Глотающий народы

Совет встал и приветствовал царя, вошедшего в зал. Балак занял своё место во главе стола и знаком показал, что его подданные могут сесть.

Предстоящее собрание его тяготило. Балак философски принимал это как неизбежную участь любого правителя, считая дело уже решённым. Осталось лишь послать небольшой отряд всадников оповестить жителей Хешбона о том, что их берёт под своё покровительство царство Моаб. Необходимо ещё решить рутинные вопросы о должностях и налогах, а также принять клятвы верности от знатнейших граждан города. В своих мечтах он даже полагал вернуть туда столицу через некоторое время и таким образом увековечить своё имя в истории народа моабитян как «собирателя земель».

– Итак, две ночи назад я получил важную весть, – начал царь. – Новость эта принесла радость в моё сердце, как и в сердца моих подданных! Беспечный и горделивый царь амореев Сигон был убит в бою с пустынными людьми. С ним же погибла большая часть войска. Стадо, оставшееся без пастуха, было совершенно истреблено. В том ясно вижу благословение богов, кои покровительствуют нам. Осталось решить, сколько всадников пошлём мы в Хешбон и кто из мужей нашего царства примет ключи от города, – завершил свою речь Балак.

Первым, согласно заведённым правилам, должен выступить главный советник царя Адлай[10 - Адлай – (арам.) украшение Бога (бога).]. Встав, он поклонился Балаку.

– Да пошлют боги нашему царю долгие годы жизни и счастливое правление! В известии этом вижу я, как и мой царь, благоволение богов, коих мы почитаем. Не зря наш владыка строил зиккураты и храмы по всей стране моабитской, а лучший скот и вино были жертвенной усладой пред ликом наших божественных покровителей. Жрецы Моаба преуспели среди прочих в служении Баалу, а жрицы при храме Ашеры – самые прекрасные из всех видимых мною. Что же касается дела, то нет сомнения, что во главе всадников должен поехать я, если, конечно, мой царь сам не желает получить ключи от города! – На том речь главного советника царя была окончена, он посмотрел на Балака и уловил на его лице удовлетворение от сказанного.

Далее выступили наместники городов, которые также предложили себя в командиры отряда всадников, если на то будет согласие и воля владыки Моаба.

Затем своё слово сказал смотритель караванов и доложил царю, какие прибыли принесут в его казну новые торговые пути. После чего казначей довёл до всех, сколько денег нужно на снаряжение отряда, чем ввёл совет и самого царя в скуку.

Звездочёт сообщил, что как только его ушей достигла весть из Амореи, то, не теряя ни часа ночи, он с учениками стал наблюдать за небом и луной. После всех наблюдений смотритель сделал заключение, что звёзды благоприятствуют царю в его делах, а красноватой неполной луной можно пренебречь, так как она уже стареет, а всем известно: убывающий месяц не говорит правды.

Царь был весел до того момента, когда встал со своего места Цеф. Начальник над войском обвёл взглядом всех присутствующих и посмотрел на царя, словно тот должен был дать команду для начала его речи.

– А что же скажет нам командующий? Или он тоже хочет возглавить отряд всадников и въехать на золотой колеснице в Хешбон? – язвительно спросил царь.

– Мой царь, – начал командующий, – боги поставили тебя над нами, а меня же над войском твоим! И я буду говорить то, что велит мне мой долг воина! Тебе, владыка, уста твоих советников сказали достаточно для радости, но я не могу разделить их восторг с тобой.

Царь тяжело вздохнул и прервал речь военачальника.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что не рад смерти нашего старого врага? – с досадой произнёс Балак.

– Нет, государь, – прямо отвечал начальник над войском, – я не рад!

