Афиногенные дни

Но не понимают его рабочие, не знают они языка брёвен. А язык директора знают. И его крутой нрав тоже. Поэтому слушаются. Вот уже близко безжалостные зубы пилы. Они визжат в предвкушении легкой добычи. Сейчас вонзятся в бревно, и сразу станет ясно, что это не бревно.

3. Квакушки, но не лягушки

Афиноген очень испугался, а потом разозлился на себя за трусость, показал пиле свои зубы – и пила от страха замерла.

– Что за день такой! – огорчились рабочие. – То воду прорвало, то пила сломалась.

– У меня тоже так, – думает Афиноген, – то на рынок попаду, то на мебельную фабрику. А мне в речку надо.

И пока рабочие, склонившись над пилой, кричали непонятные слова вроде “дай ключ на сто сорок”, “гайку, гайку держи, а то укатится!”, “соединяй провода чёрный с красным, а я пока за углом постою”, Афиноген потихонечку дал дёру.

– Интересно, а что такое табуретка? – подумал он, находясь уже на безопасном расстоянии. – Может, зря я не согласился?

Может, и зря. Но размышлять было некогда, пора возвращаться. И хотя до вечера ещё далеко, Афиноген не хотел рисковать. Но как найти реку? И крокодил принялся рассуждать. Что есть в реке? В реке есть рыба. Она пахнет. Значит, мне надо идти на запах рыбы. Пока всё правильно. Но Афиноген уже хорошо знал жизнь. Если есть мебельная фабрика, то может быть и рыбный завод. И он пахнет. Пойдёшь на запах рыбы, попадёшь на рыбный завод, а там скажут: “Смотрите, смотрите, какое бревно! Давайте сделаем из него табуретку!”.

Нет, от запаха рыбы придётся отказаться. Чем ещё богата река? Витаминами? Но витамины не пахнут. Раками? Раки зимуют, но никто не знает, пахнут ли они в это время. А если навстречу ползёт варёный рак, то можно вместо реки попасть в котёл. Нет уж, фигушки. Фигушки, фигушки, что-то это слово мне напоминает? Точно, лягушки! В реке всегда много лягушек! И главное их достоинство – лягушки квакают. Афиноген прислушался и даже подпрыгнул от радости: вдали отчётливо слышалось “ква, ква!”. Это река! Он приземлился и поторопился на звук. Наконец-то это будет река. Вода, брызги, шёпот камышей. И он успеет помочь маленькой девочке! Афиноген так размечтался, что не заметил, как врезался в группу людей. Они были разноцветные и худые.

– Французы, – сразу понял Афиноген.

Его прапрабабушка как-то рассказывала ему, что в 1812 году она съела двести четырнадцать французов, и все они были разноцветные и худые.

– В глазах рябит, – вспоминала прапрабабушка, – а есть нечего.

“Quoi, quoi” – говорят они, и это звучит “ква, ква”.

– А где река? – вежливо спросил французов Афиноген.

– Сена? – переспросили французы.

– Зачем мне сено? – удивился Афиноген. – Я не корова.

– Ква! Ква! – закричали французы. – Говорящее бревно! О, эти русские! Они такие талантливые! Они даже бревно научили говорить!

И забрали Афиногена во Францию.

4. Приключения по-французски

Теперь лежит Афиноген в Лувре, на самом почётном месте, прямо под Моной Лизой.

– Что-то вы, мон ами, перепутали, – говорит один француз с бородой и в очках другому, – скорее Мона Лиза заговорит, чем это бревно.

И, когда они ушли, Мона Лиза заговорила.

– Бревно, забери меня отсюда, – взмолилась она.

– Зачем? – удивился Афиноген. – Ты хорошо висишь. Ровно.

– Надоело улыбаться, – отвечает Мона Лиза. – Забери. А то упаду, разобьюсь, и тебя повесят вместо меня. На пятьсот лет.

Афиноген пожалел Мону Лизу и забрал её с собой. Вышли они из Лувра в город.

– Как мне попасть на свою речку? – спрашивает Афиноген. – Маленькая девочка ждёт. Не могу же я её обмануть.

– Залезем на Эйфелеву башню, – предлагает Мона Лиза, – оттуда все дороги видны. Ты выберешь ту, которая тебе нужна.

Отправились они на Эйфелеву башню.

– Бревно несёт Мону Лизу смотреть на Париж с Эйфелевой башни, – думает охранник, – вот что нанотехнологии наделали.

Забрались они на самый верх.

– Как красиво! – восхищается Мона Лиза.

– Согласен, – крутит головой Афиноген, – но где же моя река?

Тут к Эйфелевой башне на полной скорости с сиренами и мигалками подъехали тридцать три полицейских автомобиля и маленькая тележка.

– Здесь бревно с Моной Лизой не проходило? – нависает главный полицейский над охранником.

– Проходило.

– Так чего ж ты не задержал? Это же Мона Лиза!

– Я думал – нанотехнологии.

– Думал он! Вот вернусь, покажу тебе нанотехнологии! Лягушатник!

– Сам-то кто? – проворчал охранник в ответ.

Но полицейские его уже не слышали. Они поднимались вверх.

– Это за нами, – трясётся от страха Мона Лиза, – сейчас нас разлучат. Меня в Лувр, тебя в тюрьму. Что делать?

– Без паники, – успокаивает её Афиноген, – я притворюсь, что я не бревно, а ты сотри с лица вот эту твою знаменитую улыбку. Должно сработать.

Только они это сделали, как ворвались полицейские.

– Стой, кто такие? – строго спрашивает главный полицейский, – бревно и Мона Лиза?

5. Улётная глава

– Никак нет, – отвечает Афиноген, – я крокодил.

– А это у тебя Мона Лиза?

– Что вы? Это портрет моей жены. Разве не похожа?

– Бьен, – пригляделись полицейские, – точно, она.