Цой. Последний герой современного мифа. Новая редакция

Во время концерта в зал ворвалась директор Дома ученых и, вытащив меня за руку, потребовала немедленно прекратить ”это сборище“. Она кричала: ”Кого вы сюда привезли? Они же фашисты!” На мой вопрос: ”Почему вы думаете, что группа ’КИНО‘ – это фашисты?” директор сказала: ”Они же все в черном!”» К тому же ей очень не понравилась песня ”Мы ждем перемен“, всего через несколько месяцев ставшая настоящим гимном перестройки. Именно ее она назвала идеологической диверсией.

Я понимал, что нужно что-то делать, и начал тянуть время. Говорил, что на концерт пришла не какая-нибудь шпана, а молодые ученые, что ведут они себя так, потому что это рок-музыка. Одним словом, я убеждал директора до тех пор, пока концерт не закончился. Жалко, что самому мне не удалось его послушать полностью – он не записывался ни на видео, ни на магнитофон. Интересно, кстати: первое выступление Цоя в Киеве проходило рядом со столичной прокуратурой, а второе – возле здания КГБ.

Возможно, именно с концерта в Доме ученых и началось всеобщее признание группы ”КИНО“. Сразу же после выступления Виктору предложили сняться в фильме Сергея Лысенко ”Конец каникул“. Это была первая роль Цоя в кино. Именно на съемки этого фильма он приехал в Киев во второй раз…».

С Виктором Цоем украинского режиссера и тележурналиста Сергея Лысенко судьба свела в 1985 году.

Сергей Лысенко, кинорежиссер:

«Как для нынешнего поколения знаковым устройством является компьютер, для моего таким предметом был магнитофон. Мы все воспитывались на магнитофонной культуре. Сперва это были западные коллективы, потом, в середине 80-х, пришел черед подпольных групп советского рока. Как-то в гостях у своего приятеля я услышал самый первый альбом Цоя – ”45“. И, как говорится, зацепило. Тогда я, студент пятого курса факультета кино Киевского театрального института, готовился к съемкам своей дипломной работы. Решил, что это будет музыкальный фильм, в котором непременно должна принять участие группа ”КИНО“. Окончательное решение по поводу съемок ”КИНО“ в кино я принял осенью 85-го. Кстати, помогло мне в этом появление в журнале ”Аврора“ заметок писателя Александра Житинского о ленинградском рок-клубе. С одной стороны, эта статья меня немного успокоила в плане легальности происходящего. Своим институтским преподавателям я мог теперь с легким сердцем сказать, что собираюсь снимать не каких-то там подпольщиков, а талантливых молодых музыкантов, о которых пишут в прессе. С другой стороны – раззадорила, потому что я понял, что раз о парнях стали писать, скоро их начнут снимать. Мне же хотелось быть первым… Короче, я позвонил своему другу Роме Альтеру и сказал, что нам пора ехать в Питер знакомиться с ”КИНО“.

Вместе с ним и его женой Ирой мы погрузились в поезд и через сутки оказались в Ленинграде. Из контактов у нас был только телефон некой Яны, приятельницы нашего общего друга (Толика Вексклярского). Он уверял, что Яна знает в Питере абсолютно всех и, безусловно, выведет нас на группу ”КИНО”.

Друг был прав – Яна оказалась приятной общительной девушкой, которая без промедления снабдила нас номером Николая Михайлова, президента Ленинградского рок-клуба. Работал он тогда во Дворце молодежи. Мы поехали к нему и прямо в комнате, где сидел Коля, столкнулись со Славой Задерием. К этому времени я кое-что уже слышал об этом музыканте и решил дать почитать ему сценарий – просто так, на пробу. Пробежав глазами три напечатанные на машинке странички, Задерий без всяких предисловий заявил, что сценарий совершенно не рок-н-ролльный и соваться с ним к серьезным музыкантам не стоит. ”Пригласите бит-группу ’Секрет‘, – сказал он, – они вам больше подойдут“. После этой устной рецензии я изрядно пригорюнился. Если Задерию не понравился сценарий, то что скажет Цой? Но отступать уже было поздно.

Что до Коли Михайлова, то он оказался куда более доброжелательным. Выслушав нас, он посоветовал ехать непосредственно в рок-клуб, на Рубинштейна, 13.