В совете поднялся ропот, но Цеф, повысив голос, продолжал:

– И не рад я потому, что никто не знает, с кем столкнулись амореи! Что это за народ кочующих пастухов, который смог уничтожить железную пехоту, колесницы и самого царя Сигона?! Царь же их, хотя и был врагом, но врагом нам известным и предсказуемым – врагом, чтившим договоры и клятвы! И, напомню, он был сильнее нас! А люди, что вышли из пустыни, оказались сильнее его! А что знаем мы о народе том? Кто они? Сколько их? И куда дальше направят свой взор? Тут делят город, ещё не взятый и не оплаченный ни единой жизнью наших солдат, а меж тем как бы нам не потерять всё царство и людей наших. Оттого, царь, прошу тебя, отправь немедленно лазутчиков в стан пустынных дикарей и в окрестные селения близ стана его. К ним самим направь послов с дарами, дабы узнать нам о народе том. Вели тайно собрать войско, а всех мужчин, кто может быть воином, вооружи в домах их! Прикажи купцов и пришлых людей проверять страже в городах и селениях, ибо думается мне, что враг уже сделал сказанное мною сейчас, – так закончил свою речь старый воин.

Первым заговорил царь. Он уже не был так весел, как час назад.

– Что же скажут мои хранители веры? – обратился Балак к жрецам.

Жрец Баала встал, почтительно и церемонно поклонился владыке Моаба.

– Слова военачальника разумны, если забыть о наших покровителях Баале и Ашере! Они, мой царь, не допустят того, что было сказано сейчас, – начал верховный жрец храма Баала. – Да, мы проиграли войну Сигону, но только проклятие колдуна из города Фафур, что на реке Евфрат, помогло ему взять город. Так был ли он сильнее нас без того чародея? Ответь нам, командующий Цеф? – язвительно спросил хранитель веры.

– Раз угодно верховному жрецу, то я охотно отвечу! Да, мы были слабее амореев, ибо сильные не прячутся в каменных башнях! А теперь ты мне скажи, служитель Баала. Какое войско есть у богов наших и будет ли оно сражаться за нас? – гневно произнёс Цеф.

– Ты богохульствуешь, начальник над войском и крепостными укреплениями!.. – начал было верховный жрец, но ему не суждено было продолжить.

Царь поднял руку вверх в знак того, что все споры закончены:

– Тихо! Я царь народа моаб, его защитник и ставленник великого Баала и жены его Ашеры, Балак, сын Ципфора! Велю вам, рабам моим, коих сами боги послали мне в помощники, сделать следующее: принести благие дары защитникам Моаба, по семь волов на семи жертвенниках близ Кериаф-Хуцора[11 - Кериаф-Хуцор – (др. евр.) город улиц.]. Испросить благословение у них для меня и народа нашего. Послать отряд в пятьдесят всадников и две сотни пеших воинов во главе с первым советником Адлаем в город Хешбон. Направить соглядатаев в земли амореев и земли вкруг народа, что был палачом царя Сигона. Да велено будет им смотреть лучше и не утаивать ничего. Командующий Цеф отвечает за то, пусть делает всё по разумению своему, да пошлют боги ему мудрость. Всем же купцам и прочему пришлому люду получать разрешение на вход в города, за то ответ держит смотритель рынков и караванных путей; делать надлежит так, чтобы не вредить торговле.

На том царь закончил свою речь. Войско не было собрано, и не был дан сигнал начала подготовки к войне. Так, следующий день в царстве моабитян был похож на предыдущий. Однако в душе царя было посеяно зерно сомнения, и страх перед неизвестным народом из пустыни стал прорастать в ней.

Глава 4. Хозяева Хешбона

Когда солнце было уже готово покинуть небо и краем своим цепляло землю, чтобы спрятаться на ночь, отряд всадников во главе с Адлаем приблизился к Хешбону.

Ворота оказались открыты, не было в них стражи и движения людей. Бывшая столица пустовала. Пепел и разрушения встретили отряд моабитян. Некому теперь было вынести ключи от мёртвого ныне города, лишь бездомные собаки бродили меж улиц. Следы насилия и борьбы – вот что увидели посланники царя Балака. Некоторые дома имели следы от огня, но в целом Хешбон не был разрушен.

Неподалёку расположился лагерь кочевников, из него вышло несколько вооружённых мужей и направились к отряду.

– Мир вам, воины. Что случилось с городом сим, и чем он прогневал богов? – произнёс первый советник.

