной и тихой. Девочка не любила шумных игр с подружками, не смотрела глупые мультфильмы, которые так любят дети, она часами играла со своими куклами, самыми любимыми из которых были две: красавица в нежно-голубом платье, с блестящей короной на голове, и мужчина с тонкими усиками, в черном фраке и таком же черном котелке, тулью которого изнутри протыкали красные рожки. Ее старшая сестра смеялась над тем, как Кира – так звали нашу девочку – часами играет в какие-то непонятные игры со своими куклами, о чем-то подолгу с ними разговаривая; особенно сестра не любила куклу в котелке с рожками, она называла ее чёртом. Когда Кира подросла, и ей исполнилось целых шесть лет, она ответила сестре строго:

– Тоня, это не чёрт. Это дьявол.

– Какая разница? Чёрт это с рогами, ты разве не видишь?

– Дьявол – это король ада, а чёрт – это… Как простой человек. Ты же уже большая, а не понимаешь. – Кира посмотрела на фигурку короля ада, и ей показалось, что человечек в котелке ей улыбнулся и… подмигнул. Но девочка не испугалась – для нее всегда ее любимые куклы были живыми, они говорили с ней, рассказывая свои истории, и даже учили девочку – подсказывали всякие интересные вещи, например, куда закатилась ее «драгоценность» – большая стеклянная бусина, которую она считала бриллиантом, или как нарисовать пещеру, ведущую вглубь горы, где лежат «несметные сокровища», и многое, многое другое.

Кира однажды принесла свою любимую куклу в детский сад (на самом деле она никогда наедине не называла его дьяволом, а завала его Король или мой Король), но дети стали смеяться над ней и ее Королем: «Что за уродливая кукла! У него рога, как у козла! Смотрите, он своими рогами проткнул свою шляпу!» И девочка больше никому не показывала своего бедного Короля, хотя и продолжала всюду носить его с собой – в красивом черном бархатном пенале. Она оставляла его в шкафчике со сменкой, когда приходила в группу, а вечером забирала домой. И несколько раз еще в течение дня приходила его навещать и переброситься с ним несколькими словами.

Однажды какой-то противный мальчишка из группы подсмотрел за Кирой, как она пришла навестить куклу, улучил момент и украл Короля. Он перепрятал его среди игрушек и наблюдал, как мечется Кира в его поисках. Вдруг девочка остановилась посреди комнаты, закрыла глаза и пошла по комнате, вытянув руки перед собой. Она подошла к мальчику и сказала глухим, чуть хрипловатым голосом: «Я знаю, что ты сделал. Ты будешь наказан». Мальчишка испугался, захныкал и побежал жаловаться воспитательнице, а Кира, как ни в чем не бывало, подошла к куче игрушек и откопала своего Короля, положила в пенал и убрала в шкафчик. Воспитательница позвала Киру и спросила, зачем она так напугала Сережу. Девочка пожала плечами и сказала, что не понимает, о чем речь. Да и Сережа не мог толком объяснить, что ему сделала Кира, так что действительно говорить больше было не о чем.

Этот странный инцидент вряд ли кому-нибудь запомнился бы, если бы не имел странное продолжение. Вскоре детей уложили в кроватки на «тихий час», а уже через несколько минут в группе началась паника: забегали воспитательницы, пришел врач, расплакались перепуганные дети. Сережа покрылся темно-красными пятнами, губы его посинели, и он начал задыхаться. Приехала скорая, и мальчика увезли. Никто не видел, что девочка, лежавшая в другом конце комнаты, довольно улыбалась, отвернувшись к стене.

Случай с мальчиком не был единственным. Подобное время от времени случалось везде, где появлялась Кира. На детской площадке возле дома как-то ее согнала с качелей одна девочка. Она была одного возраста с Кирой, но крупная и агрессивная. Она стояла перед качелями, на которых качалась Кира, и повторяла: «Слезай, ты уже целый час качаешься!» Хотя та села покачаться всего лишь две минутки назад. Потом вдруг вцепилась в качели, остановила их, навалившись всем своим весом, и столкнула Киру прямо в песок. Но девочка не расплакалась, а посмотрела прямо в глаза обидчице и сказала: «Падать больно, вставать страшно, кровь заливает глаза!» И ушла на другой край площадки, где села на лавку, вытащила из детской сумочки черный бархатный пенал и начала что-то бормотать, держа его перед собой.

На площадку ворвалась стайка девчонок немного постарше, они весело подбежали к вредной девочке на качелях и стали ее раскачивать – всё сильней и сильней. Та сначала тоже весело смеялась с ними, потом попросила их прекратить раскачивать, но те не унимались, и испуганная девочка, вертясь на качелях, крича то одной расшалившейся подружке, то другой, чтобы они остановились, вдруг соскользнула вниз, а сиденье качели, возвращаясь, ударило девочку по голове. Она лежала на песке, не в силах пошевелиться, и глаза ей заливала кровь из глубоко рассеченного лба.

