Звезда по имени Виктор Цой

«Первый концерт в рок-клубе, в 81 году, мы играли в таком составе: я и Рыба, барабаны – звучала фонограмма электрической ударной установки, Миша Васильев (из „Аквариума“) играл бас, а Дюша (Андрей Романов, также „Аквариум“) – клавишные. Концерт прошел ровно, понравился и нам, и публике…»[20 - В. Цой. «Краткая история «Кино». «Рокси», 30.11.1983 года.]

8 февраля 1982 года. Москва, клуб имени Рокуэлла Кента. Мифи. «Аквариум» / «Кино»

Алексей Филин, вице-президент клуба МИФИ:

«К сожалению, ничем, кроме воспоминаний, поделиться не могу. Ни записей, ни снимков концерта Цоя и Рыбина в МИФИ не сохранилось: их просто не делали. Это вообще был не целый концерт, а только второе отделение концерта. Дело было так. Мы организовали в Клубе РК МИФИ, в котором я был тогда вице-президентом, концерт „Аквариума“. Это был, если я не ошибаюсь, третий концерт Гребенщикова в нашем Клубе – полный электрический состав. Первое отделение отыграл „Аквариум“, а после перерыва „Аквариум“ на сцену не вышел, Боря подошел к микрофону и сказал что-то типа: „А теперь я хочу представить вам очень интересных ребят из Питера“, – после чего удалился, а на сцену поднялись Цой и Рыбин. Для меня и других организаторов это был полный сюрприз. Как и для зрителей. Это было, насколько я понимаю, первое выступление Цоя в Москве, на тот момент никто не слышал его имени, в зале поднялся недовольный гвалт: народ пришел на „Аквариум“, а не на какого-то неизвестного паренька с гитарой. Однако ропот прекратился после первых же аккордов. Цой заиграл „Электричку“, завел зал с пол-оборота. Это был второй сюрприз для меня: ни до, ни после я никогда не видел, чтобы неизвестный исполнитель неизвестной песней с пол-оборота завел зал…

Наверное, лучше всего тот концерт можно охарактеризовать выражением „бешеная энергетика“. Короче говоря, вторая половина концерта прошла, пожалуй, даже более удачно, чем первая.

Пообщаться с Витей мне тогда не удалось: на традиционных посиделках после концерта Витя был молчалив, на вопросы отвечал односложно и особого желания общаться не проявил, а там было много забавных любителей поболтать: сам БГ, Илья Смирнов, Тема Троицкий, Саша Липницкий и прочие.

Сам я от творчества Цоя никогда не фанател: мне все его песни казались простоватыми и в музыкальном, и в поэтическом плане. Поэтому, когда я организовывал Черноголовский рок-фестиваль в 1987-м (Первый всесоюзный рок-фестиваль), я Цоя вообще не пригласил… Меня, как я позже выяснил, Цой вообще не запомнил – при следующей встрече на концерте памяти Саши Башлачева в Лужниках нас знакомили снова, правда, тогда Витя уже заматерел и почувствовал себя звездой.

Больше я с Цоем не встречался и вряд ли смогу что-то добавить.

P. S. Мои воспоминания вполне могут слегка отличаться от реальности в деталях, все-таки 32 года прошло: тот концерт случился как раз ранней весной 1982-го… А вскоре после этого концерта (но не в связи с ним) Клуб разогнал КГБ, и я реально пообщался с нашими доблестными органами».

Из воспоминаний:

«Цой с Рыбой выступали в подвале общаги, пятый корпус, поселок Москворечье. Можно было спуститься в подвал из комнаты, в домашней одежде, перед этим пить, в подвале вроде не пили, своим опасно, хотя многочисленная модная публика приносила портвейн в авоськах, стильно. В подвале бывал перед этим и Майк, и Рыженко, и Боря, и Боря попел в Моспроекте. Кассету „Кино“ уже крутили. Стало удивительно, что Цой – двухметровый кореец, из песен представлялось другое.

Потом осень 1982-го, начало четвертого курса, пили много, общались с ненадежными личностями, много учились, группа престижная, но не для общажных, начальная стадия алкоголизма, безнадежность, биофизики из общаги распределялись изучать поля естественной радиации в тайгу под Сыктывкаром.

Цой пел:

Мне все равно, работать где и кем,
Мне все равно, когда и что я ем,
Мне все равно, проснусь я или нет,
А мне всего лишь двадцать лет.
Папа, твой сын никем не хочет быть.
Его надо убить.

Близкое. На концерте или после сказали, что это третий концерт за историю существования „Кино“ (до этого же еще были „Гиперболоиды“). Тогда Цой был свой, панковский условно, Цой одного-двух первых магнитоальбомов, Цой стадионный потом – совсем чужой…»[21 - Из воспоминаний А. Филина.]

3 апреля 1982 года. Концерт в ленинградском рок-клубе

В апреле 1982 года руководство Ленинградского рок-клуба предложило «Кино» выступить на концерте молодых групп. С помощью музыкантов группы «Аквариум» было исполнено семь песен.

