Серебряная пуля

– Потом расскажу. А пока давай выпьем за встречу.

Мы выпили, съели по бутерброду с икрой и сразу же повторили. «Между первой и второй промежуток небольшой – чтобы даже пуля не пролетела», – шутили мы в армии. Немного утолив голод, Пеха закурил и с удовлетворением откинулся на спинку креслица.

– А что, брат, хорошо тут у вас… – сказал он и окутался сизым дымным облаком.

– Как ты здесь оказался? Ведь твой дом на другом конце города.

– Зазноба тут моя живет. Вернее, жила. Приехал навестить.

– Куда-то съехала?

– Хуже. Вышла замуж… зараза! Вот и верь бабам. Клялась, что будет ждать, но едва я уехал, как спустя полгода ее потащили в ЗАГС. И уже, кстати, брюхатую.

– Все, что ни есть, – к лучшему, – заявил я философски.

– Может, и так.

– Не горюешь?

– С чего бы? Умерла так умерла. Нонче девок на одного парня целый взвод. Так что у меня все еще впереди.

– И то верно. Только современные девицы предпочитают бизнесменов. Им такая гопота, как мы с тобой, на одно место упала.

– Ты тоже до сих пор не женился?

– Я же говорю, что девушки любят богатых и красивых. Я, конечно, богат, но духовно, а что касается красоты, то моей мордуленцией только непослушных детишек пугать.

– Брось. Не прибедняйся. То, что твою физиономию слегка осколками покорябало, не беда. Шрамы украшают мужчин. Зато вон ты какой здоровущий вымахал. В нашей роте с тобой никто не хотел выходить на спарринг. Даже я боялся. Твоими кулачищами только тесто месить. А тут – по мордам.

– Спасибо, утешил. За что и выпьем.

– Наливай…

Пеху потянуло на откровения только после того, как бутылка отборного виски показала дно.

– Почему не спрашиваешь, где я был все эти годы? – Мой армейский друг засмолил очередную сигарету и уставился на меня удивительно трезвым взглядом.

Я знал это состояние. Наша служба в десанте была богата на маленькие и большие тайны, и самой серьезной, самой тягостной проблемой на гражданке оказалась невозможность из-за подписки рассказать посторонним о своих приключениях и вообще о своей армейской жизни. И мы – бывшие соратники по оружию – изливали душу лишь во время редких встреч. А иногда так хотелось выговориться…

Похоже, и Пеха оказался в такой же ситуации. Только его намерение отвязать язык, судя по всему, не имело никакого отношения к нашей армейской службе.

– Я не очень любопытен, ты это знаешь, но, если честно, такой вопрос уже полчаса вертится у меня на языке.

Пеха коротко хохотнул:

– Не могу я на него честно ответить, дружище. – Он принял загадочный вид. – Это чтобы между нами не было неясностей. И чтобы ты не забивал голову разными глупостями. Могу только сказать, что работал я по нашей воинской специальности. И все! Точка.

Я рассматривал его загорелую до черноты простодушную физиономию и мысленно едва сдерживал смех. Тоже мне конспиратор… Такой загар можно получить только в Африке. Я уже видал ребят, которые работали на Черном континенте в качестве «диких гусей» – наемников. У них была именно такая кожа – почти черная и сухая, а сами они напоминали отощавших до предела псов – точно как сидевший передо мной Пеха.

«Врешь ты все, балабол, – подумал я, потянувшись за сигаретой. – Тебе страсть как хочется поделиться со мной сокровенным. Ведь никому другому, кроме меня, ты не рискнешь открыть свои тайны».

Я скептически посмотрел на Пеху и коварно ухмыльнулся.

– Кончай лыбиться! – рассердился мой армейский друг. – Я серьезно.

– Так ведь и я клоуном не работаю. Ты где кантовался, в Гвинее или Сомали?

– Вот змей! – Пеха огорченно крякнул. – Все-таки догадался.

– Подумаешь, тайны мадридского двора… Зная твой неуемный характер, можно было не сомневаться, что ты обязательно влипнешь в какое-нибудь дерьмо.

– Брось. Деньги не пахнут. А я, как ты помнишь, после армии едва побираться не пошел. Ни работы, ни перспектив. Хорошо, ты подбрасывал мне на пропитание, иначе точно пошел бы и завалил какого-нибудь богатого буржуина. А там зона – и все, кранты. Оттуда я вряд ли бы вышел.

– Ну и как тебя заманили в стан «диких гусей»?