Иногда у таких случаев были свидетели, иногда нет. Чаще всего невозможно было понять причину несчастного случая, но иногда все же смутные подозрения одолевали людей, оказавшихся рядом, и постепенно странные слухи поползли о таинственном влиянии Киры на окружающих. Но, по правде говоря, слухи эти были не слишком навязчивыми – люди открещивались от подобных мыслей: слишком мила и покладиста была эта девочка, разве такая может быть причиной несчастья? Разве такие голубые глазки могут навести порчу или накликать беду? Да и что это за дичь вообще – двадцать первый век на дворе!

Пришла пора идти Кире в школу. Первый звонок, незнакомая учительница, много незнакомых детей, но в сущности всё то же самое – шум-гам, бессмысленная суета и невыносимая скука. В учебниках было всё не о том, там не раскрывались тайны, не было никаких тайн в школьном мире. Всё то, что называлось загадками природы, законами природы – это были какие-то фокусы, которые показывает глупый и неуклюжий фокусник, а другой – такой же глупый и нелепый – пытается их объяснить или развенчать: мол, никакого волшебства, это просто такой закон. Кто повторит фокус или повторит его «развенчание», получит «пятерку», а кто не может или не хочет, тому «два». Это было смертельно скучно. Еще скучнее, чем тихий час в детском саду, – там хоть можно было мечтать, лежа лицом к стене, представляя, например, путешествие по длинной темной пещере, освещаемой всполохами факела, – всё дальше и дальше вглубь земли, до самого подземного царства, где посреди огромного огненного озера возвышается остроконечный замок, в котором на сверкающем троне восседает Король… А в школе даже этого нельзя было делать – только задумаешься о чем-то своем, как тут же вмешается учительница: Кира, ты где, возвращайся к нам, мы разбираемся, что такое имя существительное.

– Существительное – это то, что существует, чего тут разбираться, – пробормотала Кира.

– Что ты сказала? Можно погромче?

– Как я могу сказать погромче то, что я уже сказала? Вы думаете, я могу вернуться в прошлое? Хотя это было бы здорово… Я подумаю об этом.

Учительница посмотрела на Киру и покачала головой: странная девочка, трудно ей будет учится в школе. И с ней будет трудно. Ну да ладно, и не таких исправляли.

А Кира погрустнела в школе, ни с кем не разговаривала или отвечала просто «да» или «нет», когда уж очень приставали с дурацкими вопросами. Вызывали для беседы родителей, пытались разобраться, что происходит; водили девочку к психологу. Но и психолог сказал, что не понимает, что происходит, но предполагает, что это от смены садика на школу, – ребенок трудно адаптируется, подождите, всё наладится само собой. Но шли недели, ничего не налаживалось, родители уже думали забрать Киру из школы, пусть, мол, еще годик дома побудет, видно, пока рано ей во взрослую жизнь.

Но вдруг и действительно всё как-то наладилось само собой. Нет, Кира не стала совсем уж обычным ребенком – веселым, спортивным и компанейским, но стала отвечать на уроках, делать домашнее задание, словом, стала более или менее походить на остальных детей. Разве, что оставалась какой-то задумчивой, больше сосредоточенной на собственных внутренних переживаниях. Что же произошло с ней? Никто об этом не знал, кроме нее самой. А произошло вот что: она, как и сказала, стала думать, как попасть в прошлое, как научиться путешествовать во времени. Думала, думала, и обратилась за помощью к своим куклам – Королю и Принцессе. И те не оставили ее просьбу без внимания, подсказали, как можно, пусть и ненадолго, заглянуть в прошлое, в будущее; научили, как можно исправить то, что ты когда-то сделал или даже сделаешь. И девочка побывала в прошлом, совершив там одну очень важную вещь. Вот как это было.

Поздно вечером, когда мать уложила ее в кроватку, она не могла уснуть. Она думала о разных вещах, которые ее беспокоили: о детях, что все время пытались вмешиваться в ее жизнь – то смеялись над ней, то шептались за ее спиной, а иногда даже толкали ее, что было очень обидно; о взрослых, которые не понимали ни того, чего ей действительно нужно, ни того, о чем она думает, а при этом постоянно учили ее и направляли – в какую-то свою сторону, будто хотели как-то ее изменить, переделать… Причем, этим занимались все – от старшей сестры Киры, которая, конечно, не стала еще взрослой, но вела себя, как они, и так же командовала, до родителей и учительницы. «А этой что надо? – думала Кира сердито. – Она же мне совсем чужая, просто какая-то тётя, а мама говорит, чтобы я ее слушалась…» Вот если бы вернуться в то далекое время, когда я еще была дома и даже не ходила в детский сад. Кира вспомнила, как она играла с куклами в своей комнате – целыми днями; строила замки из кубиков, а в замке сидел на троне Король, и она приходила к нему, кланялась, а он спускался со своего трона к ней… Все гости – другие куклы, которых Кира расставляла тут же перед замком – расступались в почтении, а Король подходил к Кире, брал ее за руку и вел по огромному тронному залу, и факелы пылали на стенах, отбрасывая причудливые тени, которые плясали на потолке, на полу, и было так весело и торжественно, и никто не мешал со своими глупыми играми или уроками…

Кира встала с кровати и подошла к большому шкафу со стеклянными дверцами, где на полке стоял пустой черный бархатный футляр, а рядом возвышалось на особой подставке маленькое красное креслице, на котором сидел он – ее Король. Принцесса сидела в его ногах, она, кажется, спала. Но Король не спал, он смотрел прямо на девочку.