Всеволод Гаккель:

«Я помню один из первых концертов группы „Кино“ в рок-клубе с Рыбой на костылях при участии Боба с чудовищной драм-машинкой. Это был кошмар, полный хаос, ничего не слышно. Впрочем, в этой дурости что-то было. Все так или иначе относились к этому как к игре, и никто не судил друг друга. Но я считаю, что, если бы эти двое ребят вышли бы просто с двумя гитарами, это было бы во сто крат лучше. Но в то время они находились „в лапах“ Боба…»[22 - Из интервью В. Гаккеля. http://soundrussia.ru/post?id=4682]

25 июля 1982 года. Москва. Концерт у Александра Липницкого

Александр Липницкий, музыкант группы «Звуки Му»:

«Жаркие дни лета 1982 года. „Кино“ уже гремит: альбом „45“ успешно конкурирует в Москве с самим „Аквариумом“. 25 июля я устраиваю группе домашний концерт, пригласив московских художников и музыкантов. Хорошо накрытый стол стимулирует дуэт наших гитаристов, и песня „Лето“, на мой вкус, никогда не была так сильно спета, как в тот день».[23 - А. Житинский, М. Цой. «Виктор Цой. Стихи, воспоминания, документы». СПб.: Новый Геликон, 1991.]

В городе плюс двадцать пять – лето!
Электрички набиты битком,
Все едут к реке.
День словно два, ночь словно час – лето!
Солнце в кружке пивной,
Солнце в грани стакана в руке.

Девяносто два дня – лето!
Теплый портвейн,
Из бумажных стаканов вода.
Девяносто два дня – лето!
Летний дождь наливает
В бутылку двора ночь.

Октябрь 1982 года. Выступление в Москве в красном уголке ЖЭК

Илья Смирнов:

«К примеру, концерт в жэковском красном уголке… Маленький зал в полуподвале человек на 70 при конторе, которая сейчас называется „управляющая компания“, а тогда – „жилищно-эксплуатационная“, пенсионеры там собирались по праздникам, ну и такие, как мы. Иногда. Так вот. Поют Рыба и Цой и, по-моему, Петр Трощенков на ударных. Из заднего ряда вдруг раздаются джазовые рулады, явно издевательские по отношению к выступающим. Я говорю: „Кто привел сюда Пономареву и еще напоил?“ А это оказалась Олеся Троянская, героиня московского хиппизма, в окружении всей своей бригады. Исключительно безобидной. Один Миша Реалист чего стоил. Утюг на проволоке в качестве кистеня. Мы их убедили не мешать. Зато по окончании концерта они полезли на сцену: что это вы привезли за эстраду ленинградскую? Вот вам сейчас Олеся споет по-настоящему „Карломарксовый портрет“».[24 - И. Смирнов. «Свобода», 7 июня 2012 года.]

Конец 1982 года. Запись в ленинградском МДТ

В конце 1982 года группа «Кино» решает записать накопившийся новый материал.

Алексей Рыбин:

«Витька продолжал писать, и материала для второго альбома у нас уже было более чем достаточно. Теперь, когда мы разделили обязанности и всеми административными вопросами стал заниматься я один, мой товарищ начал наседать на меня и все чаще и чаще требовал, чтобы я поскорее подыскал студию для новой записи».[25 - А. Рыбин. «“Кино” с самого начала». Смоленское областное книжное издательство «Смядынь». Редакционно-издательский центр А. Иванова «ТОК», 1992 год.]

Поскольку Андрей Тропилло был очень занят работой с группой «Аквариум» и не имел возможности уделить время «Кино», Гребенщиков предложил Рыбину самостоятельно найти студию для записи и даже снабдил его многочисленными телефонами знакомых звукорежиссеров. В конце концов после долгих поисков Алексею повезло, и он нашел студию звукорежиссера Андрея Кускова в МДТ. На барабанах группе помогает Валерий Кирилов, впоследствии ставший барабанщиком «Зоопарка».

По воспоминаниям Алексея Рыбина, запись всех песен альбома прошла быстро и складно: практически за несколько часов вполне прилично записали болванки четырех песен. Кирилов, который до этого не был знаком ни с музыкой «Кино», ни с Рыбиным и Цоем, оказался опытным барабанщиком, поэтому легко попал в нужный ритм. Однако, несмотря на такую легкость и гладкость, судьба записи оказалась довольно трагикомичной, ее не довели до конца по следующим причинам: Цою вдруг разонравились студия, звук барабанов и вообще сама идея. После записи Виктор забрал ленту с собой, сказав, что на этом следует остановиться, и спрятал ее «в стол».

Я сижу в кровати, только что из ванной, с мокрой головой.
На улице мороз, и рано, как ни странно, я пришел домой.

За стенкой телевизор орет,
Как быстро пролетел этот год,
Он так похож на прошлый год,
Я в прошлом точно так же
Сидел один, один, один…
В поисках сюжета для новой песни.

Я не умею петь о любви,
Я не умею петь о цветах,
А если я пою, значит, я вру…
Я не верю сам, что все это так.

За стенкой телевизор орет,
Как быстро пролетел этот год,
Он так похож на прошлый год,