– А, это еще та история… Немного помыкавшись, я решил пойти служить по контракту. Просмотрев мое личное дело, военком – сытая морда! еще тот котяра – сказал, что меня, конечно, возьмут на контракт, но есть и другие возможности для таких парней, как я, хорошо заработать. Риск больший, зато и деньги гораздо серьезней. Долго раздумывать я не стал – в тот момент мне было безразлично, за кого или против кого воевать, лишь бы хорошо платили. И я согласился. После сборов, длившихся неделю, где я познакомился с остальными членами команды, нам приказали собраться в условленном месте. Нам предписывалось быть коротко (но не слишком) подстриженным, борода и усы исключались. Форма одежды – неброская, гражданская. Повезли на аэродром, посадили в гражданский самолет. Уже в Африке мы пересели на транспортник. Оказались на военной базе. Какой? Ну, это уж точно тебе ни к чему. Там нас переодели в камуфляж без знаков различия. Представили нашего командира на время проведения операции – прапора в годах, повадками очень смахивающего минимум на подполковника. Его приказы, само собой, не обсуждались…

Пеха закурил, несколько раз жадно затянулся и продолжил:

– Мы сдали все личные вещи и погрузились в вертолет. В полете получили боевую задачу. По прилету на место каждому вкололи дозу какой-то дряни, чтоб во время операции ни есть, ни пить, ни спать, ни отправлять естественные нужды не хотелось. Марш-бросок – сто километров. Задача: в деревне под охраной содержится человек, которого нужно или вывести оттуда, или ликвидировать. К деревне вышли удачно, нас там не ждали. Отработали без потерь. Пленного пришлось ликвидировать. Его пытали, сам он уже идти не мог. Когда отходили, поставили несколько растяжек. Услышали два взрыва, ясно было, что погоня за нами прекратилась. Опять марш-бросок. Пришли в деревню. Туда и прилетел вертолет. Пилот летел за «геологической партией», а тут – мы… Эвакуировались. Трое суток отходили… Выжили благодаря беспробудной пьянке. И само собой – расчет. Заплатили очень даже прилично. Мне этот момент очень даже понравился! – Пеха хохотнул. – Без особых хлопот заработать три штуки зеленью – это супер. Правда, так хорошо платили нечасто.

– А если бы вас там и положили? Ведь бывает же, что наемников ликвидируют как нежелательных свидетелей.

– Конечно бывает, а вот насколько часто… Про то мне неизвестно. Ведь если уничтожают, то всех, об этом рассказать уже некому.

– Какие-нибудь премиальные у вас существовали?

– Нет, конечно. Задача должна быть выполнена именно так, как она поставлена. Инициатива в этом деле не поощряется. Один мой приятель попал как кур в ощип. Была поставлена задача: уничтожить два кому-то мешающих селения. Срок – месяц. Команда постаралась, и управились за две недели. Так им половину оговоренной суммы и выплатили. Если вооруженный конфликт должен продолжаться месяц – значит, месяц, и ни днем меньше, ни днем больше. Да и за лишние головы тоже никто платить не намерен.

– А бывало, что вы встречались на поле боя с наемниками, знакомыми по прежним совместным операциям?

– Бывало. Иногда попадаются даже выпускники одного и того же училища.

– И какие чувства ты испытывал, увидев в команде противника старых знакомых?

– Да никакие. Некогда. Увидел – сразу стреляешь. У «диких гусей» – наемников – философия на этот счет проста: или ты его, или он тебя. Прав тот, кто выжил. Нет ни хороших, ни плохих парней, а есть люди, выполняющие свою работу. Просто в этот раз они оказались по другую сторону баррикады. Бывало так, что сегодня ты воюешь против него, а через полгода с ним же водку пьешь. И никаких эмоций – работа такая, ничего личного. Да и столкнувшись с такими же профессионалами, стараешься отойти. Пока отстреливаешься, рвешь когти, смотришь – а их тоже уже нет. Хотя в Африке наиболее частая работа – инструкторская. Дают тебе сорок отловленных в джунглях негров, и ты за неделю пытаешься научить их пользоваться оружием. Одним словом – пушечное мясо. Уже на второй день они отпиливают у винтовок приклады – говорят, в джунглях так сподручней. А что попасть потом в цель из такого оружия сложно – до них это как-то не очень доходит.

– А как можно найти «покупателя»?

– Что, и тебе приспичило?

– Нет. Просто интересуюсь.

– Как рассказывали новобранцы, сейчас с этим сложнее стало. Один из вариантов – попытаться выйти на вербовщика в военкоматах, хотя и это не очень просто. Можно попробовать попасть во французский Иностранный легион – взять туристическую путевку в славный французский город Лион и там предложить свои услуги. Можно попытаться самостоятельно добраться к месту боевых действий.

– То, что человек сам предлагает свои услуги, как-то сказывается на оплате?

– Нет. Здесь проблема в другом. Белому человеку сложно оказаться в той же Африке. Белых наемников там ненавидят, и смерть прийти может от кого угодно – от старика с луком и отравленными стрелами, от десятилетнего ребенка с калашом. А если такой фраер все же добрался и его взяли – платят как всем. Но шансов попасть именно к нужным людям практически никаких. К тому же там не очень любят брать тех, кто сам слишком уж рвется воевать, – романтически настроенные юноши, садисты и дебилы никому не нужны. Война – это очень серьезная, грязная работа. Ты сам это знаешь. В ней мало места романтике и удовлетворению каких-то прихотей.