Он уже стал понимать, что говорит с победителями. Другого и быть не могло, потому как побеждённые были мертвы.

– И тебе мир, только Бог один, и нет у него братьев, сестёр или жён! Назови себя, всадник, и к какому народу ты принадлежишь? – отвечал воин, который одеждой вовсе не походил на знатного человека.

– Я главный советник при дворе Моаба, Адлай, раб царя Балака, сына Ципфора. Здесь я по приказу его смотреть город сей, что был столицей врага нашего владыки амореев – Сигона. Ибо дошли до нас слухи о смерти его, – отвечал советник.

– Я Исаак, начальник сотни, и рад, что вы не подданные Сигона, значит, и нам не враги. Вы можете остаться здесь сколько вам нужно или занять дома те, которые пожелаете, мёртвых нет в городе. Располагайтесь лагерем, а завтра утром ждём тебя гостем, но не думайте ничего против нас, – говорил воин.

– Скажи, начальник сотни, я могу говорить с вашим царём или с тем, кто над вами? – спросил главный советник.

– У нас нет царя, а есть тот, кто ведёт нас, имя ему Моисей, он сейчас не с нами. Мы можем тебя проводить к нему, это в двух днях пути отсюда. Мой начальник даст тебе завтра людей, если пожелаешь. А пока отдыхайте с дороги и не покидайте города и окрестностей его, – сказав это, Исаак развернулся и ушёл.

Отряд расположился лагерем вне стен. Как только тьма стала опускаться на землю, первый гонец отправился в Дибон с вестью о том, что город Хешбон уже взят неизвестным народом.

Ночь была тихой, и моабитяне видели, как завоеватели земли амореев в своём лагере начали разводить костры. Сначала то тут, то там вспыхивал алый светлячок, словно отражая на земле редкие звёзды ночного неба. Спускавшийся мрак позволял зажигать больше звёзд, ибо любой человек знает, что небесные светлячки боятся солнечного света. Костров в лагере также становилось всё больше. Было похоже, будто два мира, земной и небесный, тянутся друг к другу точками золотого света маленьких созданий. Эти точки выхватывали из мрака всё больше и больше места, пока два мира не слились в один.

Первый советник царя с трепетом и ужасом смотрел на огромное количество костров, слившихся воедино со звёздным небом.

«Как же многочислен народ сей, что вышел из пустыни. Отчего никто не знал о нём до сих пор? Кому под силу было скрыть их?» – с ужасом и восторгом говорил он ближним своим.

* * *

Утро было испорчено сильным ветром, он надувал полы шатров, осложняя жизнь людям и скоту. Поднятый его порывами песок забивался всюду, куда мог дотянуться тысячами своих шершавых пальцев. Из лагеря моабитян отделились два всадника, они неспешной рысью пустили коней в сторону повозок новых хозяев аморейского царства. Подъезжая к кочевой стоянке, всадники были остановлены стражей.

– Я был вчера приглашён гостем начальником сотни Исааком, – сказал стражникам советник царя.

– Ждите здесь, мы известим его, – ответил один из стражей, в то время как второй уходил доложить своему начальнику об их прибытии.

Спустя какое-то время посланник возвратился и, приняв коней, повёл гостей в шатёр, что стоял в центре лагеря.

Войдя под навес, гости были встречены командиром сотни, который представил советникам царя своего начальника, находившегося здесь.

– Вот, господин мой Лазарь, люди, о которых я говорил тебе. Они прибыли из царства Моаб и были врагами Сигона. Я вчера пригласил их к нам быть гостями, – сказал командир сотни главе колена.

– Это глава наш и начальник колена – Лазарь! Он стоит над людьми в лагере, и вы под защитой его, – показал рукой сотник на своего командира, обращаясь к посланникам царя Балака.

Лазарь жестом пригласил гостей сесть, те в ответ поклонились и заняли отведённые им места. Первым заговорил хозяин.

– Приветствую посланников Балака под крышей шатра моего. Сейчас принесут воды, чтобы пить, и женщины сделают козлёнка для нас, а пока скажите, как долго шли вы до города этого? – спросил глава колена.