Вот там я наконец-то впервые увидел Виктора Цоя – правда, лишь на фотографии. Наталья Веселова, руководившая рок-клубом, вывалила перед нами целый ворох снимков. Кого там только не было! ”Аквариум“, ”КИНО“, ”Зоопарк“, ”Россияне“, ”Странные игры“, Александр Башлачев и прочая, и прочая, и прочая… Помню, мы разглядывали эти фото как завороженные – это была словно дверца в другой мир… Веселова дала мне номер Цоя, и я в тот же вечер позвонил ему и сказал: “Виктор, я хотел бы снять вас и вашу группу в своем фильме“. Договорились о встрече на следующий день.

Увиделись мы в кафе ”Сайгон“ – известном на весь бывший Союз тусовочном месте. Не знаю, во что он трансформировался позднее, но тогда это была классическая советская забегаловка с высокими столиками, за которыми можно было только стоять, и мрачноватым интерьером. Но тогда там можно было увидеть весь богемный Питер.

Цоя, я, конечно же, узнал сразу. Но даже если бы я не видел накануне его фотки, думаю, все равно бы не ошибся. Что-то такое было в этом человеке, что сразу обращало на себя внимание… До сих пор помню, как он возник в дверном проеме кафе (встретились мы днем, и народу в ”Сайгоне“ было немного), в черном плаще со значком ”КИНО“ на отвороте. (Конечно, это не был фирменный значок группы, просто на нем было написано ”КИНО“ латинскими буквами.) Мы пожали друг другу руки, и я в двух словах рассказал о цели нашего визита в Ленинград. После чего сунул ему в руки сценарий и стал с замиранием сердца ждать реакции. В ушах у меня все еще звучали слова Задерия… Но – о чудо! – Цой, перелистнув последнюю страницу, сказал, что прочитанное ему, в принципе, понравилось. И даже добавил нечто о ”панк-романтике“, которую он узрел в моем опусе. У меня отлегло от сердца, и я окончательно понял, что это тот парень, который мне нужен.

Самыми первыми моими впечатлениями от Цоя были исходящие от него спокойствие и уверенность в правильности того, что он делает. Я знал, что встречаюсь с одним из самых ярких питерских рок-музыкантов, и ожидал чего угодно. Но передо мной был совершенно нормальный, абсолютно адекватный, разумный человек. И еще помню, что при общении с ним у меня постоянно возникало ощущение некой недосказанности – как будто он знает больше, чем говорит.

Итак, сценарий ему понравился. Витя с удовольствием согласился сниматься. Тогда ”КИНО“ еще не была всенародно популярной группой, но Цой уже знал себе цену. Он прекрасно разбирался в музыке, у него был безупречный вкус.

Пока мы пили кофе в ”Сайгоне“, к нам ненадолго присоединился Сергей Курёхин – невысокий, улыбчивый парень, который, узнав, кто мы такие, тут же скаламбурил что-то насчет ”‘КИНО‘ снимается в кино“, но подробностей, к сожалению, не помню. Конечно, кое-что я о нем к тому моменту слышал, но подлинного масштаба его личности оценить тогда еще не мог…

Потом мы немного прогулялись по Невскому, и Цой неожиданно предложил зайти к своему другу, художнику Тимуру Новикову, который жил неподалеку… Деталей этого визита, увы, моя память не сохранила. Помню только самого Новикова – очень внутренне собранного и в то же время веселого, помню его приятеля, художника по имени Кирилл, который, по его словам, занимался панк-живописью в городских туалетах (я был настолько поражен, что не стал узнавать подробности). Помню, что из магнитофона доносился голос Джоанны Стингрэй, исполнявшей песню ”Аквариума“ ”Мне снится пепел“ на английском языке. В общем, все это было сплошным культурным шоком. За какую-то пару часов я познакомился с тремя столпами питерского андеграунда. К сожалению, никого из них уже нет в живых…

Любопытно, что с остальными участниками ”КИНО“ в первый свой приезд я так и не познакомился – уж не помню почему. Но покидал я Ленинград успокоенным – главным было то, что я встретился с Цоем, ему понравился сценарий и он дал принципиальное согласие на участие в съемках.