– Доброй ночи, Ваше Величество. Извините, если потревожила Вас. Но мне так грустно и одиноко…

– Здравствуй, Кира, – ответил Король Ада и кивнул головой. Он встал с кресла, служившее ему троном в Кирином шкафу, и сделал несколько своих маленьких шажков к краю полки. Король сел на самый край, свесив вниз ноги в остроносых черных туфлях. – Расскажи, что тебя беспокоит.

Кира всё рассказала Королю – и про то, как ей скучно и одиноко в школе, да и дома, про то, что хотела бы вернуться в свое раннее детство, когда могла часами играть с куклами. Король выслушал девочку и вздохнул. Потом он покачал головой и сказал ей:

– Я попробую тебе помочь, но ты должна понять, что не всё так просто, нельзя взмахнуть волшебной палочкой и изменить этот мир, как хочешь. В этом мире действуют правила, которых приходится слушаться…

Кира опустила голову: ну вот, опять эти правила…

– Но и не всё так печально, как тебе кажется, не стоит вешать нос. Некоторые правила можно немножко изменять, другие чуть-чуть нарушать, а есть и такие правила, которые устанавливаешь ты сама.

Кира подняла глаза на Короля и с интересом его слушала.

– Вот смотри, – продолжал он. – Сейчас я кукла. А куклы не разговаривают, не ходят (глупые электрические роботы не в счет), и уж точно не могут совершать чудеса. Но мы с тобой говорим и – смотри – комната вдруг наполнилась сотнями маленьких светлячков, которые, как раскаленные угольки светились глубоким красным светом, кружась вокруг Киры, касаясь ее рук, волос и ночной рубашки, но не обжигали, а только чуть согревали своими легкими прикосновениями.

– Чем это так пахнет? – спросила девочка, любуясь огонечками.

– Это запах серы, – ответил Король.

– Очень вкусный запах, – сказала Кира и попробовала поймать один из огоньков ртом, как часто ловила зимой порхающие снежинки.

– Ты странная девочка, – проговорил человечек в котелке и покачал головой. – Редко кому из людей нравится запах горящей серы…

– А мне нравится, – озорно сказала Кира и, изловчившись, поймала-таки ртом огонек. Тот с шипением растворился и во рту остался запах леденца из жженого сахара.

– Теперь ты почувствуешь легкое головокружение, – спокойно сказал Король. – Но не пугайся, просто приляг на кровать и закрой глаза. Мы с тобой отправимся в путешествие во времени. К сожалению, и здесь действуют правила, которые можно нарушить только чуть-чуть. Например, нельзя оставаться долго в несвоём времени, иначе тебя поймают Стражи Часов и заточат в межвременьи на целую вечность. Но ты будешь со мной, так что не бойся.

Кира почувствовала, как комната закружилась вокруг нее стремительной каруселью. «Ничего себе легкое головокружение…» – только и успела подумать она. Девочка оглянулась, увидела среди вихрем кружившихся вокруг нее предметов свою кроватку, запрыгнула в нее, легла на спину и закрыла глаза. Карусель сразу начала останавливаться, но очертания комнаты изменились, и кроме ее кровати в ней уже не оставалось ни одного знакомого предмета. А перед ней стоял высокий, стройный и могучий Король, который также мало походил на свою игрушечную фигурку, как глобус в школьном кабинете на огромную и прекрасную Землю. «Или как яйцо на курицу», – невпопад подумала Кира и села на кровати.

– Где мы, спросила она, глядя снизу-вверх на прекрасного и грозного Короля ада, от которого исходило багровое свечение.

– Мы сейчас находимся в междумирье – не там и не здесь, вокруг нас великое Нигде и Никогда. Отсюда можно идти, куда угодно – в прошлое и будущее, а также в те времена, которых никогда не было или никогда не будет.

– А зачем мы туда пойдем, если там нельзя остаться надолго?

– Тебе надо кое-что сделать, – сказал Король. – Видишь ли, жизнь каждого человека заранее предопределена, причем, таким образом, чтобы прожить ее как можно прямее – от рождения до смерти. В этой жизни – в твоем мире, в мире людей – нет места чудесам и волшебству, всё расписано по минутам и секундам, и нет возможности что-либо изменить, если движешься в обычном потоке времени. Ты меня понимаешь, девочка?