В следующий раз я приехал в Питер уже зимой – то ли в конце 85-го, то ли в начале 86-го года. На этот раз я взял с собой оператора Олега Смирнова – мне хотелось, чтобы он слегка окунулся в ленинградскую жизнь наших героев. Вот тогда-то Цой и познакомил нас с Георгием Гурьяновым и Юрием Каспаряном. (С Тихомировым я встретился уже в Киеве, когда группа прилетела на съемки.) Главным впечатлением было, что это – коллектив, спаянный и сплоченный. И очень гармоничный – все как бы дополняли друг друга, как ни банально это звучит. Позитивный, слегка брутальный Юра Каспарян, чувствительный, немного капризный Густав, мудрый Цой, сдержанный Игорь Тихомиров. Это был свой круг, своя тусовка, куда посторонним путь был заказан. Мой друг Сергей ”Першинг“ Першко, работавший со мной на съемках в качестве администратора (и очень много сделавший для фильма – так же, как и Рома Альтер), признавался, что воспринимает ”КИНО“ как монолит, в котором нет ни малейшей трещинки. Конечно же, лидером был Цой, но остальные отнюдь не были фоном для главного героя. Виктор, скорее, выступал как ”первый среди равных“. Мне он, кстати, говорил, что очень хочет, чтобы ребята тоже сочиняли песни. Но, насколько мне известно, Цой так и остался единственным автором всего репертуара ”КИНО”.

Фильм ”Конец каникул“ небольшой, из трех частей. Снимали недели две. ”Киношники“ прилетели в Киев в начале лета, это был 1986 год. У нас тогда еще был глухой ”совок“ – Советский Союз. Поздним вечером, часов в 11–12, я поехал встречать ребят в ”Борисполе“. Когда они спустились по трапу все в черном, в темных очках, у меня было ощущение (до сих пор его помню), что я выпустил джинна из бутылки… Витя был довольно замкнутым. Под конец, когда мы больше узнали друг друга, общаться стало легче. Несколько вечеров провели, просто разговаривая. Цой производил впечатление очень разумного человека. Как раз на время съемок пришелся Витин день рождения – 21 июня. Я подарил ему пластинку группы Duran Duran – он их тогда очень любил. Поскольку это было ”чернобыльское“ лето, парни немного боялись ехать в Киев, туда, где поблизости взорвалась атомная электростанция. Но все же приехали. Как известно, лучшее средство для выведения радионуклидов из организма – красное вино. Во время застолий именно его и пили. Цой достаточно спокойно относился к выпивке, как и к любого рода стимуляторам, несмотря на распространенное мнение, что рок-музыканты – это наркотики, сплошные дебоши, разбитая мебель в гостиницах. Жили ребята в гостинице ”Славутич“, что на левом берегу Днепра. Эксцессов не было. Правда, один раз, помню, Цой пришел на съемки с разбитой губой. Сказал, что поскользнулся и упал, мы дружно не поверили, но расспрашивать не стали…

Где-то неделю мы снимали Цоя вместе с группой, потом ребята уехали, и еще неделю мы снимали Виктора одного. Кстати, ”КИНО“ было очень монолитной группой. Несмотря на то что могло сложиться впечатление, что все вертится вокруг Виктора, на самом деле, когда ты видел их вместе, то понимал, что все они абсолютно равнозначны. И вот, когда мы снимали их вместе – по двенадцать часов в день, – музыкантов вполне удовлетворяла компания друг друга. Ну а потом, когда Цой остался в Киеве один, мы как-то старались скрашивать его одиночество – сидели ”на хатах“, как тогда говорили.

Виктор уже в то время, в 1986 году, понимал, что он ”выстрелит“ – станет звездой. А что касается работы, то у меня к нему не было никаких претензий. Цой в то время уже был очень заинтересован таким явлением, как видеоклипы, и было видно, что вот этот киевский эксперимент был для него очень важен. Капризничал только барабанщик Густав Гурьянов – по поводу одежды, в которой он снимался. Я его просил что-то переодеть, а он долго со мной спорил. Ну а Цой к тому времени уже очень хорошо разбирался в клипах – видео Duran Duran на песню Wild Boys было для него эталоном. Он мне много и очень эмоционально рассказывал об этом навороченном клипе, но я только вздыхал в ответ, потому что понимал, что с нашей техникой снять такое невозможно.

Кстати, в описании концерта в Доме ученых, которое привел Евтушенко, много неточностей. Я присутствовал на концерте и могу с уверенностью сказать, что никаких молодых ученых, размахивающих пиджаками, там и близко не было. И вообще сам концерт проходил не в зале Дома ученых, а в фойе…».

Раньше в твоих глазах отражались костры,
Теперь лишь настольная лампа – рассеянный свет.
Что-то проходит мимо – тебе становится не по себе.
Это был новый день – в нем тебя нет.

Раньше в твоих глазах отражалась ночь.
Теперь, когда за окнами ночь, – твои глаза спят.
И вот на рассвете ты не заметил, как начался новый день.
Ты до сих пор в старом – там нет никаких преград.

Людмила Нагорная, знакомая Виктора Цоя:

Виктор приехал в Киев по приглашению режиссера Сергея Лысенко. Он хотел снять группу ”КИНО“ в своей дипломной работе ”Конец каникул“. Так получилось, что съемка совпала с днем рождения Цоя, но он не подвел съемочную группу и прибыл к нам. Это был не первый его приезд сюда. Ранее он давал квартирник вместе с Майком Науменко. К сожалению, его выступление прервала милиция, Витя и Майк оказались в участке. После этого инцидента он рассказывал, что Киев – полицейский город. Так вот, в перерывах между съемками для киевской тусовки был организован концерт группы ”КИНО“. Место концерта оказалось странным – Дом ученых, рядом с которым тогда находился КГБ. Все выступление мы сидели и ждали прихода кагэбэшников. Но никто тогда не пришел, и концерт прошел ошеломляюще. Нас было человек шестьдесят, и организаторы выступления Роман Альтер и Александр Евтушенко с посетителей собрали чисто символическую плату. Ночью мы с компанией решили погулять по городу, и Витя упал в яму, немного разбив лицо. Потом переживал, что из-за этого будут проблемы со съемками фильма.

После часового концерта компания в пятнадцать человек с Витей и участниками группы ”КИНО“ отправилась на Михайловскую улицу – у кого-то там пустовала квартира, и все решили, что стоит устроить имениннику настоящий праздник. Мы подарили Вите букет роз и несколько ящиков вина. Он восхищался нашим городом. Когда мы рассказывали о своих планах на лето, о поездке в Крым, то Витя удивился: ”У вас же не город, а курорт! Зачем ехать еще куда-то?“ И киевлянки ему очень понравились. После ночи гуляний в одной из центральных кофеен он подарил розу официантке.

В Киеве на ребят из группы «КИНО» постоянно все засматривались. Они были похожими на инопланетян: одеты во все черное, а на голове – вечная взъерошенность. Странно, что сейчас бытует мнение, будто Цой был интровертом – закрытым и неразговорчивым. На самом деле он один из самых добродушных людей, которых я знала. Мир потерял потрясающего человека».

По воспоминаниям Алексея Ковжуна, музыканта, снимавшегося в «Конце каникул» вместе с Цоем, когда группа уже уехала, Цой остался – нужно было еще кое-что доснять для фильма. Тусовка после съемки продолжала выпивать, закусывать в одной из квартир. Около двух часов ночи у компании закончились сигареты и все пошли на улицу стрелять их. А поскольку людей было много, все разделились на группы и устроили соревнование: кто больше добудет. Выиграл Цой – настрелявший больше всех сигарет с фильтром. Сам же Цой этим достижением страшно гордился и счастливо улыбался.

Юрий Каспарян:

«Я недавно первый раз посмотрел фильм, в котором мы снимались в Киеве, – ”Конец каникул“. Очень все понравилось. Тогда все его ругали, и мы в первую очередь, а сейчас я понял, что это замечательный исторический документ. Это первый фильм с группой ”КИНО“, и нас там достаточно много, что редкость. У нас ведь нет практически никаких съемок, кроме нескольких концертов и Джоанниных клипов. А тут целый фильм – четыре песни. Хороший фильм. Мы снимались в нем в июне 1986-го. Жили в Киеве, в гостинице ”Славутич“. Я недавно в ней снова останавливался – она совсем не изменилась… Веселое время было. Все молодые, солнышко светит, вино надо пить, чтобы радиацию выводить. Мы старались делать это как можно чаще. Может быть, поэтому сам процесс съемок совсем не запомнился».

Георгий Гурьянов, которому в 1986 году совершенно не понравился этот фильм, пересмотрев его вновь в 2012 году, сказал:

«Как раз нужно было ехать сниматься – и грохнул Чернобыль. Не знаю, видел ли фильм Цой, но я его посмотрел гораздо позже, в конце 90-х годов. Конечно, наша поездка в Киев на съемки фильма… это было довольно драматично, и надо было найти какой-то консенсус. В результате мы поехали вчетвером и славно провели там время. Фильм получился очень актуальным, коротким, ясным и крутым. Хотя он очень наивный и у него ноль бюджета, но тем не менее это один из лучших фильмов с участием группы ”КИНО“… Сюжет мне очень нравится, с этим хирургическим вмешательством и высвобождением главного героя из оков обывательской реальности… Это чистейшая, яркая мысль, и мне очень нравится».

Как явствует из рассказа Георгия Гурьянова, фильм отражал именно то, к чему все тогда стремились. А хотели все тогда известно чего – свободы.

Конечно, фильм «Конец каникул» не имел значительного резонанса. Вообще это был даже не фильм, а четыре смонтированных клипа. Говорят, что под конец Виктор поссорился с режиссером и заявил, что «сделает все, чтобы фильм не увидели».

Снятый же Рашидом Нугмановым фильм «Йя-Хха!» немедленно стал хитом в кругу поклонников рока: в те времена нечасто можно было увидеть на экране сразу стольких героев рок-н-ролла, включая Кинчева, Гребенщикова и Цоя.

Самому Цою свои первые работы в кино не особо понравились, позднее он говорил, что «…заниматься этим профессионально, изображать кого-то, перевоплощаться в других людей мне как-то не в кайф… Я бы с удовольствием снимался в кино, если бы мне предоставили право там вообще не актерствовать, а выражать себя».

Артем Троицкий, музыкальный критик:

«Цой не актер – с даром перевоплощения дела у него обстоят неважно. В компании Лебедева, Смоктуновского и Калягина ему делать нечего. Он ”зацепил“ публику чем-то другим. Может, именно тем, что в нем нет ни капли суеты или наигрыша, а есть надежность, спокойствие и честность. Неудивительно, что в наши склонные к истерике времена многие видят в нем если не спасителя, то во всяком случае настоящего героя».

Рашид Нугманов:

«Если говорить о Викторе, то я вполне понял, почему он был недоволен ”Концом каникул“ и не хотел, чтобы картина увидела свет. Это то самое, о чем не раз говорилось, – его опасение лицедейства. К сожалению, в ”Конце каникул“ оно самое и есть: в постановочных сценах Виктор натужно играет кого-то, но не себя. Двое актеров-мажоров только усугубляют ситуацию. Материал ценен клипами ”КИНО“. Едко в адрес фильма высказывалась Марианна, Виктор же всегда уклонялся от обсуждения, а я никогда не настаивал на этом, не посмотрев его. Он ведь и сам этого фильма не видел в окончательном виде. Судя по его скупым фразам, он не придавал ему большого значения, относился больше как к кинопробам. Он вообще осторожно относился к миру кино – с большим интересом, но и с не меньшей опаской. Больше всего его напрягали необходимость лицедейства для посторонних людей перед камерой и истекающая отсюда угроза манипуляции его имиджем. Он ведь крайне требовательно, избирательно относился ко всему, что его окружало, и ”посторонние элементы” отбрасывались без сожаления».

Немного отступив от повествования, можно сказать о том, что летом 2014 года режиссер Сергей Лысенко задумал написать книгу о съемках «Конца каникул», которую назвал «Атомное лето».

Сергей Лысенко:

«Я сейчас тоже пишу книгу. Ни на что глобальное я не замахиваюсь, просто пишу о том, что видел своими глазами и в чем принимал активное участие. В центре моей документальной повести – съемки фильма ”Конец каникул“ летом 1986 года в Киеве. Но, кроме этого, в ней я пытаюсь рассказать о такой интересной эпохе, как восьмидесятые, – конечно, в своем субъективном восприятии. А самым ярким воплощением этого времени был Цой. Есть своя печальная символика в том, что он он погиб в 90-м году, как бы завершив десятилетие…».

8 июня 1986 года в ДК МИИТ состоялся Фестиваль московской рок-лаборатории «Движение в сторону Весны». Группа «КИНО» играла вместе с группами «Аквариум», «Алиса», «Звуки Му», «Николай Коперник».

Нина Барановская:

«Помню, когда московская рок-лаборатория впервые устроила нечто вроде фестиваля, в качестве гостей пригласили и питерские команды, в том числе ”КИНО“ и ”Алису“. После мрачноватых изысков москвичей выступление ”КИНО“ было как порыв свежего ветра. В антракте я подошла к Цою и сказала ему об этом. И он, несомненно радуясь отличному своему выступлению, с азартом произнес: